Взглянем на карту Северной Европы. Вот на 68-й параллели шведский город Кируна. Вот железная дрога от него на юго-восток в порт Лулео. Вот ещё одна железная дорога, но уже на северо-запад, в незамерзающий норвежский порт Нарвик. Блокировать Нарвик, расположенный в одном из фиордов, у советского флота возможности нет, эту задачу должны решать англичане. А вот транспорты, идущие из Лулео в Германию по Балтийскому морю, заблокировать, а если надо и уничтожить, дело не такое уж сложное. Для этого нужно перерезать им путь где-нибудь в районе Аландских островов. Но это возможно при одном условии: если поблизости на Балтике будут советские военно-морские базы. А таких к осени 1939 года, то есть к началу Второй мировой войны, не было. СССР имел на Балтике совсем небольшой участок морского побережья вблизи Ленинграда. Там располагались флот и мощная береговая артиллерия, которая хорошо проявила себя ещё в Первую мировую войну. Ещё имелся знаменитый Кронштадт — военно-морская база, от которой до Аландских островов было далековато.
По свидетельству адмирала флота Советского Союза И. С. Исакова, Сталин ещё в 1933 году сказал: «Балтийское море — бутылка, а пробка у нас». И мощь советского флота на Балтике с каждым годом стала возрастать. К 1941 году число подводных лодок достигло 65 — значительно больше, чем к сентябрю 1939-го. Но у Германии к началу Второй мировой войны на Балтике ни подводных лодок, ни мощных надводных кораблей вообще не было. Основные силы германского флота готовились сражаться с английским флотом в Северном море. На Балтике у немцев были только учебные подводные лодки, торпедные катера, минные заградители и тральщики. Советский флот был на голову сильнее. Примерно такое же соотношение было и с морской авиацией. В нашу пользу, естественно. Вот только с базами дело обстояло плохо. И Советский Союз пытался это исправить. С 28 сентября по 10 октября 1939 года были заключены пакты о взаимопомощи с Латвией, Литвой и Эстонией, согласно которым эти страны предоставили СССР на правах аренды свою территорию для размещения военных баз в Лиепае, Вентспилсе и Таллинне. Таллинн был ближе всех к Аландским островам, но финский полуостров Ханко был гораздо ближе. Вот только финны подобных пактов заключать не пожелали, ссылаясь на свой авторитет. Какой выход? Война — как средство разрешения территориальных споров.
Теперь понятно, что главной целью Советско-финской войны было побережье Финляндии, её порты и острова.
Войну, несмотря на большие потери, мы выиграли. И по условиям Московского мирного договора от 12 марта 1940 года получили территорию на Карельском перешейке (граница была отодвинута от Ленинграда на 150 километров), часть Лапландии, район Петсамо (Печенга) и, что самое главное, острова в восточной части Финского залива (остров Гогланд) и аренду полуострова Ханко (Гангут) на 30 лет.
Почти через месяц после завершения войны, 17 апреля Сталин, выступая на совещании руководящего состава Красной армии, сказал: «Война была необходима, так как мирные переговоры с Финляндией не дали результатов, а безопасность Ленинграда надо было обеспечить». Он умолчал о другом — о том, что первые требования СССР на переговорах с Финляндией в 1938 году не упоминали Ленинграда и не требовали переноса границы. Постоянным в требованиях было только одно: получить военные базы на побережье Финляндии и обязать её не просить помощи у других стран, кроме СССР.
А теперь снова взглянем на карту. От Ханко до Аландских островов примерно в три раза ближе по сравнению с Кронштадтом и в два раза ближе по сравнению с Таллинном. Это уже кое-что. Здесь и возникла крупная военно-морская база, благодаря которой советский флот мог в любой момент и быстро перерезать транспортные пути из Швеции в Германию и лишить Гитлера не только железной руды, но и леса, а также финского никеля, который не меньше, чем железо, нужен для промышленности и армии.
Конечно, Гитлер не мог с этим мириться, и Германия стала наращивать на Балтике свою мощь. А 22 июня 1941 года советские военно-морские базы на полуострове Ханко, в Таллинне, Лиепае и Вентспилсе одними из первых подверглись бомбардировке.
Начальник Генерального штаба германских сухопутных войск генерал-полковник Гальдер в своих мемуарах вспоминал об одном из совещаний в ставке Гитлера: «Фюрер подчеркнул: задача овладения Финским заливом является первостепенной, так как только после ликвидации русского флота станет возможным свободное плавание по Балтийскому морю и в первую очередь подвоз железной руды из Лулео. Захват русских портов с суши потребует 3–4 недели. Лишь тогда подводные лодки противника будут парализованы. Четыре недели означает 2 миллиона тонн железной руды».
Но для того, чтобы лишить Германию шведско-финских ресурсов, одних подводных лодок и авиации мало. Надо знать объём добычи и перевозок руды. Надо знать график прибытия и отхода железнодорожных составов из Кируна и судов из порта Лулео и маршруты их следования в порты Германии. Надо знать, какими силами немцы будут обеспечивать безопасность судов. И многое другое. Такую информацию мог дать только хорошо осведомлённый человек. Им был Франц Отман. Но как к нему подступиться?
* * *
Стокгольм…. Его называют городом на воде или Северной Венецией. Действительно, с трёх сторон он окружён морем, а внутри его озёра, по которым, словно водяные птицы, скользят белоснежные паруса многочисленных яхт. Озёра образуют острова, соединённые мостами. И порой с высоты, когда наблюдаешь пейзаж города, кажется, что острова вместе с мостами тоже плывут — медленно, но плывут по блестящей глади озёр. Здесь много зелени, парков. Здесь удивительно чистый воздух, чистые улицы, чистые площади. Приехавший сюда получает возможность воочию убедиться, что в этом уютном городе всегда найдётся парк, сквер или небольшая площадь, где можно отдохнуть, полюбоваться пейзажем или просто уединиться на час, на два или хотя бы на пять минут. Особое очарование Стокгольму придают кварталы старинных зданий, лабиринты узких улочек, мощённых камнем. Здесь много музеев, дворцов, в одном из которых — во Дворце Конгрессов — вручают Нобелевские премии. У другого — Королевского дворца — всегда масса народу. Как и в это солнечное, не по осенним меркам тёплое октябрьское воскресение.
Алексей Балезин стоял в толпе любопытных и наблюдал ритуальное зрелище — смену конной гвардии у Королевского дворца. Всё это, конечно, привлекательно, только для него красоты шведской столицы отходили на задний план. Мысли были совсем о другом. Уже третью неделю он в Стокгольме, а идей никаких. Как войти в контакт с Францем Отманом? Алексей досконально изучил его распорядок дня: выход из дома — посадка в машину, за рулём которой неизменно сидел Неслунд, его помощник (и одновременно надзиратель) — поездка на работу в офис руководства фирмы — обед в ближайшем ресторанчике — снова офис — возвращение домой на том же автомобиле с тем же помощником — вечером часовая прогулка с женой; детей у них не было. И всё.
Первой мыслью было каким-нибудь образом войти в контакт с Отманом именно во время прогулки, но Балезин решил проявить осторожность. И не напрасно: он быстро определил, что за супругами Отман неизменно, хоть и на приличном расстоянии, следовала другая, якобы тоже супружеская пара. Конечно, Франц и Марта Отман её заметить не могли. Балезину же это не составило труда.
