Сжавшийся в комок Доктор осторожно открыл глаза. Теперь в его голосе звучал явный испуг.
– Вы – женщина?
– И очень злая! Итак, кто ты такой?
– Я ученый, биолог.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Меня пригласили для исследований. Когда-то я жил в этом городе, а потом уехал в Москву. Я веду научную работу.
– В подвале, на живых людях?
– Ну что вы…
– Одного из которых сожгли и закопали, а другого хотели шлепнуть, но он сбежал.
Глазки Доктора вновь забегали.
– Кто вам сказал? – промямлил он.
– Что ты вколол Николаю Субботину?
– Так это Субботин растрепал? Где он?
– Что было в ампуле?
– Если вы знаете, где Субботин, лучше сообщить Барсукову. Это важно и срочно. Поверьте! – Доктор нервно взглянул на наручные часы.
– Что было в ампуле?
– У нас мало времени. Позвоните Барсукову. Вот…
– Руки!
– Я хотел достать телефон. Он у меня во внутреннем кармане. Только под землей связь не берет. Надо выйти.
– Мы выйдем, когда ты всё объяснишь.
– Но…
– Вижу, разговор у нас не получается. Придется тебе вколоть сыворотку правды. – Всю противоположную стену бункера занимали несгораемые шкафы, один из которых был открыт. Я еще раньше заметила в нем ряды ампул. Отступила и взяла несколько с разными обозначениями. – Какая? Говори!
Доктор молчал.
– Тогда буду колоть все подряд. Не боишься передоза, биолог?
Женщины в отличие от мужчин тщательно подходят к одежде. Это я для мужиков объясняю. Вы криво улыбнулись? Напрасно. Вас раздражает, как долго жена собирается в ресторан, в гости и даже на нелюбимую работу. Вам кажется, что она впустую тратит время. Вы весь такой оптимально-рациональный и высокоинтеллектуальный не можете понять, зачем ей такая неподъемная сумочка? Тогда почему, как только вам что-то понадобится, вы сразу обращаетесь к ней? Вам вечно то жарко, то холодно, то продувает, то натирает пятку, а дождик всегда застает врасплох. Где ваш зонт? А перчатки? Я уж не говорю про такие мелочи, как расческа или платок.
Зато она – очаровательная и предусмотрительная – месяц продержится со своей сумочкой на необитаемом острове, будь он хоть в тропиках, хоть за полярным кругом.
Вот и я, собираясь на задание, экипируюсь по полной.
Я сунула ампулы в вертикальные внутренние кармашки куртки, похожие на патронташ, и извлекла пластиковые петли-затяжки, всегда хранящиеся в одном из многочисленных карманов походных штанов. Производители и торговцы скрепляют ими товары. Эффективные штучки: тоненькие, но не порвешь.
Я припугнула Доктора и ловко притянула его запястья к поручням кресла.
– Вы не смеете! – шипел пленник.
– Жаловаться будешь в Брюсселе. А сейчас приготовься к процедуре.
– Нет!
– Тебе можно колоть, а мне нельзя? Дискриминация по половому признаку. Итак, с какой начнем? – Я вооружилась одноразовым шприцем, из вскрытой упаковки, и взяла первую попавшуюся ампулу. – Эта тебе нравится?
– Только не ее!
– Тогда какую? Или сам расскажешь то, что знаешь?
– Я готов. Я расскажу. Я, конечно, всё расскажу! Я подневольный человек, наемный сотрудник, мне нечего скрывать! Это были обычные эксперименты, самые обычные – рутина. Я всего лишь научный сотрудник. Конечно, результаты я должен докладывать заказчику, тому, кто меня нанял, полковнику Барсукову. И было бы лучше, если бы он присутствовал здесь. Но если вы настаиваете, я не буду скрывать…
Доктора словно прорвало. Он болтал без умолку, излишне громким голосом, ерзал на стуле, к которому был примотан, его испуганный взгляд метался от моего лица к руке со шприцем и еще куда-то за спину. Но ничего конкретного он не сообщал. Он лишь создавал шумовой фон, чтобы скрыть другие звуки.
Когда я это поняла, было поздно.
Мой пистолет, который я положила на стол, чтобы освободить руки для инъекции, отлетел на пол, а в спину под лопату уперся ствол чужого оружия.
31
Семнадцать лет назад в разгар лета меня выпустили из психиатрической клиники. Всучили документы и вытолкнули за ворота. Я сидела на пыльной остановке, пропуская один редкий автобус за другим. Куда пойти, я не знала. В прошлой жизни у меня была семья: любимый муж и прелестный сынишка. Сейчас у меня нет ничего. Нет даже денег на автобусный билет.
Мимо проезжали грузовики. На одном из таких же работал Николай. Я вспоминала, как он караулил меня после работы, подвозил, смешил, впервые поцеловал, как в первый раз его ладонь скользнула под платье и сжала мою грудь. В тот момент мне было стыдно, боязно и приятно. Сейчас костлявая рука страха сжимала мое сердце. На какой-то миг страх чуть ослабил хватку, и мне показалось, что многое можно вернуть. Есть я и Коля. Если он меня простит, то у нас еще могут быть…
Я расплакалась. Слезы опустошили и успокоили. Пожилой водитель автобуса, в третий раз заметивший девушку на одной и той же остановке, вышел и завел меня в салон. Денег он не взял, и вскоре я оказалась около пятиэтажки, из которой в далекой-предалекой прошлой жизни вышла в последний раз с малышом. Наступил вечер. Я смотрела в немые окна. В нашей комнате горел свет, и мне показалось, что Коля, как обычно, вернулся с работы и ждет меня.
Я поднялась по лестничной клетке с вывернутыми лампочками и дрожащей рукой надавила на звонок. Дверь открыла свекровь.
– Убийца! Нехристь! Как ты смеешь сюда являться?! Будь ты проклята!
Слова разъяренной женщины согнали меня вниз. Я оказалась на грязной скамейке рядом со сломанными качелями и разбитой песочницей. Привычное видение истязало меня. Перед моим взором стояла коляска, а в ушах звучал плач маленького человечка. Я укачивала его, но плач не затихал.
– Так вот ты где.
Неожиданный возглас вернул меня к действительности. Я увидела тугую фигурку с высокой грудью и узнала эффектную Ленку Баринову. Ту самую Ленку-предательницу, с кем кувыркался в постели любимый муж. Лучшую подругу, змею подколодную, из-за которой мой Мир Рухнул.
Я вскочила.
– Но-но! Без рук! – предупредила Лена, увидев закипающий гнев в моих глазах. – Я ни при чем, подруга! Это был другой мужчина, ты обозналась.
– Ты врешь!
– Нет, я не вру. Могу с ним познакомить, он подтвердит.
– Я видела!
– Не знаю, что ты видела. Фигуры у них похожи, это верно. Только подумай, на кой мне сдался твой Коля? Мне нужен мужик перспективный, неженатый. Вот! – Она гордо продемонстрировала обручальное кольцо на безымянном пальце. – Я уже замужем.
