Лера ждала у метро, нервничала, поглядывала на часы.
— Привет! — Юрген, с рюкзаком на плече, вышел из такси и подбежал к Лере. — Я плохой немец, я опаздываю на свидание.
— Ты прекрасный немец!
— Правда? — улыбнулся Юрген.
Лера поцеловала его в щеку.
— Осторожно, — сказал он, — ты можешь вскружить мне голову.
— Это было бы замечательно! — Она взяла его за руку.
— Куда ты меня ведешь? — спросил он.
— Сюда, — она показала рукой на бульвар. — Это недалеко.
Они медленно пошли рядом, потом Лера сказала:
— Вот здесь, семь лет назад, меня провожал один парень…
— Интересная экскурсия, — усмехнулся Юрген.
— На нас неожиданно напали несколько подвыпивших хулиганов. Максим уложил всех и спас меня. Но один поднялся и ударил его ножом.
— Почему нет памятника?
— Он не умер, — сказала Лера. — И все это, к сожалению, совсем не смешно.
— Я понял. Он выжил, и ты вышла за него замуж.
— Как ты догадался? — удивилась Лера.
— Это очень просто. Я режиссер. Моя профессия угадывать сюжет. Твой муж инвалид, ты не можешь его оставить. Это мелодрама.
— Он вполне здоров.
— Значит, он супермен, это тоже интересно, action, боевик.
— Мой муж милиционер, — засмеялась Лера, — следователь уголовного розыска.
— О! Он опасный человек! За нами никто не следит? — Юрген остановился, обнял Леру. — Я сейчас тебя поцелую. Потом меня арестуют как немецкого шпиона.
— Политический детектив, — рассмеялась Лера. — Но пусть он будет с хорошим концом…
— А с каким? — с интересом спросил Юрген.
— Герои сумеют скрыться от преследования и будут жить долго и счастливо…
— Мне это нравится, — сказал Юрген.
— Ладно, идем, нас ждут.
Адик открыл дверь, по-дружески поцеловал Леру, протянул руку Юргену.
Из глубины квартиры доносились звуки рояля, странные, печальные, похожие на человеческие голоса.
— Какая интересная музыка! — удивился Юрген.
— Это Серый. Он сегодня в ударе. Выдал новые стихи, а теперь импровизирует.
Адик повел гостей в огромную комнату, обитую посеревшими от времени одеялами, хранившими в своих пропыленных недрах историю бард-рока. За роялем сидел бледный, осунувшийся, но вполне счастливый Ваня, рядом с ним, облокотившись на исцарапанную черную крышку, служившую одновременно акустической деталью и обеденным столом долгие годы, стояла Наташа. В глубине комнаты, в табачном дыму, обозначились еще две фигуры — ударник Геша по кличке Ринго-2 и бас-гитарист Никита. Надо сказать, что музыкант он был классный. Над ним, конечно, в первое время тяготела тень Вовчика, но он сумел терпеливо вынести это, преодолеть, обрести свое лицо и доказать, что достоин занять вакантное место в «Квадро».
В полумраке, в табачном дыму, все было, как когда-то, когда Лера впервые попала в этот необычный дом… Свободная, все еще надеявшаяся на скорую встречу с Юргеном, она не знала тогда, что ждет ее впереди. Сейчас она не могла понять, сон это или явь… Ей показалось вдруг, что она смотрит на сцену таинственного театра, где вместе с другими играет она сама. Какая странная игра, как удивительно все, что она видит! Вот она сидит на диване рядом с Юргеном, он обнимает ее у всех на глазах. Ваня продолжает наигрывать свою только ему понятную лесную песню… Адик берет гитару… Сначала поет он один, потом они поют все вместе — он, она и Юрген… Кто-то дает Юргену гитару, он говорит, что любитель, а тут настоящие профессионалы. Но Наташа уговорила его, он играет… Лера с удивлением видит, как она сама вместе с Наташей пляшет цыганский танец… В какой-то миг ей почудилось, что в комнате, вместе со всеми, появляется Вовчик, живой, веселый… Сколько времени продолжается все это, она не знает, она только видит проступающую сквозь туман сказочную сцену и слышит фантастическую музыку…
— У меня сюрприз! — вдруг закричала Наташа. — Юрген, иди сюда! Так, садись на диван, закрои глаза… Адик, кассету зарядил? — шепотом спросила она. — Отлично! One. Two. Three! Смотри!
Юрген открыл глаза и с удивлением увидел на экране самого себя, веселого, молодого, беззаботного. Он обнял Леру, она прижалась к нему и положила голову ему на плечо… Она не знала, сколько сейчас времени, и не хотела думать о том, что вообще происходит за пределами волшебного бард-рокерского мира…
Красовский появился на студии мрачный и озабоченный.
— Где Голицына? — спросил он, глядя на Наташу. — Уж не заболела ли в очередной раз?
— А разве она нужна сегодня? — растерянно произнесла Наташа.
— Мои сотрудники должны быть на месте в рабочее время! Если это кого-то не устраивает, я насильно никого не держу!
Вера с сочувствием поглядела на Наташу, Наташа бросилась звонить Лере. Дома у нее никто не брал трубку. Наверняка она где-то с Юргеном…
— Леонид Аркадьевич, она, наверное, выехала. Транспорт плохо ходит, я сама чуть не опоздала.
— Оставь, пожалуйста, эти сказки! — резко оборвал ее Красовский, вытащил из пачки сигарету и вышел в коридор.
— Что это с ним? — прошептала Маша. — Если он с тобой так, то дело плохо.
— Я такой же сотрудник, как и все, — сказала Наташа, побледнев.
— Да ладно за дураков нас держать, — усмехнулась Вера.
Наташа молча вышла за дверь, на лестничную площадку, дрожащей рукой достала сигарету, увидев перед собой протянутый огонек зажигалки, прикурила, подняла глаза.
Красовский, прищурясь, смотрел на нее.
— Держи себя в руках, — сказал он холодно.
— Да, я буду держать себя в руках! Только прошу, если можно, не делать мне замечания при посторонних!
— Что? О чем ты говоришь? Я не понял.
— О том, что сказала! — Наташа уже чуть не плаката от обиды. — Я, между прочим, режиссер, а не ваша секретарша!
И тут Красовского понесло:
— Ты что это о себе возомнила? Может быть, ты считаешь, что имеешь какие-то особые права? С чего это взбрело тебе в голову? Если между нами и было что-то, это не имеет к работе никакого отношения! Запомни это раз и навсегда! Мало ли, кто когда с кем переспал! Твоя подруга занимается личной жизнью в рабочее время, ты ее покрываешь! Потом мне звонит ее муж! Только этого не хватало! Устроили бордель! Набрал баб себе на голову! Какого черта!
— Леонид Аркадьевич, да что вы, ей-Богу? — взмолилась Наташа.
— Что я? Я требую уважения к работе, за которую я один несу ответственность, а вы получаете деньги, между прочим! Это — раз. И второе. Забудь раз и навсегда, что я встречался с тобой. Это была величайшая глупость. Никогда больше не звони мне домой! Поняла? — он повернулся и быстро пошел вверх по лестнице.
