Над скалистым утесом возвышался кран. Насколько мог видеть Галар, драконий огонь не повредил его. Толстый пеньковый канат свисал до самого уступа, на котором стояло еще восемь барабанов колонн, подготовленных, по всей видимости, для подъема, чтобы затем люди могли установить их в каком-нибудь монументальном сооружении.
Галар смотрел на канат, слегка покачивавшийся на утреннем бризе. Если немного устал от жизни и готов карабкаться шагов сорок вниз, то таким образом можно добраться до нижних отрогов Верхнего города. Галар посмотрел вниз. Он стоял на некотором расстоянии от края карниза, потому что стен или хотя бы поручней здесь не было. До воды было далеко. Шагов восемьдесят? Оценивать расстояния у карлика получалось плохо. Темное море плескалось внизу, тянуло к скале длинные пенные пальцы.
У Галара немного закружилась голова, и он поспешно отступил на шаг. Нет, смотреть в пропасть — это не для него… Пронзительный крик прервал его размышления. От моря прямо на него летел зеленый дракон. Быкодав! Его легко было узнать по роговым пластинкам, торчавшим на голове и своей формой немного напоминавшим корону. Бестия разинула пасть.
Галар рухнул навзничь. Он понимал, что здесь, снаружи, без возможности укрыться от огня, ему это вряд ли поможет.
Послышался второй крик. Низкий, гортанный. Быкодав развернулся. Над карнизом, широко расправив крылья, парил красный солнечный дракон. Хвост его тревожно метался из стороны в сторону. Неужели он отозвал быкодавов?
— Ничем я тебе не обязан, — пробормотал Галар. — Совершенно ничем.
Карлик поднялся на четвереньки. Слева от него в скале была выбита крутая платформа. Скорее всего, именно по ней в мастерскую поставляли материал.
— Ты что, поклоняешься драконам или их вид поверг тебя ниц, трус?
Рядом с Галаром показалась пара коренастых ног в портянках. Кузнец повернулся и поглядел на Гиннара. Покрытый шрамами карлик протянул ему руку.
— За то, что ты взял лестницу штурмом, я когда-нибудь выставлю тебе бочонок грибного. Но только если расскажешь, как пережил встречу с колонным барабаном.
Брататься Галару не хотелось.
— Крепкий череп — вот и вся тайна.
Изуродованное лицо Гиннара скривилось в гримасе.
— И правда, выглядишь ты так, словно пытался остановить камень мордой, — сказал он и махнул рукой в сторону пещеры. — Где убитые?
— Ноги у них оказались длиннее моих. Увидев, что убить меня у них не получается и что я поднимаюсь по лестнице, злой, как тысяча чертей, они предпочли сбежать.
Гиннар задумчиво провел рукой по красному подбородку.
— Совсем неглупы, дети человеческие. Совсем неглупы.
Галар поднялся. Не подначивает ли его Гиннар? Он вообще не мог разобраться в этом карлике из Ишавена.
Когда кузнец, хромая, вернулся с уступа в мастерскую, Нир уже был там. Вид у его приятеля был смущенный, он отводил взгляд. Ничего, пусть еще немного помучится.
— Мы отступаем, ребята. — Гиннар стал спускаться по проходу вниз.
— Что? — Галар не поверил своим ушам. — Пятеро твоих ребят мертвы… погибли за эту пещеру.
Гиннар пожал плечами:
— Так бывает на войне. Когда ты убежал сюда, к нам пришел посланец от военачальника. Нужно собраться всем вместе, чтобы пробиваться общими силами, а не разбредаться по лабиринту.
— Хорошо, что ты не можешь мной командовать, Гиннар.
Безбородый карлик посмотрел на проход, через который сбежали люди.
— Двух человек должно хватить, чтобы защищать этот проход. Есть еще добровольцы, за исключением этого безумца?
Нир вышел вперед:
— Я останусь с ним.
Такого поворота событий Галар не ожидал, но продолжал вести себя настороженно.
— Мне сказать тебе свое имя, чтобы ты мог доложить насчет меня военачальнику?
— Кузнец Галар пользуется определенной славой, так что можешь не представляться. — Карлик кивнул Ниру: — Значит, все ясно, кто у нас добровольцы. — Гиннар махнул рукой, собирая свой отряд. — Идемте, время поджимает. Уже день занялся, а мы все еще не захватили этот проклятый утес. Мы, сражающиеся в туннелях, застряли в этом чертовом лабиринте.
Не возразив ни слова, воины последовали за безбородым карликом, однако Галар видел гнев в их глазах. Пятеро их товарищей погибли. Раздавлены! И ради чего?
Тяжелые шаги Гиннара стихли на лестнице.
— Ты разобрался в нем? — Нир прислонил арбалет к стене и развязал мешочек с болтами.
— А надо?
Друг задумчиво смотрел на него.
— Тебя я тоже перестал понимать. Ты отпустил их, убийц наших товарищей, не так ли?
— У них ноги подлиннее моих. А еще они не хромали. — По лицу Нира карлик понял, что тот ему не поверил. — Ну ладно… Им было слабо. Отряд каменотесов. Ремесленники, не воины. Я мог бы зарубить их всех, но… Я не смог. Они ведь просто защищают свой город. Так же, как мы тогда.
Последние слова он произнес шепотом. Ощущение было такое, словно в животе у него лежал кусок гранита величиной с голову.
— Значит, совесть у тебя все-таки есть.
Галар промолчал. А что тут скажешь? Он сделал то, что должен был сделать.
Обоссанный
В углу Нир нашел изорванное одеяло. Просто лохмотья, серые от пыли и грязи. Именно это ему сейчас и было нужно.
Карлик бросил быстрый взгляд на Галара, который нервно ходил туда-сюда, несмотря на раненую ногу. Ниру редко доводилось видеть друга в таком раздраженном настроении. Он был ветераном, они сражались бок о бок во многих битвах. То есть сама по себе битва не должна была бы так сильно нервировать его. Может, это воспоминания о Глубоком городе лишили Галара покоя?
Нир поднял одеяло, стараясь не рассыпать с него грязь.
— И что это будет? — Галар настолько растерялся, что даже перестал ходить.
— Укрытие.
Нир махнул рукой в сторону прохода:
— Мне нужно подняться на платформу. Это идеальное место, где можно ждать, когда мимо нас пролетит дракон.
— Сраное это место, вот что. Ты соскользнешь вниз, безмозглый…
— Я привяжусь, — спокойно ответил Нир. — Точно так же, как поступаю, устраиваясь в засаде на дереве. Ты накроешь меня одеялом и насыплешь сверху каменную крошку. А потом спрячешься. Здесь все должно казаться спокойным и заброшенным. Иначе, когда мы убьем первого дракона, они заподозрят неладное и будут обыскивать все очень тщательно. Лучше всего будет, если ты немного спустишься вниз по лестнице.
Галар скривился:
— Я не первый раз на драконов охочусь. Я…
— Ты слишком волнуешься. Я хочу вернуться отсюда живым, понимаешь?
