Золотой запрокинул голову Бидайн, а нимфа поцеловала ее. Язык ее скользнул по губам Бидайн. Эльфийка не хотела этого, однако почувствовала, что это возбуждает Золотого, и не стала сопротивляться. Это было как в ту ночь, когда он нанес ей татуировку. Она должна была отдаться, должна была стерпеть все без борьбы, и в награду за это он вел ее все к новым и новым, неведомым ранее вершинам экстаза.
Чья-то рука легла на ее лобок. Чьи-то пальцы принялись робко гладить ее. Бидайн прижалась к ней, ей хотелось большего, однако рука исчезла. Эльфийка прижалась к Золотому, который по-прежнему был в брюках. Эти двое снова и снова доводили Бидайн до края высвобождения, чтобы затем прервать ласки. Она стонала, кричала, бросалась на Золотого и Анъяли, но не получала того, чего ей так хотелось.
Наконец, обессилев, она стала наблюдать за тем, как нимфа предается любовной игре с драконом. Анъяли делала такие вещи, которых она сама никогда прежде не видела. Ее руки и губы были повсюду. Она наполняла рот подогретым вином и целовала Золотого, хвалившего ее изобретательность. Затем эти двое потребовали, чтобы Бидайн сделала то же самое. Бидайн была прилежной ученицей, и когда она в первый раз доставила удовлетворение дракону, то испытала пьянящее счастье, какого не было никогда прежде в ее жизни.
Если сердце ее после любовной игры билось, словно гигантский барабан, эти двое меняли темп. Тогда они лежали втроем, обнявшись, гладили и целовали друг друга, пока Бидайн снова не набиралась сил. Она открывала скрытые тайны нимфы, дарила себя дракону, но оставалась единственной, кто так и не обрел избавления в этой игре. Всякий раз, когда она оказывалась на грани и должна была вот-вот достичь вершин экстаза, Анъяли и Золотой отстранялись. Эти двое, похоже, наслаждались ее страданиями. Возможно, им доставляло удовольствие видеть, как она умоляет даровать ей то, что они уже давным-давно получили.
Бидайн утратила чувство времени, и, когда Золотой наконец вынес ее из воды, уложил на мягкие простыни и дал ей то, чего ей так сильно хотелось, она через мгновение провалилась в глубокую дрему.
Кровавая ванна
Проснувшись, Бидайн почувствовала, что ее лихорадит. Все тело горело. Руки и ноги болели. Ее мучила жажда, во рту пересохло, губы потрескались.
В комнате, где Золотой даровал ей свою страсть, было темно. Рука эльфийки скользнула по шелковым простыням. Постель была холодной. Она была одна. Некоторое время она лежала тихо, затаив дыхание и прислушиваясь к шорохам в замке. В комнате не было ни единого дышащего существа. Один раз ей показалось, что где-то раздался звук поварешки, ударившейся о котел. Может быть, это кобольды, присматривающие за этим заброшенным замком.
Эльфийка углубилась в воспоминания. Интересно, они любили друг друга всю ночь? Или дольше? Жгучий голод заставил предположить, что прошел еще целый день. Или больше? Сколько она спала? На губах еще остался вкус поцелуев Золотого. Эльфийка села на постели. От спальни ей придется пройти через большую ванную комнату, чтобы попасть в ту, где слуги обычно ставят стол с холодными закусками. Может быть, его не убрали. Она плохо ориентировалась в этих руинах и не знала, где находится кухня.
Просто невероятно, как здесь темно. В спальне не было окон, равно как и в ванной. Тем не менее понять, почему так плохо видно, Бидайн не могла. Может быть, все дело в свете, который обычно окружает Золотого? И теперь, когда его нет рядом, ей кажется, что в мире стало темнее?
Она улыбнулась про себя. Это мысли влюбленной девушки. Нельзя предаваться таким глупостям. Если немного подождать, глаза ее привыкнут к темноте и она начнет различать хотя бы силуэты.
Закрыв глаза, Бидайн полностью отдалась другим чувствам. Ощутила стоявшую в воздухе теплую влагу, смешанную с запахом ночи любви. Вокруг было так тихо, словно она осталась совсем одна в этом полуразрушенном дворце.
Вытянув руки вперед и идя на ощупь, эльфийка отыскала дверь, а потом попыталась вспомнить планировку комнаты. Где бассейн? Она шла вперед, делая очень маленькие шаги. Горло обжигало. Может быть, выпить глоток воды? Воды, в которой они купались втроем, любили друг друга втроем… В огромном бассейне, должно быть, несколько тысяч литров воды. Что бы они ни делали, вода будет чистой.
Осторожно продвигаясь, она нашла край бассейна и опустилась на колени. Протянула руки вперед, зачерпнула воды и принялась пить из ладоней. Намочила лицо, волосы — чтобы заглушить лихорадочный жар. Наконец она наклонилась, окунула голову в воду и принялась пить жадными глотками.
У воды был легкий металлический привкус. Бидайн подняла голову. Волосы мокрыми прядями свисали на лицо. Голова кружилась. Она обернулась и вытянулась во весь рост на каменном полу ванной, который оказался таким приятно теплым.
— Вы хорошо отдохнули, госпожа Бидайн?
Вместе с голосом пришел свет. Стало так светло, что пришлось закрыть глаза.
— Мой повелитель, — прошептала она и села. «Я нага», — промелькнуло в голове, а потом до нее дошло, насколько глупа эта мысль после всего того, что они проделывали втроем.
Почему он замолчал?
Бидайн осторожно открыла глаза. Золотой держал в руках всего лишь простой фонарь, но свет показался эльфийке неестественно ярким. Дракона в облике эльфа окружала золотая аура. Слегка склонив голову, он смотрел на нее и мило улыбался. Его веселит ее нагота? Он одет.
Пристыженная, эльфийка отвернулась и увидела Анъяли. Она плавала в воде и снова была одета в красное платье. Черные волосы обрамляли голову подобно темному облаку. Лицо ее погрузилось в воду, руки и ноги были вытянуты в разные стороны. Она спокойно лежала на воде, которая приобрела какой-то странный оттенок. Она… Бидайн заморгала. Нет, на Анъяли уже не было того платья. С нее сняли кожу. Вода смешалась с ее кровью.
— Вы… — выдохнула Бидайн, не решаясь посмотреть на Золотого.
— Таким образом я мог подготовить вас к следующей миссии, — заявил дракон столь располагающим к себе голосом, что она теперь могла смотреть только ему в лицо. И его улыбка отгоняла ужас прочь. Что бы он ни сделал, это было правильно. Он — мера вещей, доверенное лицо альвов, управитель этого мира.
— Вы должны выяснить для меня, куда спрятали дети человеческие лед мечты, госпожа моя. Вы — первая из моих шпионов. Храбрая и опытная. Это сможете сделать только вы!
Бидайн поднялась. Его слова — бальзам на душу. Голод и жар были забыты. Она чувствовала свою силу. И что это за блеск в глазах Золотого? Не желание ли отражается в них? Он находит ее красивой.
Эльфийка окинула себя взглядом. С кожи были смыты глифы, которые рисовала Анъяли. Она была гладкой и безупречной. Бидайн провела ладонью по руке. Пальцы ее метнулись к плечам, затем — к груди. Замерли. Грудь! Она стала больше, чем прежде, а волосы, спадавшие на плечи, были уже не черными, а золотыми, цвета спелой пшеницы.
— Мне пришлось немного изменить вас, красавица моя. Вы не заметили этого? Я делал это, наслаждаясь вашим расположением. — В его голосе звучало искреннее удивление.
