Асфахаль выпустил кольцо, благодаря которому держался за Крепколапа. Несмотря на то что эльф совершил перекат, удар о землю оказался больнее, чем предполагалось. Боль в колене и лодыжке была настолько сильной, как будто кто-то вонзил туда раскаленные гвозди. Эльф с трудом поднялся, но у него тут же подкосились ноги. Левая лодыжка. Подвернул, а может быть, и сломал. Нагружать ее стало невозможно.
— Тревога! — раздался низкий голос где-то над Асфахалем.
Крепколап лежал на земле рядом с эльфом. Орел был выше его на целый фут. Правое крыло было неестественно вывернуто, птица прижимала его к себе. Асфахаль чувствовал страх товарища. Крепколап понимал, что живым ему отсюда уже не уйти.
С башни к югу от них сбросили факел. И тот кометой пролетел над двором, осыпая ночь искрами. Асфахаль выхватил меч. Следовало бы вонзить его в горло орлу. Бидайн сделала бы это, не колеблясь ни единого удара сердца. Возможно, это помогло бы ему, Асфахалю, скрыться в темноте. «Это не мой путь», — подумал эльф. Он не был способен поступать разумно в сложной ситуации, дабы любой ценой выбраться из нее.
— Мы будем сражаться вместе, — произнес эльф и провел рукой по растрепанным перьям Крепколапа. — Дети человеческие еще долго будут помнить нас.
Факел упал на землю рядом с ними. Крепколап спрятал голову под здоровое крыло, как напуганный птенец.
— Что?… Да ты шутишь! Ты что, огня боишься? Ты пытаешься провести меня! Не притворяйся маленьким петушком. Только не сейчас!
Орел поднял голову, хитро подмигнул ему, а затем издал боевой клич.
Шутка! Еще несколько недель назад Асфахалю пришла в голову мысль о том, что Крепколап, в отличие от остальных орлов, обладает определенным чувством юмора.
Асфахаль не умел находить с птицами общий язык, как это делал его товарищ Лемуэль. Эльф даже не знал, как у него это получается. Лемуэль не говорил с животными. Он вообще почти все время молчал. Но ему достаточно было посмотреть на орла, чтобы между ними установилось взаимопонимание.
Во двор бросили второй факел, и вот уже совсем рядом послышались взволнованные крики. Асфахаль стал оглядываться в поисках пути к отступлению. Однако на широком дворе не было ничего, кроме примитивного чертога, нескольких маленьких домиков и леса. Ворот он не нашел. Какое-то странное дворцовое сооружение.
«Если бы удалось забраться на одну из якорных башен, возможно, я сумел бы продержаться довольно долго», — подумал он. Там наверняка не найдется мечников, которые сумеют одолеть его в бою один на один. Вот только Крепколап не сможет подняться по узкой лестнице.
Отблески факелов замелькали на бронзе. К ним приближалось несколько воинов, прятавшихся за массивными щитами и державших в руках копья. А копья-то длинные. Они могут нанести орлу серьезную рану. Вот уже сомкнулись щиты. Они находили друг на друга, словно рыбья чешуя, образуя вал из дерева и бронзы.
Асфахаль увидел, что ноги воинов ниже колена не защищены. Нужно разозлить их, чтобы они сломали строй. Но для этого придется подойти еще ближе. Эльф вспомнил, как Бидайн рассказывала о странных оскорблениях, которые используют дети человеческие. Бессмысленные утверждения о животных, матерях и фекалиях — если правильно подобрать слова, люди зачастую реагируют на них совершенно безрассудно. К сожалению, он выучил лишь несколько ломаных фраз на их языке. В конце концов, в эту ночь они должны были принести им смерть, а не болтать с ними.
На темном дворе появилось еще несколько воинов, которые пристроились к валу из щитов.
— Я спать с собака вашей матери! — крикнул Асфахаль в лицо друснийцам, надеясь вызвать дикую вспышку ярости.
Но слова произвели совсем иной эффект. Стена щитов замерла. Асфахаль услышал, как воины принялись перешептываться.
Больше ждать было нельзя. Количество воинов, которые становились в строй, неумолимо увеличивалось. Они просто окружат их с Крепколапом, если он ничего не предпримет. Эльф бросился вперед, прыгнул, разведя ноги в стороны, и вонзил свой меч под щиты. Копья дрогнули, устремились к нему, пока его клинок резал плоть и кости. Двое воинов с криком рухнули навзничь. В строю появилась брешь. В этот миг орел, несмотря на подбитое крыло, издал воинственный клич, поднялся и, покачиваясь, тоже бросился на друснийцев. Его массивный клюв колотил по бронзовым шлемам, когтистые лапы с силой опрокидывали воинов на землю. Орел прорывал строй врагов, а Асфахаль следовал за ним.
Они бежали бок о бок в сторону широкой террасы, на которой стоял длинный чертог. Там собирались люди с факелами. Стрела пролетела совсем рядом с эльфом, Крепколапу повезло меньше: в него попало несколько стрел. Орел хватал попавшие в него стрелы клювом и вырывал их из себя. Асфахаль обогнал его, пытаясь защитить от летящих стрел. Несколько стрел он отбил мечом в воздухе, но из-за этого сам превратился в мишень для лучников. Копьеносцы, образовавшие стену из щитов, оправились от испуга и снова пошли на них.
Когда они были уже совсем рядом, Крепколап опять ринулся в атаку. Однако на этот раз бронзовая стена устояла. Воины опустились на колени и направили копья в грудь крупной птицы, которая больше не могла взмыть в небо.
— Нет! — крикнул Асфахаль, увидев, как Крепколап, презрев смерть, бросился прямо на острия копий.
В этот момент стрела царапнула его по спине, вторая задела волосы. Из ночной темноты выступили новые лучники и принялись обстреливать его с двух сторон.
Прежде чем Крепколап дошел до строя детей человеческих, в его груди уже торчало несколько копий, но, несмотря на это, птица продолжала валить воинов на землю. Даже будучи смертельно раненным, орел снова и снова терзал клювом теплую плоть врагов.
С неба, прямо в толчею вокруг умирающей птицы, рухнула тень. Лунный свет преломился на серебряном клинке, вонзившемся Крепколапу в левый глаз и глубоко вошедшем в его голову. Паника охватила детей человеческих, опять послышались изумленные вскрики. А затем ночь породила новые тени и сверкающие клинки.
Как в старые добрые времена
— А где же лед мечты?
Коля холодно улыбнулся ему.
— Если я скажу, то какой прок тебе будет оставлять меня в живых? Я надеялся, что ты сможешь простить меня. Как я уже говорил, именно благодаря моему предательству тебе удалось стать тем, кем ты стал. Теперь ты бессмертный, у тебя есть жена и ребенок.
Володи тяжело вздохнул. В принципе, прощать Колю не следовало, но все же этот пройдоха вновь сумел завоевать его расположение. Лед мечты был подобен своему имени. Он окрылял, даруя великие мечты, и в то же время пугал Володи до чертиков. Володи знал, что он сам отнюдь не тот человек, который создан для того, чтобы изменить мир с помощью этих чудесных кристаллов. А вот Аарон, если доберется до льда мечты, воспользуется им, чтобы раз и навсегда изгнать демонов и даровать мир всем трем мирам! Бессмертный вспомнил о пернатом змее с золотой головой, который поднялся из кровавого пруда рядом с пирамидой. Может быть, цапотцам тоже известна тайна этих кристаллов? Может быть, именно таким образом они создали то чудовище?
