— Молодцы, ребята! Спасибо!
Он положил трубку, оценил взглядом Балезина и Кульчицкого и голосом победителя объявил:
— Так вот, дорогие мои: на базе народ, двенадцать человек. То-то… Как в песне поётся: последний парад наступает! По машинам!
Увидев, что и Алексей засобирался, Ершов решительно осадил его:
— Всё, Балезин. Ещё раз говорю, ты своё дело сделал.
— Нет, Фёдор, я поеду с вами.
— Нет, не поедешь. Я дал гарантию руководству, что с тобой ничего не случится, и идти под суд не хочу.
— А со мной ничего и не случится. Богиня Тихе меня хранит.
Ершов почти закричал:
— Да оставь ты свои детские штучки! Вот сейчас арестую тебя до конца операции…
— Сади, всё равно сбегу.
— Тьфу ты… — не выдержал Ершов и отвесил крепкое ругательство. — Ладно, поехали.
* * *
Две эмки и два грузовика неторопливо, но верно двигались к городской окраине. В первой эмке сидели Ершов, Балезин, Кульчицкий и шофёр; во второй — ещё трое офицеров. За время, прошедшее с момента выезда, Алексей не проронил ни слова: думал, прикидывал, делал выводы. И чем ближе они были к злополучной автобазе, тем меньше сомневался он в своей правоте.
Оставался поворот на Микульского, потом три квартала домов, и улица заканчивалась. А дальше через триста метров автобаза.
— Останови машину! — решительным тоном произнёс Балезин. Шофёр повиновался.
— Ты что задумал? — взорвался Ершов.
— Стойте здесь. На Микульского не светитесь. Дальше я пойду один.
Услышав такое, Ершов не нашёл ничего лучше, как схватить Балезина за рукав пальто:
— Не пущу! Я здесь старший!
— Полковник Ершов, не забывайте, что перед вами тоже полковник.
— Но я руковожу операцией и не позволю её срывать.
— Ещё неизвестно, кто её срывает.
— Да ты что себе позволяешь?!
Балезин вежливо отстранил руку Ершова.
— Помнишь, Фёдор, тысяча девятьсот девятнадцатый год, как ловили Кошелькова? Мне было указано не соваться в лавку Вербицкого, где должен быть Кошельков. Но я сделал по-своему и оказался прав. Не было его там. Пойми, у разведчика должна быть интуиция. И сейчас моя интуиция мне подсказывает: нет там никакой сходки! Главари банд собираются в другом месте. Где именно? Это я должен узнать. И я обязательно узнаю! Только не мешайте мне. Ещё раз повторяю: больше всего рискует тот, кто не рискует. Если я не рискну, мы провалим операцию.
— Ты что же, считаешь себя умнее всех?
— Нет, не считаю. Но я ставлю на карту свою репутацию офицера разведки и при всех заявляю: операцию начинать рано!
Ершов ничего не ответил, а Балезин уже открывал двери машины.
— Я скоро вернусь. Если дам два выстрела в воздух из этого, — он достал свой, ещё с памятных времён, бельгийский браунинг, — можете начинать облаву.
* * *
Дверца ворот предательски скрипнула. Балезин сделал осторожный шаг и остановился в замешательстве. На территории автобазы были люди. Он прошёл немного вперёд к небольшому двухэтажному дому. Очевидно, это было здание администрации. Огляделся: кто-то разбирал завалы, кто-то курочил автомобили, снимая двигатели, колёса, кузова и прочие атрибуты; кто-то просто сидел и курил. «Из них главари банд, как из меня цирковой наездник», — подумал Алексей, и на его лице появилась самодовольная ухмылка.
Красавчик-Несмачный вырос перед ним совершенно неожиданно. «Как чёрт из табакерки», говорят в подобных случаях. Сухо поздоровался, как будто утром не было их встречи. Балезин ответил тем же, но сразу перешёл в атаку:
— Это что за маскарад? Это ваши хлопцы-сотники?
Красавчик стал оправдываться: они не знали, что на базе начались восстановительные работы. Поэтому сходку пришлось перенести. «Рассказывай кому-нибудь другому», — со скрытой усмешкой слушал Алексей, а тот продолжал, поясняя, что это совсем недалеко: проехать за мост и дальше километров пять.
— На чём? На своих двоих? Здесь нет ни одной целой машины. — Ну почему же нет, есть, — Красавчик кивнул на здание администрации.
Действительно, за стеной дома стоял старенький немецкий опель с помятым правым крылом. За рулём сидел человек.
Они подошли к машине, остановились лицами друг против друга. Красавчик всё время держал правую руку в кармане пальто, и Алексей это видел. «Пальнёт ведь, гад, если что…» — мелькнуло в голове.
— Мы, кажется, немного знакомы, — вдруг произнёс Красавчик. — Не узнаёте?
— Ну как не узнать. Целых пять минут на лавочке рядом сидели.
Красавчик снял шляпу и изучающе посмотрел на Балезина:
— Я не это имел в виду.
Балезин насторожился: «Когда он мог меня, то есть Росицкого, видеть? Ответ один: апрель тысяча девятьсот тридцать шестого. Где? На демонстрации? Вряд ли, там Росицкого мало кто запомнил. В таком случае — только в полицейском участке!»
Несмачный по-прежнему напряжённо смотрел в его лицо.
— Начинаю узнавать… — Алексей специально сделал паузу, — … апрель тысяча девятьсот тридцать шестого года, львовская полиция…
— Точно. Это я со своими хлопцами вас освободил.
— В таком случае запоздалое спасибо, — Алексей протянул руку и, вспомнив фото, увиденное в кабинете Ершова, добавил: — Но вы тогда были без усов.
Перемены произошли заметные. Красавчик молча утвердительно кивнул и сразу как-то обмяк, повеселел. Очевидно, и он был в состоянии крайнего напряжения. Он открыл дверцу машины, приглашая Балезина сесть, а когда тот обосновался на заднем сиденье, сел рядом.
Голова Алексея продолжала напряжённо работать: «Рабочие на бандитов не похожи. Значит, соотношение сил один к двум. Красавчик уже не держит руку в кармане, вырубить его можно элементарно. Шофёр? Ещё проще: дуло пистолета к затылку — и он не пикнет. Но что дальше? Два выстрела в воздух, и через пять минут здесь появится Ершов с автоматчиками. Добыча? Два человека. Не густо, хотя один из двоих, похоже, не последний в их иерархии. Ну ткнут ему в лоб наганом — говори, где? А его так просто не сломаешь, ему терять нечего. Тем временем главари, обеспокоенные невозвращением Красавчика, быстро разбегутся. Нет, полковник Балезин, так операцию завершать нельзя!»
Они уже проехали мост, за окном машины мелькали стылые кроны деревьев, а Балезин всё молчал, погружённый в свои мысли.
— Устали? — спросил Красавчик, которому хотелось поддержать разговор.
