Для критиков массового общества функция школьной формы, как и всех униформ, заключается в том, чтобы идентифицировать определенную группу людей и отличать их от всех прочих. Но цель этого различения еще и в том, чтобы быть для учеников постоянным напоминанием об их подчиненном статусе. Поскольку главная функция школы — готовить детей к жизни в условиях послушания и конформизма, форма дает учителям удобный повод для власти над учениками. Вспомните, как можно осуществлять контроль через терпимость к отклонению от официально предписанного ношения формы, когда есть возможность применить суровые меры и потуже закрутить гайки. В литературе о школьной форме полно историй, рассказанных до сих пор не оправившимися от травм бывшими зэками (пардон, учениками). В этих историях они являются объектом насмешек, побоев и подвергаются повседневному систематическому унижению со стороны учителей, требующих скрупулезного соблюдения правил ношения одежды.
Учитывая, как долго школьная форма служила инструментом контроля, неудивительно, что за ее ношение традиционно выступают любители строгости и порядка — обычно политики-консерваторы. Однако в 1990-х годах произошел любопытный сдвиг, и школьная форма начала получать значительную поддержку политиков левого толка. Это началось после всеобщего признания того факта, что школы столкнулись с двумя серьезными проблемами. Во-первых, в них произошел резкий всплеск насилия, во многом связанного с гангстерским влиянием. Во-вторых, в 1990-е годы подростки массово влились в современную индустрию роскоши.
И то и другое взаимосвязано. Широкое использование предметов гангстерской символики (например, характерных балахонов и бандан) стало результатом массового проникновения американской городской культуры чернокожих в среду белой молодежи из пригородов (через музыкальные видеоклипы, рекламу и профессиональный баскетбол). Одновременно в руках подростков оказалось немало денежных средств, которые они могли тратить по личному усмотрению ($155 млрд только в 2000 году), и все более юные граждане начали усваивать логику консюмеризма. Результатом стал взрыв среди школьников конкурентного потребления, связанного с модой. Эта конкуренция вызвала огромное социальное давление на учеников, не говоря уж о резком усугублении классовых различий (многие школьники из небогатых семей принялись работать после занятий почти полный рабочий день, чтобы иметь возможность покупать «крутые» наряды). Едва ли данный итог удивителен, если принять во внимание убийственную дороговизну таких вещей, как кроссовки Nike и куртки L. A. Raiders.
Все это вместе взятое создало такую атмосферу в школе, при которой учеба оказалась далеко не на первом месте в списке приоритетов.
Крайне важно отметить, что это вовсе не проблемы индивидуальной дисциплины и послушания. Они обусловливаются факторами, находящимися в основном вне контроля отдельного школьника или группы учеников. Насилие уличных банд и конкуренция в следовании моде — это, по сути, гонка без конца. Для всех, имеющих к ней отношение, было бы лучше не видеть на одноклассниках новейшую обувь от Nike, но соблазн получить преимущество перед другими или не отставать от них слишком велик. В результате происходит основанная на моде «гонка вооружений» (которая, принимая во внимание культ оружия в США, быстро становится реальной гонкой вооружений), ведущая к тому, что постоянно растущие денежные ресурсы тают в безнадежном соревновании.
Многие в связи с этим пришли к выводу, что обязательное ношение формы при посещении государственных школ будет простым решением проблем. Достаточно строгие правила ношения формы могут сыграть роль договора о контроле над вооружениями, связывающего все стороны и ограничивающего возможности для конкуренции. Богатые ли, бедные ли — все будут носить одинаковые клетчатые юбки, школьные галстуки и лакированные туфли. Все это должно повысить у учеников уверенность в себе, снизить стресс и давление и позволить школьникам посвящать больше времени и сил урокам и факультативным занятиям.
Теория, стоящая за возрождением интереса к школьной форме, кажется разумной. Если главные проблемы учащихся проистекают из различных форм конкурентного потребления, то правильно будет создать в школе обстановку, ограничивающую возможности для конкуренции, т. е. сделать ношение школьной формы обязательным. К сожалению, нет четких данных о влиянии школьной формы на достижение желаемых результатов. Исследование, на которое чаще всего ссылаются ее сторонники, проводилось в объединенном школьном округе города Лонг-Бич (штат Калифорния). В 1994 году в этом округе было введено обязательное ношение формы всеми — от посетителей детского сада до учащихся восьмого класса школы, и полученные результаты оказались весьма впечатляющими. Ряд нарушений дисциплины — от вандализма до вооруженных нападений — снизился за один год на 33 %. На 44 % сократилось количество словесных оскорблений и побоев, на 74 % — половых правонарушений, драк стало меньше на 41 %. Администрации других школ из разных мест США сообщили аналогичные результаты, однако эта информация зачастую не имеет систематического характера. Также осталось неясным, сохранились ли эти улучшения со временем и не стал ли их причиной эффект новизны.
Впрочем, очевидно, что благотворные результаты, которые ожидались в результате отмены школьной формы, так и не появились. Сделала ли детей новая атмосфера более талантливыми, более любящими и сострадательными, более раскованными и свободными? Сама формулировка вопроса показывает всю абсурдность такого предположения. Если уж на то пошло, ликвидация школьной формы привела к размежеванию на группировки, а не к проявлению индивидуальности.
* * *
Чтобы получить информацию о школьной форме, лучше всего расспросить тех, кто ее носит. Так что я отправился в Bishop Strachan — приличную частную школу для девочек в городе Торонто, имеющую строгие правила ношения одежды, чтобы поговорить о конкуренции, консюмеризме и серых юбках.
Как можно было предположить, тамошние ученицы тратят довольно много времени на размышления о своей одежде и могут перечислить вам очень и очень много «за» и «против» своей школьной формы. Все они согласны с тем, что позитивная сторона заключается в следующем: ежедневное ношение формы уменьшает стресс, не нужно волноваться о том, что надеть, т. е. каждое утро требуется принимать на одно решение меньше (или на три — в зависимости от того, как считать). Многие из девочек считают также, что форма укрепляет солидарность. Лишила ли их форма индивидуальности? Превратила ли в безмозглые винтики? Едва ли.
Если вы хотите узнать тысячу и один способ видоизменений школьной формы, то обратитесь к девочкам: манжеты на рукавах можно закатывать или подворачивать, галстуки можно завязывать туго или свободно, носить прямо или наискось, пуговицы можно расстегивать на стратегических точках, а юбки можно удлинять и укорачивать любым из полудюжины способов (включая классический метод подворачивания на талии, что можно делать после выхода из дома, и возвращать юбке прежний вид перед приходом домой). Далее, существует тема аксессуаров — целый континент в мире женских украшений. Есть миллионы вариантов выбора ювелирных изделий, часов и сумок. Также девочкам можно как угодно укладывать волосы, что тоже открывает большой выбор возможностей.
