Почему эта тварь не плюется огнем? Не хватает сил?
Зрачки солнечного дракона превратились в щелочки шириной всего в один палец. Глаза его закатились. Из уголка пасти сочилась кровь. Дракон облизнул клыки длиной с кинжал. Они тоже были забрызганы кровью.
Внезапно зрачки закатились вверх. Глаза, пронизанные сеточкой мелких красных прожилок, стали сернисто-желтого цвета. Коготь со скрежетом соскользнул со скалы. Дракон упал вниз, не издав ни единого звука.
Нир стоял, прислонившись спиной к стене, у самого входа в мастерскую каменотеса и тяжело дышал. Два солнечных дракона… На двух убийц стало меньше… Карлик чувствовал бесконечную усталость. Не было ни облегчения, ни гордости. Рука его, лежавшая на мешочке с болтами, все еще дрожала.
Когда порыв ветра едва не опрокинул его навзничь, он поднял голову. Все поле зрения закрывали крылья, покрытые желтыми пятнами. В следующий миг удар хвоста угодил ему прямо в грудь, швырнул на пол, заставив заскользить вниз по платформе, навстречу пропасти, пока веревка, привязанная к его щиколотке, не натянулась и не помешала ему рухнуть в море у самого края скалы.
Перед глазами Нира плясали яркие звезды. С трудом дыша, он потянулся за арбалетом, выскользнувшим у него из рук, и, оглушенный, увидел, как дракон взлетел, описал дугу и расправил крылья. Сейчас он приземлится на уступ, чтобы покончить с ним.
Нир сел. Ему стало плохо, голова опустилась на грудь. Вот уже когти царапнули скалу. Карлик заставил себя посмотреть вверх. Эта проклятая тварь уцепилась за уступ. Сложила крылья, вытянула вперед длинную шею. Из пасти текла желчь. Нир выхватил кинжал. Без боя сдаваться он не собирался!
Сидевший перед ним дракон был чуть мельче солнечного. Голову вытянутой, клинообразной формы защищали толстые роговые пластины. Он то открывал, то закрывал рот, щелкая челюстями и демонстрируя свой арсенал клыков, словно насмехаясь над Ниром. Голова твари была прижата к самому полу. А она умна! Таким образом она мешала карлику попасть в ее менее защищенное горло.
Затем дракон наклонил голову, поглядел на него янтарными глазами.
«Если попасть в глаз, возможно, удастся убить его», — подумал Нир. Вот только подобраться к нему с удобной стороны ни за что не получится, потому что отступать некуда: места для маневра на уступе не было. Оставалась лишь одна надежда — метнуть кинжал! Нир перехватил клинок поудобнее. Нельзя, чтобы эта тварь догадалась, что он задумал.
Карлик усмехнулся и посмотрел на дракона:
— Мы же сражаемся на одной стороне. Чего ты от меня хочешь?
Он понимал, что дракон наверняка видел, как он убил его красного брата. Если эта история станет известна, это будет стоить головы всем карликам в войске. Возможно, в отместку драконы сожгут еще один подземный город. Этого не должно случиться!
Быстрым движением Нир перерезал державшую его веревку, пронзительно крикнул и бросился вперед. Если получится вцепиться в дракона и заставить его потерять равновесие, то, возможно, они упадут с утеса вместе и разобьются насмерть.
Он сделал только один прыжок, когда из глаза дракона брызнул фонтан крови. Из головы ящера полетели студенистые комочки и что-то продолговатое. Бестия тут же рухнула на уступ. Нир резко остановился.
— Это был чертовски глупый план, — донесся из тени у входа в мастерскую голос Галара. — Хорошо, что у меня было еще две противодраконьи стрелы. А теперь давай убираться отсюда, чтобы никто из небесных тиранов не увидел, что убили их не дети человеческие.
Пока Нир приходил в себя, Галар выбрался к нему на маленький уступ скалы. Закряхтев, он уперся в тело мертвого дракона.
— Давай, помоги мне!
Четкий приказ привел Нира в чувство. Вместе они столкнули тело с утеса. Галар встревоженно оглядывался по сторонам. Над ними скользили тени. В небе кружили и другие драконы, но их внимание, казалось, было полностью поглощено горящим городом.
Галар подобрал два арбалетных болта, выпавших из кожаного мешочка Нира, когда его ударил драконий хвост.
— Спрячь их! Нельзя оставлять следов.
Затем кузнец схватил его за руку и потащил внутрь мастерской.
— Уходим отсюда. И будем надеяться, что с этой скалы столько стреляют в драконов, что они не будут слишком тщательно разбираться, как погибли их братья. Давай скроемся в гуще сражения! Там они нас никогда не найдут.
О необходимых вещах
— Она приходит в себя. Наконец-то, слава богам!
Голос, звучавший в голове Шайи, словно бы доносился издалека. Определить его источник не получалось. Он звучал слишком тихо, его заглушали громкие стоны и дюжины других голосов. Шайя почувствовала, что ее окружает множество людей. Пахло потом, травами и жирными мазями, откуда-то сочился запах ладана, перекрывая множество других запахов, но он все равно не мог скрыть худший из всех возможных: запах горелой человеческой плоти, так страшно напоминающий запах жаркого.
Шайя не открывала глаз. Веки ее были словно налиты свинцом. Сил ни на что не осталось. Все выгорело… Женщина вспомнила струю пламени.
— Энак, — прошептала она.
— С ним все в порядке. Можно считать, что этому обормоту снова повезло, и в этом заслуга не его рассудка. Несколько синяков на коленях — вот и все, чем он отделался, госпожа.
Вот теперь Шайя узнала голос. Он принадлежал Сахаму. Санитар, который помогал ей возиться с выжившими с загадочного собирателя облаков. Она хотела сесть, хотела что-то сказать, но стоило ей пошевелиться, как спину пронзила жгучая боль.
— Не вставать! — приказал второй, более жесткий голос. Сильная рука прижала ее голову к постели. Подушкой ей служили какие-то обгорелые лохмотья. Она лежала на животе. И только теперь до целительницы дошло, что она обнажена.
— Все обгорело. Придется ампутировать.
— На спине? — недоверчиво переспросил Сахам.
— Другого выхода у нас нет!
Шайя широко открыла глаза. Второй голос принадлежал Хатту, первому целителю, правителю дворца для больных! Хатту, с которым она ссорилась с самого первого дня, потому что сделала то, что дóлжно было сделать с мужчинами, получившими обморожения.
Она приподнялась, и боль снова залила всю спину. Женщина тяжело вздохнула, борясь со слабостью. Руки дрожали.
На затылок ей легла рука, снова прижала к ложу. Сквозь пряди волос она увидела невысокого начальника госпиталя. Тот улыбался.
— Прости, Шайя, я не смог удержаться от этой шутки. Конечно же, ничего ампутировать мы не будем. А сейчас я намажу тебе спину заячьим жиром. От ожогов лучше ничего не сыщешь. Я тебе ночью уже намазывал им спину и вижу, что он действует. Ожоги поверхностные. Через пару дней снова будешь на ногах. Однако кое-какие шрамы все равно останутся…
Шайя опустилась на кровать. Ей была отвратительна даже сама мысль о том, что Хатту видел ее голой. Во время первой встречи он буквально раздевал ее взглядом. Женщина сжала руки в кулаки, и этого простого движения оказалось достаточно, чтобы боль разлилась по коже над лопатками.
