— Точно, — по‑испански поддержал Цветкову Сергеев. — А я вижу, лицо знакомое, а вспомнить не могу. Москва! Стадион «Лужники»! Соревнования по легкой атлетике!
И эти двое незнакомцев, судя по всему русские, двинулись к Уголино с радостными улыбками, протягивая для рукопожатия руки. Трудно представить себе человека, который в этой ситуации не ответил бы тем же и не попытался бы вспомнить ту часть своей биографии, которая связана с памятными местами. Родионов хорошо просчитал реакцию Уголино.
Махнув рукой мужчине, вместе с которым он вышел из кабинета, никарагуанец шагнул к русским.
— Здравствуйте. Мы с вами встречались в Москве? Рад видеть старых знакомых. Правда… я не совсем помню вас, но тогда в Советском Союзе у меня было столько знакомых и друзей, что просто невозможно всех запомнить. Москва — сумасшедший город, там все друзья, родственники, люди все время куда‑то бегут, торопятся.
Через час они сидели в кафе на площади возле капеллы Святой Марии. Уголино крутил в руках высокий стакан с прохладным соком и старательно улыбался, когда Сергеев рассказывал о том самом спортивном празднике, на котором их когда‑то якобы свела судьба. Никарагуанец явно приуныл. Иногда он принимался рассказывать о родном городе, о том, что правительственные структуры переехали на окраину после землетрясения 1972 года. Сейсмологи тогда дали прогноз, что разрушительные толчки будут происходить каждые 50 лет.
— Как хорошо, что мы все чаще встречаем здесь людей, которые были в СССР, учились в нашей стране, — заговорил Сергеев, пытаясь направить разговор в деловое русло. — Получается, что мы почти друзья, встречаемся с теми, с кем нас многое связывает.
— Да, мы благодарны вашей стране, Станислав, — машинально начал отвечать никарагуанец. — Вы нам очень помогаете, вы готовите специалистов по важным для моей родины отраслям.
— Послушайте, Хесус, — вставила Наташа, — зачем вы все время нас благодарите? Мы же вам помогаем не только потому, что ваша страна сейчас слаба, нуждается в специалистах, что нужно поднимать экономику, развивать промышленность и сельское хозяйство. Мы помогаем вам еще и потому, что мы вместе с вами боремся против зла, против империализма, против войны, в которую вас втягивают.
Сергеев с интересом посмотрел на Наташу, которая вошла в роль и, наконец, начала активно и, главное, правильно участвовать в разговоре. Печально, если бы она так и просидела все это время молча. «Давай, так его», — мысленно подбадривал спутницу Сергеев. Но Наташа снова сбилась на штампованные неубедительные фразы, и пришлось ее выручать.
— Хесус, что с тобой? — неожиданно спросил Сергеев.
— Ты о чем? — не понял никарагуанец или сделал вид, что не понял.
— Да просто разговор у нас какой‑то странный.
— А у нас вообще сейчас в стране все странно, — ответил Уголино. — Да, я все знаю, вы для нас спасение. Я имею в виду Советский Союз, и то, что он делает, невозможно переоценить. Только не все могут. Потому что интересы у всех разные.
— Нам вот кажется, что в стране, где идет гражданская война, у всех интерес один — прекратить ее. Все остальное вторично, не правда ли? Демократические выборы, большинство в парламенте, расклад политических сил и экономические преференции. Не так?
— Так, но только с одной стороны, — угрюмо отозвался Уголино. — А есть еще и другая сторона. Не только Советский Союз пытается повлиять на процессы, которые происходят сейчас в Никарагуа. И та, другая сила стремится, так же, как и вы, перетянуть на свою сторону определенные социальные слои. Бизнес все меньше и меньше поддерживает действующее правительство, бизнес‑сообщества выходят из совещательных органов, перестают участвовать в разработке и экспертизе многих государственных проектов. А это недоверие. Крестьяне или не хотят, или боятся поддерживать действующую власть. Нужны новые шаги в этом направлении, нужно восстанавливать доверие к власти. А у нас все силы уходят на вооруженную борьбу.
— Очень горячо, но не продуктивно, — покачал головой Сергеев. — Ты забыл, Хесус, кто мы и какова наша работа. Знаешь, зачем меня прислали в вашу страну?
— Скажи, — насторожился Уголино.
На Цветкову он больше не смотрел, наверняка понял, что встреча не случайна и не она тут главная героиня.
Сергеев облокотился на столик и пристально посмотрел в глаза никарагуанцу.
— Меня прислали сюда, чтобы я собрал документальные доказательства того, что спецслужбы США поддерживают деньгами и оружием контрас в вашей стране. И тем самым способствуют продолжению гражданской войны, а отнюдь не политической и гуманитарной стабилизации процессов. Понимаешь, документальные доказательства. И потом они лягут на стол нашего представителя в Совбезе ООН. И с этим уже не поспоришь. Сейчас моя миссия — единственный реальный шанс прекратить войну. Не оружием, не интервенцией извне и не введением международных полицейских сил. Мы просто ударим по рукам американцев, и им ничего не останется, как прекратить вмешательство. А потом уж как хотите. Садитесь за стол переговоров, вместе пишите новую конституцию, придумывайте меры по развитию сельского хозяйства и предпринимательства. Это уже ваше внутреннее дело. А мы поможем станками, машинами, специалистами. Почему не помочь стране, в которой строят мирную жизнь?
— Это реально, что ты сказал, Станислав?
— Мы уже работаем в этом направлении, — пожал плечами Сергеев и, снова взявшись за стакан с соком, откинулся на спинку стула. — Мы‑то работаем, а вот когда вы начнете?
— Но чем могу помочь я? — уже почти машинально спросил Уголино. — Я не имею влияния на тех политиков, которые определяют линию правительства.
— Да бог с ними, с этими лидерами, какими бы они ни были. Нам другое нужно. Поймать за руку американцев. Хочешь помочь? Я скажу как.
— Говори, конечно, — кивнул никарагуанец.
— Мне нужно знать обо всех случаях дезертирства из рядов контрас. И возможность допросить этих дезертиров. Официально! Второе, мне нужно знать обо всех готовящихся и уже ведущихся переговорах ваших официальных должностных лиц с командирами или лидерами контрас.
— Это сложно, Станислав. Я ведь занимаю вполне определенное положение, у меня транспорт…
— Я скажу как, — перебил его Сергеев. — Третье, мне нужно знать обо всех случаях обнаружения или захвата вашей полицией или национальной гвардией оружия, боеприпасов, снаряжения контрас. Равно как и их складов, а также путей транспортировки и случаев захвата транспорта. Мне нужны фамилии людей, которые имели контакты с контрас. Любые!
— Это серьезно, — кивнул Уголино.
— Да, очень. Теперь о том, как ты можешь нам помочь. Во‑первых, ты можешь сам случайно услышать или узнать из документов обо всем, что я перечислил. Тебе может быть известна цель поездки того или иного транспортного средства из правительственных гаражей. Да хоть машин вашего департамента. Отсюда ты можешь сделать полезный вывод. Во‑вторых, ты не в лесу живешь, у тебя масса знакомых, друзей, просто людей, которым доверяешь ты и которые доверяют тебе. Поговори с ними, но не сразу так откровенно, как я с тобой. Почувствуешь, что они настоящие патриоты, говори открыто.
