— Вот именно, — подтвердил Маркиз и снова отвел глаза.
— Кем же ты предлагаешь мне стать? Ночной няней? Сантехником? Сторожевой собакой?
— Зачем же так, Лолочка? — Леня уже знал, что сейчас последует, и на всякий случай отодвинулся подальше. — Вовсе я не предлагаю тебе стать сторожевой собакой, это просто смешно, верно, Пу И? Вряд ли у тебя получится. Но, понимаешь, санаторий действительно очень дорогой. Там своя охрана, персонал подбирают чрезвычайно тщательно, нужны дипломы и рекомендации. Квалификацию тщательно проверяют, а ты и в самом деле не сделаешь даже простой укол. И потом, даже если тебя возьмут, ты же не сможешь все время быть рядом с ним. А нужно держать его в поле зрения постоянно.
— Так что, мне устроиться к нему ночным горшком? Тогда он точно будет в поле моего зрения двадцать четыре часа в сутки.
Маркиз вежливо посмеялся шутке, потом спросил, не налить ли ей еще чаю. Лола сказала, что не нужно, но он на всякий случай встал и отошел подальше. Кот давно уже ушел спать в гостиную, попугай взгромоздился на холодильник, один только дурашка Пу И снова неосторожно подошел близко к Лоле.
Ежесекундно держа боевую подругу в поле зрения, Леня начал речь.
Он, конечно, все понимает, но работа есть работа. Лола всегда была умницей, так что не нужно ей объяснять, что не всегда мы можем себе позволить делать то, что хочется. Или не делать того, чего нам не хочется.
Этот Арбузов — их единственный шанс узнать что-то о деле, последняя и очень тонкая ниточка. И чтобы ее не оборвать, нужно действовать очень и очень осторожно.
— Что ты все говоришь о нитках? — скривилась Лола. — Не на прядильной фабрике! Ближе к делу.
— Как ты совершенно верно заметила, — льстиво продолжил Леня, — Арбузов мало куда выходит с загипсованной ногой. Еду ему приносят в номер, массажная сестра тоже приходит сама. Гуляет он на балконе — думаю, это скорее всего не балкон, а терраса, которая идет вдоль всего корпуса. Сейчас начало апреля, народу в этом VIP-корпусе немного. Арбузов занимает восьмой номер на втором этаже. Это крайний, а с другой стороны шестой номер свободен. По крайней мере, был свободен еще сегодня утром.
— Так ты хочешь, чтобы я поселилась там под видом больной? — недоверчиво спросила Лола. Она сердцем чуяла какой-то подвох, вот только не могла понять, в чем он заключается.
— Это было бы просто замечательно! — с фальшивой бодростью отозвался Маркиз. — Так он почти все время будет у тебя на глазах. А ночью из твоего номера будет слышно, если что-нибудь произойдет…
— И что дальше?
— Но понимаешь, — Леня снова отвел глаза, — это санаторий для лечения органов опорно-двигательного аппарата.
— Чего-чего? По-русски можешь объяснить, что за аппарат?
— Ноги, руки и позвоночник. — Маркиз помолчал и добавил деловито: — Ты не футболист, так что голова у тебя за опорно-двигательный орган не считается.
— Постой-постой. — Лола была так поражена, что никак не могла сообразить очевидное. — Ты хочешь сказать, что в этот санаторий принимают только с переломами?
— Вот именно, — выдавил Маркиз и тут же отскочил как можно дальше, присел на корточки и прикрыл голову руками, как советуют поступать при аварии в самолете.
До Пу И наконец дошло, что сию минуту грянет буря и что Ленина поза означает не что иное, как «полундра, спасайся, кто может». Он ринулся к двери, на середине кухни понял, что не успеет, и закрутился бестолково на месте. Леня схватил его и прижал к груди:
— Не бойся, дорогой, я тебя прикрою!
— Я не ослышалась? — Лола высокомерно подняла бровь. — Я все правильно поняла? Чтобы этот Арбузов принял меня за свою, ты собираешься сломать мне ногу?
— Что ты, Лолочка. — Маркиз понял, что хуже, чем есть, уже не будет, и встал во весь рост.
— Или руку? — трагическим голосом продолжала она. — Или для полной конспирации позвоночник?
— Хватит дурить! — оборвал ее Леня. — Сама прекрасно знаешь, что ломать тебе никто ничего не собирается. Просто наложим аккуратный гипс. Кто там станет проверять, какая под ним нога, ломаная или не ломаная?
— Да как ты смеешь мне это предлагать? — не выдержала Лола.
— А что я такого предложил? — Леня тоже окончательно потерял терпение. — Что ты возмущаешься, как монахиня в стриптиз-клубе? Ты же все время твердишь, что ты актриса! Вот и сыграй покалеченную! Или ты можешь изображать только богатеньких дамочек, бесящихся с жиру?
Это была такая заведомая ложь, что Лола даже возмутиться как следует не смогла. Она вскочила, отпихнула Пу И и задохнулась от злости. Подумать только, этот мерзкий тип, ее так называемый компаньон, это ничтожество, жалкая личность, которой не знакомы возвышенные чувства, смеет заявлять ей, актрисе, что она может изображать только дамочек при богатых папиках, и то примитивно, по анекдотам! И это он говорит Лоле, которая переиграла в свое время все трагические роли, потому что их главный утверждал, что никто так, как Лола, с ее выразительной внешностью и голосом, не может заставить публику сопереживать чужим страданиям!
Нет, это же надо такое придумать: она не сумеет справиться с ролью калеки!
Лола тут же стала перебирать в памяти всех сыгранных ею героинь, чтобы бросить их Леньке в лицо как неоспоримое доказательство собственного таланта. Но в голову, как назло, не лезло ничего подходящего.
Маргарита Готье из «Дамы с камелиями»? Она умирает в последнем акте от чахотки, но актрисе по такому случаю просто накладывают соответствующий грим. Всегда кстати для этой роли зеленое платье, оно тоже сильно бледнит. Лола научилась очень жалостливо кашлять специально под Маргариту, но ноги-руки у нее были в порядке.
Жанна д’Арк? Ту просто сожгли. На отечественной сцене обычно не впадают в грубый натурализм и показывают героиню, привязанную к кресту, и отблески пламени вдали.
Мария Стюарт, королева шотландская? Все четыре акта жива-здорова и очень неплохо выглядит, интригует, пишет письма, соблазняет своих тюремщиков. Как ей отрубают голову, в театре не показывают, это же не кино…
Лола даже губу закусила от напряжения. Она вдруг поняла, что не припомнит ни одной героини-калеки. То ли дело мужские роли! Ричард Третий — хромой и скособоченный, Квазимодо — немой горбун. А чего стоит настоящий человек Алексей Мересьев!
Хоть бы какую-нибудь старуху с палкой вспомнить! Лола напрягла память и осознала с некоторым смущением, что единственной старухой, которая хоть как-то подходит к Лениному заданию, можно назвать разве что Бабу-ягу. Лола играла ее на втором курсе на детском утреннике во Дворце пищевиков. Тогда она, помнится, виртуозно горбилась и хромала, опираясь на клюку. Дети визжали от восторга.
Но рассказывать Леньке о Бабе-яге никак нельзя, он будет дразниться. Достойный ответ все не находился, и Лола очень рассердилась на себя. Но долго сердиться на себя она не умела, поэтому переключилась на своего компаньона.
