— Что Свешников… Свешников хороший преподаватель, но плохой администратор. Кстати, он сам не раз ставил вопрос об уходе с заведования, и я ему обещал. Вот только кого мне ставить вместо него? Поставлю женщину — ещё больше передерутся. В общем, — Сергин сжал кулаки, — здесь нужна твёрдая рука! Мужская рука! А на советскую власть зла не держи. Не она тебя обидела, а мерзавец Ежов со своей бандой. Мне вот тоже досталось, — он обнажил передние вставные зубы, — хоть я и орден за Гражданскую имею.
Балезин задумался, всё ещё не веря услышанному. А Сергин полез за новой папиросой.
— Думаешь, не догадываюсь, что у тебя в голове? Знаю, всё про тебя знаю. Знаю, что хочешь обратно, в Пятый отдел Главного управления. Так ведь? Но суди сам: сейчас апрель сорокового, в Европе война — Гитлер давит всех. Мы с белофиннами воевали несколько месяцев, а о тебе словно забыли. Ну как? Соглашайся! А не согласишься — будет приказ! Мы же люди военные.
Ректор говорил, а Балезин смотрел на него и ловил себя на мысли, что этот прямой энергичный человек, наверное, как и он, имевший отношение к органам, ему глубоко симпатичен. И, что самое важное, он прав. О нём, о Балезине, «там» забыли или списали. А может, это и к лучшему…
— Алексей Григорьевич, я же беспартийный. А на руководящие должности…
Энергичный Сергин не дал ему договорить:
— Беспартийный? Примем! Я сам тебе дам рекомендацию. И секретарь парткома не против твоей кандидатуры. Ну как?
Похоже, говорить было больше не о чем. Балезин встал почти по стойке «смирно».
— Не надо приказов. Я согласен.
Сергин, отложив папиросы, тоже поднялся. И, словно забыв про палочку, прихрамывая, подошёл к Балезину. Дружески потрепал за плечо.
— Ну и отлично! А приказ всё-таки будет. Не тебе, а по институту — о твоём назначении. И выйдет завтра же. Поохают твои тётушки.
И уже в дверях, прощаясь, ректор напутственно добавил:
— Не всё же воевать, надо и в народном образовании поработать. Впрочем, образование — это тоже фронт.
* * *
Но в народном образовании Балезину долго работать не пришлось.
Первое сентября тысяча девятьсот сорокового года Алексей Балезин встречал уже в ранге заведующего. На торжественной церемонии по случаю начала учебного года, которая проходила перед входом в главный учебный корпус, собралось много народу: студенты, преподаватели, администрация. И, конечно, ректор Сергин, который по этому случаю облачился в гражданский костюм и даже повязал галстук. Выступая первым, он поздравил первокурсников и всех собравшихся с началом занятий, а потом разразился эмоциональной, в духе своего времени, речью минут на тридцать, в которой клеймил мировой капитализм, призывал хорошо учиться, чтобы пополнять кадры для народного хозяйства, и быть бдительным, как учит товарищ Сталин. После выступали секретарь парткома, проректоры, деканы, преподаватели различных кафедр. В завершение от имени студентов слово взяли юная первокурсница и секретарь комсомольской организации, в котором Балезин сразу узнал молодого человека в роговых очках, который был не в ладах с французским.
Митинг затянулся часа на два. Алексей стоял в компании своих сотрудниц и, как только объявили об окончании митинга, напомнил им, что через полчаса будет заседание кафедры. Сам же решил подойти и поздравить руководство института и лично ректора с началом учебного года.
Кто-то тронул его за плечо. Он обернулся.
— Балезин Алексей Дмитриевич?
— Угадали, — ответы по уставу Балезин стал уже забывать. — Чем могу?
В облике незнакомца не было ничего необычного, и лицо ничего не выражало, кроме желания убедиться, что перед ним именно тот человек, который нужен.
— Я из Пятого отдела Главного управления. Мы могли бы пройти к вам в кабинет?
Когда дверь кабинета закрылась и они остались вдвоём, незнакомец протянул пакет:
— Вскройте и распишитесь в получении.
Балезин повиновался. В письме ему предписывалось завтра к 11:00 явиться — далее был указан номер кабинета.
— Пропуск уже заказан, — пояснил курьер и, простившись, удалился.
Балезин присел на стул. Он ясно представлял, кому и зачем понадобился. Год назад он с радостью встретил бы это известие. А сейчас? Что-то коренным образом переменилось в его натуре, в его желаниях и образе жизни. «Вот тебе и начало учебного года», — глубоко вздохнул он.
* * *
Эта встреча мало походила на предыдущую, хотя её участниками были те же. Начальник Пятого отдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР при появлении Балезина вышел из-за стола и первым подал руку.
— Фитин Павел Михайлович, — представился он, хотя Алексей и без этого знал, кто он такой. Потом кивнул на помощника: — Макаров Виктор Викторович, работает по странам Северной Европы.
Тот, кого Балезин при первой встрече окрестил Артистом, тоже подал руку и слегка улыбнулся.
Фитин сел за свой стол. Макаров и Балезин расположились напротив.
— Так вы теперь заведующий кафедрой? — весело начал Фитин.
— Выходит, так, — кивнул Балезин. — Решил попробовать себя в новом качестве.
Было ясно, что разговор пойдёт не об успеваемости студентов, и в следующую минуту лицо хозяина кабинета стало серьёзным.
— Товарищ Балезин, мы очень рассчитываем на вас.
Алексей сосредоточенно молчал, а Фитин продолжил:
— Вы, наверное, не строите иллюзий о том, что наш договор о ненападении с Германией заключён на вечные времена.
— Конечно, нет, хотя…
— Что хотя?..
— … вчера наш ректор клеймил позором империалистов Англии, США, Японии и других, а вот Германию не упомянул.
— Ваш Сергин — образцовый идеологический работник. А надо смотреть правде в глаза: воевать всё равно придётся. Так вот, Германия наращивает военную мощь. В руках Гитлера почти вся промышленность континентальной Европы. Но! У него нет… Чего? — обратился он к Балезину, точно учитель к ученику.
— Если судить по Первой мировой, у Германии нет или почти нет ресурсов.
— Правильно. И в первую очередь нефти, железной руды и леса. Что касается нефти, то у немцев тут есть союзник — Румыния, с её Плоешти. И ещё вариант — искусственный бензин; правда, он дорог. А вот сталь искусственно не создашь. Её можно получить только из железной руды, которой у Германии, да и у всех оккупированных ею стран, нет. В Европе крупные месторождения железной руды только у шведов. А директором фирмы, занимающейся добычей руды и доставкой её в морские порты для последующей отправки в Германию, является… не догадываетесь, кто?
В ответ Балезин достал из кармана фотографию и протянул её Фитину:
— Наверное, он. Тот, что в центре.
