Внезапно начавшийся роман с Красовским вызвал у Леры неприятное ощущение чего-то дурного, подсознательной собственной вины. И касалось это не только Максима, Лера не очень мучилась из-за того, что изменила ему. Гораздо хуже было то, что она продолжала изменять самой себе. Ее тянуло к Красовскому и одновременно отталкивало от него. И, казалось, он тоже испытывает нечто подобное. Как ни странно, постель не только не сблизила их, а, напротив, все больше отдаляла друг от друга. Их отношения становились все напряженнее, все сложнее, это была какая-то мучительная борьба, в которой никто не побеждал и которую трудно было назвать любовью. Лера понимала, что рано или поздно ей придется или победить, или проиграть, а поскольку ни то, ни другое не было ее целью, она думала о том, как поскорее прекратить эти мучительные отношения. И хотя Лера никогда не любила Максима, чувство благодарности за все, что он сделал для нее, удерживало ее рядом с ним. Ей не хотелось причинять ему боль и еще больше портить отношения с ним, которые и так утратили ту нежность и теплоту, которая была все же в самом начале и в какой-то мере заменяла любовь. И, конечно, Сонечка, уж она ни в чем не была виновата!
Лера подумала вдруг: «А что будет, если в моих отношениях с Красовским сумею выиграть я, если он и вправду будет на коленях умолять меня не бросать его? Нужно ли мне это? Не знаю, не знаю… Я ведь не тщеславна и не собираюсь гордиться трудными победами на любовном поприще… Люблю ли я его, вот что самое главное? Побегу ли я за ним без оглядки на край света? Наверное, нет… Один раз в жизни я готова была бежать на край света, я забыла обо всем, но… не получилось. А сейчас, нет, сейчас я уже не хочу ничего… Неправда, я знаю, чего я хочу! Я хочу узнать, что было в том конверте, хочу прочитать те слова, которые безвозвратно исчезли в пространстве и времени. Тоска по несбывшемуся — это как болезнь, которая не излечивается, а приобретает со временем хронический характер… Что было бы, если бы все сложилось иначе? Если… бы… Глупый вопрос! Если бы да кабы, во рту росли б грибы или бобы, как там на самом деле? В общем, сплошное сослагательное наклонение…
Максим в последнее время стал почти невыносим. Он постоянно кричал, что в холодильнике пусто, жрать нечего, кроме вчерашнего супа. Лера целыми днями пропадала на работе, и это раздражало его все больше.
— Возьми трубку, — произнес он ледяным голосом, — там твой Красовский!
— Почему мой? — невозмутимо спросила Лера.
— А чей еще? Мой, что ли?
— Ты что так кричишь? — Лера подбежала к телефону. — Алло!
— Ты свободна завтра утром? — спросил Красовский.
— Да, Леонид Аркадьевич, конечно.
— Завтра в десять утра я заеду за тобой. Надеюсь, твой муж не слышит меня?
— Хорошо, я буду на студии вовремя. До свидания… С утра съемка, — сказала она Максиму, положив трубку и нарочито зевая. — Я сама устала, но что делать?
— Конечно, в доме грязь, вечно неубрана постель, дочь заброшена, зато жена при деле!
— Макс, не ворчи. Если тебе повысят зарплату хотя бы в два раза, я уйду с работы, — примирительно сказала Лера.
— Десять раз! Ладно, я пошел за Софочкой, а ты постарайся покормить нас чем-нибудь, кроме яичницы!
— Постараюсь! — Лера подошла к нему, чмокнула в щеку. — Не дуйся, пожалуйста! У меня скоро дебют, разве это плохо?
— Кому как… — Максим надел куртку и вышел за дверь.
— Привет! — сказала Лера, садясь в машину рядом с Красовским.
Красовский рывком тронулся с места и вылетел на проезжую часть, подрезав черную «Волгу».
— Не боишься?
— Ни капли, — сказала Лера. — Я тоже люблю быстро ездить, но не по кривым переулкам, а по ровному пустому шоссе, чтобы ветер в ушах свистел!
— Да, мадам, с вашими пристрастиями надо жить в другой стране… А ты водишь машину?
— Приходилось, — ответила Лера.
Красовский резко затормозил и остановился.
— Садись за руль.
— А если я разобью машину?
— Это будет очень эффектно. Наши портреты в траурных рамках напечатают во всех газетах.
Лера пересела на водительское место, передвинула сиденье поближе.
— Куда едем?
— Ко мне домой, естественно.
Лера аккуратно выехала на середину проезжей части, пытаясь подавить внутреннюю дрожь от напряжения и страха, набрала скорость и слилась с потоком машин, судорожно вцепившись в руль.
— Расслабься, — сказал Красовский.
— Но я давно не ездила за рулем.
— Не падайте духом, поручик Голицын! — повторил он свою любимую фразу.
Вдруг Лера свернула в первый попавшийся переулок и остановила машину.
— В чем дело? — спросил Красовский. — Ты переоценила свои возможности?
— Я не поеду к тебе! — сказала она решительно.
— Ты решила меня бросить, прямо сейчас?
— Я хочу вернуться домой! Знаешь, что я думаю? Нам надо прекратить встречаться, пока мы не возненавидели друг друга и пока не наступил крах моей семейной жизни.
— Оригинальная, свежая мысль! Я не удовлетворяю тебя в постели?
— Разве я похожа на сексуальную маньячку?
— Нет, ты похожа на спящую царевну в стеклянном гробу!
— А ты пытаешься расколотить крышку этого гроба, не задумываясь о том, что будет с царевной… Или я не права?
— Ты права, хотя и частично, — он горько усмехнулся. — Поэтому я и злюсь. Прости… К сожалению, я не могу дать тебе то, чего ты, безусловно, заслуживаешь. И не только в плане секса. Я лишний раз убедился, что просто не способен любить женщину так, как могут любить другие… Я не способен отдать всего себя этой любви, и ты не можешь это не чувствовать. А вообще-то чертовски жаль, что это так… Думая о том, что когда-нибудь ты станешь моей, я представлял все совсем иначе. Я думал, что ты единственная женщина, которая мне нужна…
Лера посмотрела на него и произнесла с иронией:
— Но, переспав со мной, ты убедился в том, что, во-первых, я не женщина, во-вторых — не единственная, в-третьих — не так уж нужна тебе!
— Однако, княгиня, вы стали циничны, — Красовский скривился в усмешке, закурил, задумался, потом сказал очень серьезно: — Валерия, поверь, если мне и нужна женщина, то только такая, как ты.
— Вот сейчас ты сказал правду, — засмеялась Лера. — Все дело в этом «если». На самом деле тебе не нужен никто! Ты хотел, чтобы я стала твоей, ты своего добился, теперь твое самолюбие удовлетворено и я больше не нужна тебе! Не надо никого обманывать, тебе не нужны ни друзья, ни любимая женщина! Давай прекратим эти мучения! Ты одиночка, и только один на один ты можешь как-то ладить с самим собой. Все остальные тебе только мешают. Я это давно поняла, еще тогда, на практике. И так оно и есть! И что бы ты ни говорил, ты не можешь ничего изменить! Ты не можешь переделать себя!
