Только к четвертому иннингу я понял, что Томми ничего не ест. Сначала я подумал, что она слишком увлечена или, лучше сказать, ошеломлена тем, что происходило на поле, и поэтому ей не до еды, однако по мере того, как игра приближалась к завершению (а я – к тому, чтобы выпрыгнуть из собственных штанов), Томми все больше напоминала черепаху, которая целиком спряталась в свой панцирь.
Не сразу до меня дошло, что в величайший вечер в истории нашей любимой команды Томми не назвала ни одной цифры, не вспомнила никакой статистики. Нет, она не сердилась и не злилась; если ее спрашивали – Томми обязательно отвечала, но в большинстве случаев я просто не знал, как задать вопрос, чтобы получить нужные сведения.
И в перерыве перед седьмым иннингом Томми даже не пела вместе со всеми.
К концу девятого иннинга «Пираты» взяли два очка на подаче своего лучшего питчера Дуга Драбека. Я взглянул на табло и только покачал головой. «Пираты» были в трех аутах от того, чтобы попасть в финал мировой серии, а мы – в трех аутах от того, чтобы отправиться домой.
Но не успел я расстроиться по-настоящему, как ситуация изменилась. Первый бэттер «Краснокожих» Терри Пендлтон заработал двойной хит. Дэвид Джастис добежал до очередной базы благодаря ошибке инфилда обороны. После этого Драбек четыре раза подряд подал неточно, и бэттер «Краснокожих», заработав бейз-он-болл, отправился на «прогулку» до первой базы, благодаря чему игроки на остальных базах сдвинулись вперед.
Теперь проблемы стояли уже перед «Пиратами», и их менеджер Джим Лейланд заменил Драбека резервным питчером Стэном Белиндой. Сначала Белинда тоже ошибся: Рон Гант перебежал на следующую базу, но потом «Пираты» сумели собраться и добились двух аутов.
В предыдущем иннинге я купил и съел второе за вечер мороженое на палочке. К тому моменту, когда на площадку вышел Франсиско Кабрера – довольно заурядный кетчер третьей очереди, – я уже грыз палочку, которая понемногу превращалась в пучок острых щепок. Всякую надежду я уже утратил, в чем впоследствии не раз раскаивался, поскольку именно Кабрера отбил две из трех подач Белинды, отправив мяч далеко в левый аутфилд и дав Джастису возможность заработать очко.
Счет стал равным. Сид Брим продвигался к третьей базе, и я был почти уверен, что нас ждут дополнительные иннинги, но тут случилась поразительная вещь.
Брим был высоким, немного нескладным на вид, но довольно крепким парнем, который, как говорил дядя, мог бы целыми днями бегать и не уставать, но только где-нибудь в тенечке. Я был с ним полностью согласен, однако и мне, и другим болельщикам «Краснокожих» пришлось в тот день переменить свое мнение.
Брим как раз обогнул третью базу и рвался к «дому», когда левый аутфилдер «Пиратов» Барри Бондз, ставший впоследствии самым ценным игроком Национальной лиги, поймал отбитый Кабрерой мяч. Стадион дружно ахнул, а Брим всем телом подался вперед и прыгнул, стараясь дотянуться до заветного квадрата. Каждый человек на трибунах от всей души желал Бриму поскорее оказаться на базе, но пущенный рукою Бондза мяч летел быстро, как молния. Сид Брим и мяч достигли цели – каждый своей – почти одновременно. Кетчер «Пиратов» Майк Лавальер поймал мяч и даже успел замахнуться, пытаясь осалить противника, но Брим опередил его на доли секунды. Поднимая тучи пыли, он буквально въехал на площадку домашней базы на животе. Впоследствии эта техника стала известна всему миру как «накат».
Когда это случилось, диктор стадиона вскочил в ложе прессы и прокричал в микрофон:
– Левый аутфилдер ловит мяч! Бросок! Но Брим быстрее!.. Он как лев бросается вперед… Есть касание! Игрок «Краснокожих» добывает для своей команды решающее очко! Судья показывает, что касание базы засчитано. «Краснокожие» одерживают победу в этом матче! «Краснокожие» побеждают! «КРАСНОКОЖИЕ» ПОБЕЖДАЮТ!!!
После этих слов на трибунах началось самое настоящее столпотворение. Люди вскакивали на ноги, обнимали и целовали друг друга, бросали в воздух бейсболки, шарфы и пакеты с попкорном. Игроки «Краснокожих» выбежали со скамьи запасных, окружили все еще лежавшего на домашней базе Сида, а потом устроили на поле кучу-малу. Мы с дядей тоже орали и вопили во все горло, болельщики прорвали сетчатое ограждение и высыпали на поле, а в небе с грохотом взрывались фейерверки и петарды. За всю свою жизнь я еще ни разу не видел столько счастливых людей разом.
И только Томми не радовалась. Когда, сорвав горло, я поискал ее глазами, то увидел, что она куда-то ушла. Появилась она только минут через двадцать и преспокойно объяснила, что в туалете была очередь.
Только на пути домой я успокоился настолько, что оказался в состоянии прислушаться к той части своего рассудка, которая обычно задавала вопросы. Вопросов на этот раз было два. Кто, будучи в здравом уме, пойдет в туалет, когда любимая команда вот-вот вырвет победу у сильного противника, размышлял я. А кроме того, что Томми делала туалете, если с того самого момента, когда мы забрали ее возле дома дяди Джека, она ничего не ела и не пила?
Обернувшись через плечо, я некоторое время рассматривал Томми, безучастно сидевшую на заднем сиденье. В салоне было темно, но его время от времени освещали уличные фонари и фары встречных машин. Тогда темнота отступала, и я снова видел перед собой лицо маленькой девочки, которая ночью, в грозу, прибежала к нам из Суты в одной ночной рубашке.
Глава 26
Насидевшись на набережной, мы с Томми поехали на север и, миновав пост охраны на въезде в закрытый поселок, перебрались на остров Си. Обогнув территорию частного загородного клуба, мы оказались напротив одного из домов дяди Джека. Там Томми попросила меня остановиться.
– Подожди немного, я сейчас вернусь, – пообещала она.
Прислонившись к капоту, я смотрел, как она отперла входную дверь и, не обращая внимания на протесты уборщицы, которую я не знал, взбежала наверх. Вернулась Томми и впрямь минуты через три. Под мышкой она держала брезентовую дорожную сумку, а на лице ее играла шальная улыбка. Отмахнувшись от не желавшей успокаиваться уборщицы, Томми запрыгнула в кабину.
– Поехали.
Я был уверен, что на выезде нас обязательно остановят, и не ошибся. Шлагбаум на посту безопасности был опущен, а возле него стоял здоровенный охранник. Остановив нас взмахом руки, он шагнул вперед.
– Будьте добры, сэр, выйдите из машины, – велел он мне.
Я повиновался, и охранник, обойдя «Викки», обратился к Томми:
– Теперь вы, леди…
– У вас что, других дел нет? – отозвалась Томми, не двигаясь с места.
Охранник распахнул дверцу и поднял руку, собираясь схватить ее за плечо.
– Хозяева сейчас будут здесь, и полиция тоже. Как мне сказали, вас собираются задержать за незаконное проникновение и попытку кражи.
– Вот как? – Томми улыбнулась и, покачав головой, помахала перед носом охранника своим водительским удостоверением и связкой ключей. – Хотелось бы мне посмотреть, как у них получится арестовать за незаконное проникновение в мой собственный дом? И что я могла украсть из дома, где все и так – мое?
