Лидайн покачала головой, пытаясь выбросить нож, но, прежде чем она успела сделать это, Бидайн сжала ее нежные пальчики.
— Я помогу тебе. Ты должна просто перерезать горло кролику и дать ему истечь кровью. Майя? — Она огляделась по сторонам в поисках одноногой дочери кухарки. — Принеси миску, в которую будет течь кровь. Я знаю, что вы любите делать колбасы из крови и сала.
Бидайн услышала за спиной постукивание деревянной ноги. Майя притворялась послушной, но по ее глазами Бидайн видела, что происходившее сейчас ей нравилось. Большинство кобольдов стояли, скрестив руки на груди, и молча наблюдали за ними. Возмутилась только Круппа, когда Бидайн открыла первую клетку, схватила кролика и подняла вверх.
Лидайн все еще пыталась выбросить нож из руки, безжалостно приближавшийся к горлу кролика, в то время как Фарелла смотрела на нее, словно окаменев.
Острая сталь пронзила шкурку и плоть. Светло-красная кровь брызнула на клинок. Лидайн вскрикнула. Кролик забил лапами по краю стола. Это продолжалось всего несколько ударов сердца, затем он обмяк, кровь потекла с его шерстки в подставленную Майей миску.
Бидайн отпустила девочку. Лидайн съежилась и принялась всхлипывать. Драконница безжалостно вцепилась в Фареллу. Темноволосая девочка не сопротивлялась. Двигалась безвольно, словно марионетка. Кровь брызнула ей в лицо и на белоснежное платье.
Когда и второй кролик истек кровью, Бидайн положила его на колоду для мяса. Обернулась в поисках дочери Круппы:
— Майя, ты умеешь снимать шкуру и потрошить кроликов?
Маленькая кобольдша старательно закивала в ответ.
— Тогда прошу, покажи моим очаровательным дочерям, чтобы они знали, что им следует выучить в ближайшем будущем.
Майя оказалась очень ловкой девушкой. Ей хватило одного надреза, и после этого она начала сильными движениями снимать шкуру и стягивать ее с кролика через уши. Когда кобольдша принялась вытаскивать внутренности из брюшной полости, Лидайн затошнило.
Бидайн держала обеих девочек за волосы, чтобы они не могли отвернуться. Когда Майя закончила возиться с кроликами, эльфийка вывела дочерей из кухни.
— Тот, кто любит рагу из крольчатины, должен знать, откуда оно берется, — резко произнесла она. — Вы обе слишком избалованы. С сегодняшнего дня здесь будет дуть новый ветер. Жду вас к ужину. Если кому-то в голову придет не явиться, очень скоро вы поймете, что это были просто цветочки по сравнению с тем, что вас ожидает.
Почти семья
Фарелла и Лидайн без удовольствия ковырялись в еде. Ни та ни другая не взяли в рот даже кусочка. «Пусть ломаются», — весело подумала Бидайн. Она позаботилась о том, чтобы никто из кобольдов не принес им другой еды. Если пренебрегут кроликом, то не получат ничего вплоть до следующего ужина.
— Очень вкусно, Круппа! — Бидайн одобрительно кивнула кухарке, стоявшей чуть поодаль от празднично накрытого стола.
— Действительно, ужин удался на славу, — подтвердил Шанадин. На его узком лице не было ни следа эмоций. Эльфийке снова показалось, что мысленно он очень далеко отсюда. Может быть, планирует следующее путешествие? Часто бывало так, что он уезжал на несколько недель, оставляя дочерей на попечение слуг.
«Молодых эльфиек не должны воспитывать кобольды», — раздраженно подумала Бидайн. Она совершенно не понимала, почему он так запустил обеих дочерей. Быть может, дело в проклятии, наложенном на девочек? Или он сам каким-то образом причастен к этому и потому постоянно бежит от них? Во время поездок по торговым делам ее супруг никогда не ступал на тропы альвов, ему было комфортно в море. Ему принадлежало несколько судов, он знал самые удаленные маршруты караванов. Он должен был быть интересным, разговорчивым человеком — после такого количества путешествий, которые ему довелось совершить. Но Шанадин источал холодную строгость и ничего не рассказывал. Даже находясь в одной комнате с другими людьми, он всегда, казалось, был где-то далеко.
Обе девочки бросали на него беспомощные взгляды, но он ничего не замечал, не видел, что они практически не прикасаются к своему любимому рагу из крольчатины на белоснежном рисе.
Едва закончив ужинать, Шанадин поднялся:
— Желаю вам доброй ночи. — Он поцеловал обеих дочерей в волосы, по-прежнему не обращая внимания на отчаяние, сквозившее в их взглядах. — Я проведу несколько часов в конторе и не хочу, чтобы мне мешали. — Эльф посмотрел на Бидайн: — На два слова, супруга моя. — И небрежным жестом указал на дверь.
Неужели он все же что-то заметил? Драконница поднялась. Эльфийка вспомнила, как в первую брачную ночь привела в свою постель Асфахаля, в то время как рядом с ними дремал одурманенный Шанадин. Может быть, он и хороший торговец, но в нем не было ничего, чем он мог бы заслужить ее уважение.
— Я не хочу, чтобы в эту ночь вы приходили в нашу спальню, — заявил он, едва за ними закрылась дверь в столовую.
Бидайн удивленно подняла брови:
— Я тебе разонравилась? Или ты хочешь без помех провести ночь с любовницей?
Эльф с отвращением скривился:
— Любовница? Как вы могли подумать?
— Вы отвергаете меня, и это после моего долгого отсутствия! Вы прогоняете меня из нашей спальни, супруг мой. Что еще я должна думать?
Шанадин поднял руки, защищаясь:
— Нет! Не приближайтесь ко мне! Все совсем не так, как вы подумали. Вы красивая женщина, Бидайн, и знаете об этом. А еще — очень опасная. Я не слеп, и я не стану задавать вопросов. Я знаю, за вами стоит Золотой. И я видел у вас на спине татуировку…
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но он перебил ее:
— Не лгите! Я не спрашиваю, кто вы, и вам не нужно сочинять для меня сказки. Я не хочу видеть вас в своей постели. Несмотря на то что мы женаты, вы никогда не были моей и никогда ею не будете. Мне неприятно от осознания, что красивая женщина, которая лежит рядом со мной, не хочет, чтобы я к ней прикасался. Так что не трудитесь. Отныне мы будем проводить ночи в разных спальнях. У меня к вам только одна просьба. Исполните ее, и я беспрекословно сыграю роль, отведенную мне в этом фарсе.
Бидайн вызывающе смотрела на него. То, что она больше не обязана ложиться в постель с этим скучным занудой, подходило ей как нельзя лучше.
— Прошу вас, проявите великодушие по отношению к моим девочкам. Они ничего вам не сделали. У меня сердце разрывается, когда я вижу их в таком настроении, как сегодня вечером.
Бидайн улыбнулась:
— Не тревожьтесь, супруг мой. Мы будем одной семьей. И я буду заботиться о Фарелле и Лидайн почти как мать. Вы понимаете, что не справились с их воспитанием. Я помогу им встать на ноги. Принять то, что с ними случилось, и выжать из этого по максимуму.
Впервые с момента их знакомства Шанадин не сумел скрыть своих чувств.
— Вы сделаете это? — взволнованно переспросил он. — Что вы намерены делать?
