Она пыталась разглядеть костыль Арбузова.
Костыль был прислонен к креслу так, что нижний его конец снова не был виден. Лола потянулась за шоколадом и неловко зацепила костыль, который с металлическим лязгом грохнулся на пол.
Теперь она смогла разглядеть, что резиновая насадка на своем законном месте.
Значит, это не он приходил второй раз в комнату убитого. Но кто же? По всему выходит, что у убийцы есть сообщник среди пациентов, но кто? Каргопольский? Старуха Охотникова? Валерий Матвеевич?
Шоколад всегда благотворно влиял на ее умственные способности. Еще немного, буквально несколько секунд, и она должна догадаться…
Арбузов вытащил из кармана лимон и с виноватым видом протянул Лоле:
— Простите, можно вас попросить? Будьте так любезны, помойте лимон. Не люблю закусывать коньяк сладким.
«Сам бы и мыл, — подумала Лола, раздраженная тем, что ее сбили с мысли. — Между прочим, у меня тоже нога сломана. По крайней мере, по официальной версии».
Пришлось подниматься и, жалобно охая и демонстративно хромая, тащиться в ванную.
То ли она удачно вошла в роль, то ли сказывалась бессонная ночь, но Лола действительно еле волочила ноги. Комната перед глазами начала плавно раскачиваться.
Кое-как она вымыла лимон и вернулась.
Арбузов, разумеется, снова стоял у окна и тыкал в карниз концом костыля.
«Вот зачем он меня выпроводил!» — сообразила Лола.
Она хотела что-то с возмущением сказать, но мысли путались, а комната раскачивалась все сильнее и сильнее.
— Интересно, что это вы делаете? — Она хотела, чтобы голос ее звучал твердо и решительно, но язык почему-то заплетался, и сказанное вышло каким-то неубедительным.
Арбузов обернулся.
На этот раз на его лице было удивление.
Казалось, он не ожидал, что Лола выйдет из ванной.
Комната накренилась, как палуба корабля в шторм.
«Коньяк! — сообразила Лола в последнем просветлении. — Он что-то подмешал мне в коньяк!..»
Дальше мысли закончились, и она провалилась в темноту.
Очнулась она оттого, что кто-то бил ее по щекам.
Лола с трудом приоткрыла один глаз и увидела незнакомого мужчину, который лупил ее по физиономии и приговаривал:
— Где оно? Черт возьми, проснешься ты наконец? Где оно?
— Где я? — с трудом выдохнула Лола. — За что вы меня бьете? Кто вы вообще такой?
— Проснулась! — прорычал он и наконец прекратил бить ее по щекам. — Куда ты его спрятала?
Тут Лола открыла второй глаз, кое-как собрала расползающиеся мысли и вспомнила, что находится в санатории «Теремок», что склонившийся над ней мужчина — это Арсений Арбузов, за которым она должна следить… Дальше само собой вспомнилось и все остальное: вчерашнее убийство, контейнер в карнизе, героизм Пу И, ночной визит Арбузова, коньяк со снотворным…
Выходит, пока она была в отключке, Арбузов проверил тайник, не нашел свой цилиндрик и теперь готовится ее пытать, чтобы узнать правду.
— Чего вы от меня хотите? — пролепетала Лола.
— Скажи, куда ты его дела?
— Кого его? — Она изо всех сил изображала полную неосведомленность.
Но то ли подвел талант, усыпленный действием снотворного, то ли Арбузов слишком хорошо разбирался в женских интонациях, только он воскликнул, как режиссер Станиславский в известном анекдоте:
— Не верю! Это ты, ты спрятала его! Вчера он был на месте, я проверял!
— После того, как убили того человека? — пробормотала Лола заплетающимся языком.
Спросонья она не сразу сообразила, что выдала себя.
— Так ты знала, что его убили? — Арбузов склонился над ней еще ниже, схватил за плечи и изо всех сил встряхнул. — Значит, это ты нашла контейнер! Не отпирайся! Признавайся, куда ты его дела?
— Я случайно видела убийство, — жалобно простонала Лола, — но больше ничего, никакого контейнера!.. Я ничего не знаю! — По ее щекам заструились самые настоящие слезы. — Клянусь, я больше ничего не знаю!
Лола славилась среди актеров умением за секунду вызывать самые настоящие слезы. Но сейчас ей почти не пришлось делать над собой усилие — на самом деле стало ужасно жалко себя.
Ленька, как всегда, взвалил на нее самую опасную работу. Теперь она во власти этого ужасного человека, который напоил ее коньяком с какой-то химией, дальше больно хлещет по щекам. Обязательно будут синяки.
— Прекрати реветь! — прикрикнул Арбузов. Видимо, что-то человеческое в нем все-таки умерло не до конца, потому что голос его смягчился: — Прекрати сейчас же реветь! И пойми ты наконец: ты влезла в серьезные и опасные разборки, и для твоего же блага лучше отдать контейнер, если он у тебя.
— Честное слово, его у меня нет!
На этот раз Лола не врала, контейнера у нее действительно не было.
— Точно не врешь? — Арбузов пристально посмотрел ей в глаза: — Куда же тогда он делся?
В это мгновение дверь номера с грохотом распахнулась.
— Безобразие! — заорала появившаяся на пороге Нинель Аркадьевна. — Это оздоровительное учреждение, а не дешевый бордель! Здесь положено лечиться, восстанавливать здоровье, а не пьянствовать и заниматься развратом!
— Это совсем не то, что вы подумали, — пробормотала Лола, садясь на кровати. Тут же она поймала себя на том, что оправдывается перед этой старой кикиморой, и ужасно разозлилась: — Да кто вы такая, чтобы блюсти нашу нравственность? По какому праву вы вламываетесь посреди ночи в мой номер?
— Вы правы, милочка, — старуха поджала губы, — до вашей нравственности мне дела нет, тем более что о нравственности в вашем случае вообще говорить не приходится. Но если уж вас по недосмотру пустили в это лечебное учреждение, вы должны соблюдать правила! В этом санатории не разрешается устраивать по ночам оргии да еще греметь и швырять на пол тяжелые металлические предметы, нарушая мой и без того чуткий сон!
— Какие предметы? — Лола несколько растерялась от такого неожиданного поворота.
— Вот какие! — Старуха ткнула пальцем в костыль Арбузова, валяющийся на полу.
Машинально Лола перевела глаза на палку самой Нинель Аркадьевны. Резиновой галошки не было.
— Это она! — заорала Лола.
— Кто она? — Арбузов ошарашенно захлопал глазами. — Что она?
— Это она приходила в номер! — не унималась Лола. — Она, старуха!
— С чего ты это взяла?
— Галошка! Галошка с палки! Она потеряла ее на балконе!
— Какая еще галошка? О чем ты говоришь?
— Вот какая! — Лола подбежала к столу, выдвинула ящик и продемонстрировала Арбузову злополучную резиновую насадку. — Вот неопровержимая улика! Я нашла эту галошку на балконе в ночь убийства! — воскликнула Лола суровым тоном государственного обвинителя. — Эта насадка соскочила с ее палки, значит, она была в этой комнате. Убийца! — бросила Лола прямо в лицо Нинель Аркадьевне. — А если не убийца, то сообщница!
