К счастью, бо́льшая часть проблем Марии была не столь серьезной, и они решались довольно просто. Если во время стирки или глажки рвалась рубашка кого-нибудь из учеников, Мария сама ее зашивала (она была настоящей мастерицей). Через некоторое время благодаря стараниям Марии запонки нашлись, и их вернули владельцу. Мария правила царством прачек твердой рукой и не терпела вмешательства в свои дела. Она, подобно тигрице, оберегала своих прачек, но при этом сердце у нее было – чистое золото. Она была уверена, что ни ее прачки, ни ученики школы не могли сделать чего-либо плохого. Но если кто-то из подчиненных допускал ошибку, она сама разбиралась с провинившейся и не терпела вмешательства посторонних. В общем, она руководила твердой рукой, и ее уважали за сильный характер и решительность. А Хуан Сальвадор слушал рассказы Марии о наболевшем и во всем ее поддерживал.
Самыми частыми гостями Хуана Сальвадора были ученики. Они обыкновенно приходили не по одному, а группами, чтобы поделиться с пингвином своими мыслями по поводу нечестной игры в регби команды противника. Впрочем, время от времени на террасе могли появиться и одиночные посетители. Помню, однажды к «оракулу» пришел мальчик по имени Хулио Молина, пребывавший в глубокой задумчивости.
– ¡Hola! ¿Qué tal? Привет, Хуан Сальвадор, как твои дела? Прекрасная стоит погода, не правда ли? И какой у тебя здесь замечательный вид! Отсюда прекрасно видно аж до самой реки.
Мальчик проговорил все любезности, которые можно ожидать услышать от воспитанного человека, и потом заговорил тихо, заговорщицким шепотом:
– Послушай, у меня к тебе дело. Хорошо, что я застал тебя одного. Мне очень нужен твой совет, Хуан Сальвадор. Даже не знаю, к кому, кроме тебя, могу обратиться. Понимаешь… я тут встретил одну девушку… Где? А, в доме моего родственника. Так вот, она мне очень понравилась. Она очень красивая, и, понимаешь, я теперь о ней постоянно думаю. Мне бы очень хотелось пригласить ее на… свидание, понимаешь? Что?.. Да?! Magnifico! …Ты прямо так и считаешь, что мне надо просто подойти и это сказать? Правда? Да это же просто здорово! Хуан Сальвадор, muchísimas gracias, спасибо тебе огромное, muchísimas gracias! Я так и сделаю! Прямо сейчас пойду и сделаю.
И счастливый мальчик побежал по своим делам, несказанно довольный тем, что такой надежный и проверенный друг поддержал и одобрил его.
Глава 11. Про зоопарк и про то, как я принял непростое решение
С того самого дня, когда Хуан Сальвадор не уплыл в океан, а остался стоять в волнах прибоя, я намеревался отдать его в зоопарк Буэнос-Айреса. Я не сомневался, что в зоопарке ему будет лучше, он окажется в компании других пингвинов и о нем будут заботиться специалисты. Я прожил рядом с птицей уже несколько недель, полюбил ее всей душой и привязался к ней. Кроме того, многие мои коллеги тоже привязались к пингвину. Однако я изначально принял решение поместить его в зоопарк, поэтому должен был довести задуманное до конца. Впереди было три месяца летних каникул, и в это время я планировал путешествовать. Но теперь у меня появилась определенная ответственность, и прежде, чем отправиться в долгое путешествие, я должен был позаботиться о своем питомце.
В Латинской Америке я совершенно не собирался заводить себе домашнее животное. У меня не было планов связывать свою жизнь ни с пингвином, ни с котом, ни с собакой. Я был молод, жаждал приключений и жил в далеком и незнакомом краю. Мне хотелось путешествовать по странам этого огромного и интересного континента. Благодаря работе учителем у меня появилась, так сказать, своя база – определенный, несмотря на инфляцию, доход и четыре свободных и оплаченных месяца в году. Я жил на территории школы, у меня была прекрасная четырехкомнатная квартира, которую регулярно убирали, а также стирали мое белье. Вдобавок меня бесплатно кормили четыре раза в день. Таким образом, я мог откладывать практически всю свою зарплату. Самым экономичным средством передвижения был мотоцикл, и я через некоторое время купил его. Я мечтал проехать по всей Латинской Америке, как в свое время сделал Че Гевара. Не стану утверждать, что мне по душе политика, проводимая Че, но я полностью солидарен с ним в вопросах транспортного средства, которое в свое время будущий революционер выбрал для путешествия по Латинской Америке. Мотоцикл – очень удобное средство передвижения, но, увы, оно не рассчитано на путешественников с пингвином.
К тому времени я уже освоил мотоцикл и ездил на нем по интересным местам в свободное от работы время. В течение учебного года преподаватели работали в школе даже по воскресеньям, поэтому нам предоставляли один выходной на неделе. Так вот, в начале весны в один из таких свободных дней на неделе я решил съездить в зоопарк Буэнос-Айреса.
Незадолго до этих событий произошел военный переворот: правительство Исабель Перон свергли, и к власти пришел генерал Хорхе Рафаэль Видела. Казалось, после переворота жизнь в Аргентине вернется в нормальное русло. Поезда начали ходить по расписанию, экономика снова пошла в гору, а населению разрешили хранить деньги в иностранной валюте. Инфляция по-прежнему оставалась высокой, поэтому, получив зарплату, аргентинцы спешили в банк, чтобы поменять песо на иностранную валюту, главным образом американские доллары.
Мой мотоцикл барахлил, поэтому из Квилмеса я отправился в центр на поезде. Отстояв длинную очередь в банке, я поменял песо на доллары и затем отправился в зоопарк, чтобы посмотреть, как там живут пингвины.
Другие животные меня не интересовали. Меня волновали только пингвины. Я равнодушно проследовал мимо клеток и вольеров со львами, слонами, с аллигаторами и гиппопотамами и направился прямо к пингвинам. Я невольно обратил внимание на скромные размеры вольеров. Меня манили только пингвины, и мне хотелось взглянуть на этих птиц с их ярко-белыми манишками во всей красе. Дело в том, что манишка Хуана Сальвадора имела сероватый оттенок, и она будет оставаться такой до очередной линьки.
Но когда я подошел к вольеру с пингвинами, представшая взору картина потрясла меня до глубины души. Сам вольер был не больше террасы, на которой жил Хуан Сальвадор, а в центре вольера имелся мелкий прудик, вода в котором не доходила до верха резиновых сапог сотрудника зоопарка. В вольере лежало семь грустных птиц. Часть вольера находилась в тени, и все пингвины сгрудились именно там. Я присмотрелся и понял, что эти пингвины ведут себя совсем не так, как их собратья на воле. Они лежали на животах на некотором отдалении один от другого, понуро и апатично опустив головы.
День выдался довольно жарким. Зоопарк располагался в черте города, и температура здесь была на несколько градусов выше, чем в пригороде. Я понимал, что на воле пингвины проводят лето на южной оконечности Аргентины, где температура гораздо ниже. В общем, мне совсем не понравилось содержание пингвинов в местном зоопарке.
Я неоднократно наблюдал большие скопления пингвинов на побережье в Патагонии и Чили. Все птицы, которых я там видел, вели себя как Хуан Сальвадор, то есть, за исключением времени, когда они спали, все они были подвижными, любопытными и активными. Складывалось впечатление, что птицы вполне довольны своей жизнью. Однако в зоопарке птицы не выглядели довольными, напротив, они показались мне глубоко несчастными.
