— Я еще не успела так подумать, — засмеялась девушка. — Ты так быстро просчитал варианты моей реакции. А я, кстати, собираюсь стать не дипломатом, а журналистом‑международником.
— Ну, тоже интересно, — солидно кивнул Сергеев.
— Представляешь, — Наташа взмахнула рукой, как будто раздвигала границы времени и пространства, — пройдут годы, мы с тобой встречаемся где‑нибудь в Южной Африке или Латинской Америке…
— То есть сейчас мы расстаемся? — усмехнулся Стас, старательно удерживая на лице беззаботную улыбку. — Или только после окончания?
— Слушай, — Наташа остановилась и со смехом посмотрела Сергееву в глаза. — С тобой страшно разговаривать. Ты любое гипотетическое или реально происходящее событие сразу рассматриваешь в перспективе его развития. А знаешь, чего ты не смог просчитать, будущее светило внешнеполитического ведомства?
— Чего?
— Того, что я сейчас потащу тебя есть мороженое, — засмеялась девушка, — потому что у нас с тобой в двух карманах сегодня вряд ли наберется мелочи на бутерброды или пирожки!
Стас вскинул брови, как это делают истинные английские аристократы, когда видят, что слуга принес к костюму для верховой езды не коричневые, а черные перчатки. Не опуская бровей и не снимая с лица налета легкого ироничного удивления, он двумя пальцами неторопливо вытянул из нагрудного кармана летней куртки трешку. Наташа, увидев купюру, сложила губы трубочкой и произнесла со стоном в голосе:
— Котлета… с макаронами.
Стас неопределенно дернул плечом. Какие вопросы, хоть с лимонадом! Родители всего две недели назад уехали на раскопки в Туркмению. Деньги, оставленные ему на три месяца для нормального питания и походов в кино и театр с друзьями, кончились два дня назад. Стас не удержался и купил, наконец, немецкий кассетный «Грюндик». У него не было выхода, потому что до конца лета такого магнитофона в Москве могло уже не появиться. Он четко рассчитал, на сколько ему хватит оставшихся денег. Но сейчас не хотелось думать о том, что это его последние три рубля. А жить до следующей стипендии еще две недели.
Информация из Москвы пришла на следующий день. Судя по тому, как Романов легко ориентировался в четырех листах текста с местами, датами и фамилиями, он успел изучить присланный ему документ основательно.
— Парень учился очень успешно, входил в студенческий совет факультета. Активно занимался спортом, — тут Родионов уловил, как Станислав хмыкнул и поднял на него глаза. — Ты чего? Не веришь в спортивное прошлое Уголино?
— Верю, Олег Иванович. Как раз по поводу его спортивного прошлого у меня и будут предложения. Так что там дальше?
— Дальше твой протеже был одним из организаторов фольклорных фестивалей «Звездные ночи» и «Костер дружбы». Это тебе отдельно список контактов, — Родионов перебросил через стол Станиславу лист бумаги. — Это те, с кем он был хорошо, а не шапочно знаком, с кем поддерживал постоянные отношения. Кстати, там есть ребята и из МГИМО.
— А была, по вашим данным, у него в Москве девушка? — просматривая список, спросил Сергеев.
— Серьезных отношений не было. Легкие увлечения, возможно, с кем‑то доходило и до постели, но мы этого не знаем. Он не кичился дружбой с русскими девушками. Я даже думаю, что он был верен своей невесте, что ждала его здесь, в Манагуа. Кстати, после приезда он в том же году женился на ней. Анна Мария Эстебан — его жена. Ну, на чем ты его собрался вербовать, Станислав? Передашь привет от кого‑то из старых московских знакомых? Я бы порекомендовал тебе напомнить ему дружбу… с Карлом Нойманном из ГДР.
— А чем примечательна их дружба?
— Дружбой, — улыбнулся Родионов. — Нормальной мужской дружбой, когда один за другого, не оглядываясь, впрягается в любой скандал. Там была история во время танцев в студенческом общежитии. Какой‑то наглый парень из Гвинеи пригласил русскую девушку танцевать. Она отказала, он ее схватил за руку, она стала вырываться, негр ее ударил.
— И все на это смотрели? — удивился Сергеев.
— Не все смотрели. Просто все так быстро произошло. Первым подлетел русский студент и чуть не врезал негру по физиономии. Между прочим, его бы за такую выходку, невзирая на суть, отчислили в два счета. Но, к счастью, успел подскочить Нойманн. Он удержал нашего парня и впечатал негру. Тот упал. На подмогу кинулся еще кто‑то из африканцев, но тут рядом с Нойманном появился плечом к плечу твой Уголино. Страсти сразу поутихли, потому что никарагуанец был хорошим спортсменом, это знали многие, а может, просто перетрусили против двоих выступать.
— Иностранных студентов не отчислили за драку?
— Нет, потому что это вопрос политический. Пожурили, конечно, надавили на братские чувства, которые они должны питать друг к другу, и замяли этот маленький мордобой.
— Знаете, Олег Иванович, у меня есть предложение поинтересней. Я тут посмотрел, что у Уголино в контактах больше половины — девушки. А с другой стороны, он примерный верный муж. Или таковым хочет казаться. Я смотрел его фотографию из того досье, что вы мне дали. Он снят в «Лужниках» на соревнованиях. Я был в тот день там, и Наташа Цветкова была там. Я с Уголино не пересекался, возможно, Наташа с ним была знакома или просто они могли запомнить друг друга по мимолетному разговору. Даже если они и не были знакомы, мы можем разыграть эту встречу много лет спустя. Позиция железная: Наташа сейчас замужем, я ее друг со студенческой скамьи, мы в одно время были в одном месте и… виделись там, общались. Он не сможет точно вспомнить, видел он нас там или нет. Это сработает, раз мы практически старые знакомые. А это уже доверительные отношения.
— Молодец! — одобрительно покачал головой Родионов. — А что, может получиться. Цветкова моя официальная подчиненная. Я подготовлю ей настоящую легенду для того, чтобы она могла столкнуться с Уголино прямо в стенах его управления. Но готовить ее морально придется тебе.
Дождаться Цветкову из поездки на восточное побережье в Бильви мне было в этот день не суждено. Сначала Наташа позвонила в посольство и сообщила, что представитель Государственного комитета по культуре отложил встречу, но предложил провести внеплановое мероприятие в детском санатории. Родионов, услышав это, поморщился, но разрешил. Все же с него никто не снимал обязанностей советника по развитию культурных контактов между СССР и Никарагуа, хотя эти обязанности и были его легендой, его прикрытием.
Потом выяснилось, что на перевале прошли сильные дожди и селевый поток нарушил автомобильное сообщение. За ночь экстренные службы обещали расчистить этот участок дороги, а это означало, что раньше утра Цветкова в посольство не вернется. Значит, и разговор с Наташей придется отложить на завтра, и «знакомство» с Уголино тоже откладывалось на неопределенное время.
Сергеев понимал, что быстрых успехов у него здесь не будет. Ситуация слишком напряженная, слишком настороженно относятся все стороны конфликта к иностранцам, слишком замкнулось в себе местное население. Нужно думать, думать и думать. И искать эти кончики, за которые, возможно, удастся вытащить хоть какую‑то ниточку.
