Светловолосая девчонка как нельзя лучше соответствовала имиджу славянской бригады. Мосягин пустил ловкий слух, что ее направили на мэра и снабдили пистолетом местные братки. Вспыльчивые кавказцы решили отомстить за смерть своего покровителя, которого они поставили на колени путем угроз и шантажа. Им подбросили информацию, где может скрываться девчонка. И уже вечером в день убийства мэра небритые бойцы прибыли в лес к охотничьему домику. Он был пуст. Этот вариант тоже входил в расчет Романа Мосягина. Следователь был уверен, что стреляный Коршун найдет более выгодную позицию для обороны. Пришлось тонко надоумить недалеких горцев воспользоваться нюхом розыскной собаки. На следующее утро обученный пес вывел их к «гнезду Коршуна».
И началась бойня.
Подход к «гнездышку» был только один – по узкому крутому хребту без единого кустика. Кирилл Коршунов снимал прямолинейных джигитов одного за другим. Те проявляли зверское упорство. Из города подтянули всех бойцов, намереваясь устроить решительный ночной штурм.
И тогда Мосягин сообщил славянам, где их друг Коршун ведет неравный бой с незваными гостями.
«Чероки» и «Паджеро» вереницей потянулись в лес. Вооруженную братву беспрепятственно выпускали из города. Беспорядочная ночная стрельба в лесу слышалась до самого утра. А на рассвете вступил в дело ОМОН. Милиционеры, долго терпевшие унижение от распоясавшейся братвы и их продажных защитников, получили наконец долгожданную команду «фас!». Остатки банд были сметены ураганом злости обиженных людей в форме.
Геннадий Барсуков вышел из больницы уже капитаном. Работы у него прибавилось. После зачистки города от рэкетиров требовалось доходчиво «объяснить» освобожденным бизнесменам, кто их новая «крыша».
А медеплавильным комбинатом занялся лично Мудрый Наставник. Ему было недостаточно ежемесячной доли от сбыта продукции. Роману Витальевичу требовался полный контроль над крупнейшим предприятием…
– Куда теперь? – хмурый Кондратьев обратился к Барсукову. – Мои ребята третьи сутки спят урывками. Неправильно это.
– Я сам разберусь, что правильно, что неправильно. Бывают обстоятельства…
– Какие?
В голосе начальника СКМ чувствовался вызов. Барсуков взъярился:
– Кондратьев, не надо меня перебивать! Ты с ребятами пасешься на своей поляне, большой, надо сказать, поляне. Я всегда прикрывал ваши задницы, как бы вы ни облажались! А ты за это выполняешь мои просьбы. Просьбы, я подчеркиваю. И не задаешь лишних вопросов. До сих пор у нас было взаимопонимание.
– Это я так, замотался.
– А что до усталости, я не виноват, что твои орлы паршивого солдатика не могут найти.
– Как-то всё усложнилось. Тут еще Светлый Демон…
– За сложность я обещал дополнительный стимул. Понятно?!
– Да ясно… Вот я и спрашиваю, куда теперь? Здесь-то их нет.
– Нет… Но, кажется, я знаю, где они могут быть. Она уже была в этом лесу и укрылась тогда… – Барсуков осекся. Незачем подчиненным знать о старых недобрых временах. – Тащи подробную карту, я покажу одно местечко.
Желтый луч фонарика пошарил по карте, разложенной на капоте автомобиля. Полковник ткнул в точку, отмеченную как локальная возвышенность, и невольно проговорился:
– Вот. Этот утес называют «гнездом Коршуна».
– Так это там в девяностых братва полегла?
– Было дело.
Кондратьев, служивший в городе пятнадцать лет, почтительно склонился над картой.
– Как я понимаю, подобраться к утесу можно только с одной стороны?
– Правильно мыслишь.
– И если там Светлый Демон… – Кондратьев распрямился. Холодный взгляд уперся в полковника. – Не хотелось бы повторения истории. Мои офицеры – не тупые братки.
– Я пойду с вами. Решать будем на месте.
– Нормальный расклад, – согласился Кондратьев. – Я предупрежу ребят.
Он отошел. Полковник достал из внутреннего кармана сложенные листы бумаги. Развернул. С маленькой фотографии в углу страницы на него смотрело доверчивое лицо Николая Субботина. Ниже шли подробные анкетные данные. Полковник еще раз прочел первые строки. Дата и место говорили ему о многом.
Светлый Демон копается в прошлом. Ну что ж, для этого разговора у него есть козырь. Да еще какой! Осталось только грамотно его разыграть.
63
Не веря электронике, я сдвинула на лоб очки ночного видения и включила тонкий фонарик, похожий на авторучку. Глаза подтвердили очевидное. В крошечном убежище с топчаном на полу прятаться негде. Субботина внутри нет. Очень странно. Но успокаивало то, что незаметны следы от пуль и в своем ведерке мирно спит Пифик. Значит, автоматная очередь, которую я слышала в падении, прозвучала где-то в другом месте.
Николая Субботина я нашла на узком каменном выступе справа за домом. Он сидел над обрывом, откинувшись спиной на скалу.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, удивившись собственной радостной улыбке. Хотя обрыв всегда ассоциировался у меня с местом, где запросто можно свернуть шею, сейчас я испытала облегчение.
– Сегодня небо ясное. Звезды хорошо видны.
Я задрала голову. Мозги у меня набекрень, дурные ассоциации рождает даже неземная красота. Мне показалось небо очень близким, а звезды… Будто безумец палил дробью из ружья по бархатному куполу, за которым прожектор, и наделал дырок. Где-то пусто, а где-то густо.
– Вон Полярная звезда, в хвосте Малой Медведицы. Видишь? – показал Николай.
Я подсела к нему. Пришлось прижаться, чтобы хватило места. Наши головы соприкоснулись. Я смотрела по направлению его пальца.
– Справа Медведицу огибает огромный Дракон. Слева внизу Цефей, чуть дальше Кассиопея. А под ней разлапистая Андромеда. Кажется, что они рядом, а на самом деле это огромные неизведанные миры с тысячами планет. Представь, кто-то сидит сейчас там, на неведомой планете, и вот так же смотрит на нас.
– Откуда ты знаешь? – удивилась я, сумев разглядеть лишь хрестоматийный ковшик Малой Медведицы.
– Люди любят смотреть на звезды. Инопланетяне тоже.
– Я про расположение звезд?
– У нас в интернатской библиотеке был старенький атлас звездного неба. Красивый и загадочный. А летом, в хорошую погоду, мы с Глыниным бегали ночью на стадион, забирались на сетку футбольных ворот, ложились голова к голове и мечтали.
– О чем?
– Как станем космонавтами и полетим к далеким планетам. Когда висишь между небом и землей, это легко представить.
– Почти как мы сейчас, – я покосилась в темную бездну обрыва.
– Да, так и хочется взлететь.
«Как же мужчины отличаются от нас, женщин, – подумала я. – Мы смотрим под ноги, а они рвутся в небо, мы боимся упасть, а они хотят взлететь, нам звезды кажутся яркими украшениями, мы хотим их присвоить, а они видят невидимое и мечтают там побывать».
