– Документов, вы мне сказали, что не дадите, – перебил этот крик души Анненков. – А скопировать или хотя бы ознакомиться позволите?
Ерандаков снова махнул рукой:
– Да копируйте что пожелаете, Борис Владимирович, – произнес он безнадежно. – Только копии я вам не заверю и подтверждения своего не дам. И уж не знаю, что вы там задумали, а только я вам откровенно скажу: плетью обуха не перешибешь!
– Не перешибешь, – согласно кивнул Анненков. – Вот только, Василий Андреевич, скажите: где вы здесь увидели плеть?..
6
Еврейский политехнический институт
Открытие еврейского политехнического института в Екатеринославе предполагается в октябре. В первое время будут функционировать, вероятно, одно или два отделения – техническое и экономическое. Приступлено уже к составлению учебного плана. Вербуются лица, имеющие право читать лекции в институте. Выясняется, что среди евреев таких лиц очень мало. В ближайшем будущем будут объявлены условия приема в институт, на первый курс. По сведениям «Од. Н.», известный киевский благотворитель И.Г. Гепнер пожертвовал 100 тыс. руб. на открывшийся политехникум.
«Петроградский телефон» от 22 августа 1916 г.
Женщины-слесаря
Область применения женского труда продолжает расширяться. По сообщению одесских газет, на некоторых местных заводах появились женщины-слесаря. Они приехали в Одессу из эвакуированных местностей и являются весьма опытными специалистками своего дела.
Женщинам-слесарям поручаются так называемые «точные работы», требующие большого навыка и умения.
Работают женщины-слесаря «сдельно» и вырабатывают не хуже взрослых мужчин-мастеров.
Любопытно, что работницы носят мужской костюм и «обмотки» на ногах, так как женская юбка представляется крайне неудобной для работы.
«Вечерний курьер», август 1916 г.
Молодая девушка в роли почти министра
Английский министр Ллойд Джордж избрал начальником своей канцелярии молодую девушку Ф. Л. Стевенсон. Это первый случай в истории Англии, что женщина назначается на столь ответственный пост.
Газеты сообщают, что под начальством мисс Стевенсон находится в настоящее время свыше 1300 служащих разных рангов, в том числе несколько генералов и полковников.
Мисс Стевенсон отличается неутомимостью: она работает обычно 12 часов в день и не отличает праздников от буден.
Самое интересное в этом назначении – то, что начальник канцелярии министра заменяет последнего в некоторых случаях и даже в определенных инструкцией обстоятельствах имеет право подписи за министра.
«Раннее утро» от 22 августа 1916 г.
Киев начала осени шестнадцатого года совершенно не выглядел крупным городом государства, ведущего войну не на жизнь, а на смерть с умелым и сильным противником. Вовсе нет! Сойди с центральных улиц, и попадешь в тихую размеренную жизнь маленького губернского городка, где хозяева маленьких домишек интересуются разве что хлебом насущным да местными сплетнями, вроде: «Кум! А верно ли гуторят, шо Марко Остапович дулю Григорию Петровичу показав? – Та ни! Це ж вин не Григорию Петровичу, а вовсе даже немцу Штюмеру, и не дулю пидсунув, а тильки казав, що вин ёго по судам затаскае, бо его козел у Марко Остаповича усе у огороде потоптав…»
Вот по одной из таких маленьких улочек и шагал крепкий зауряд-прапорщик, с кобурой у пояса и полным георгиевским бантом на груди. Он внимательно оглядывал беленые хаты, периодически вынимая из кителя карандаш и делая пометы в маленькой кожаной записной книжке, но скорости и размеренности шага при этом не снижал. Только иногда покручивал ус да негромко крякал: «Эх, кр-р-р-расота!»
То, что искал, зауряд-прапорщик Чапаев нашел на Андреевском спуске. Маленький двухэтажный домик, под веселым номером «13». Василий Иванович сперва обошел все вокруг – оно! Точно, оно! И дворик, что надо, а если еще и подвал, как командир заказывал – считай, что поиски закончились. Заглянул в дом. На второй этаж подниматься не стал: для командировой затеи ничего выше первого не потребно. А на первом этаже уверенно подергал ручку звонка.
– Что вам угодно? – выглянула миловидная горняшка.
– Угодно бы мне много чего, – ухмыльнулся Василий Иванович, ожег девчонку взглядом и чуть выпятил грудь: полюбуйся, красна-девица, на полного георгиевского кавалера! Но тут же посерьезнел. – А вот дело у меня сперва к хозяину квартеры. Дома ли?
Девушка запунцовела, застреляла глазами:
– Барина нетути. Только барыня и барышня… Да вы точно ли к нам, господин ахвицер? А то ваш-то во втором этаже живуть… Мне ихняя служанка говорила: приехал молодой барин. Как есть – ахвицер. Дохтур…
– Нет, миленькая, – улыбнулся Чапаев и снова ожег глазами девчонку. – Мне точно к твоему барину надобно. Ну, пока можно и с барыней побалакать. Беги, красавушка, доложи, что зауряд-прапорщик Чапаев по делу от генерала-майора Львова принять просят.
Через несколько минут он уже беседовал с хозяйкой, Ядвигой Викторовной Листовничей
[72]. Наследница польских шляхтичей попробовала, было, разговаривать с каким-то зауряд-прапорщиком, что называется, «через губу». Наверное, это произвело бы на Чапаева желаемое воздействие, случись этот разговор парой лет раньше, а сейчас Василий Иванович сперва лишь хмыкал, вспоминая расправу с польскими аристократами, посмевшими перечить его командиру, а потом подпустил баса и рявкнул на оторопевшую Ядвигу Викторовну так, как рявкал на подчиненных на плацу или в атаке:
– М-А-А-АЛЧАТЬ!!! Квартира ваша требуется в распоряжение военных властей для выполнения секретного задания Ставки его императорского величества! Смотреть на меня! В глаза, я сказал! Их превосходительство, генерал-майор Львов, велел передать вам двадцать две тысячи пятьсот рублей в качестве возмещения и дать три дни для переезду. Вопросы? Предложения? Просьбы? Нет? ВЫПА-А-А-АЛНЯТЬ! Стой! – И он сунул окончательно очумевшей Листовничей бумагу. – Грамотная?!
Ядвига Викторовна сумела лишь судорожно кивнуть. Сумма, которую предлагали «в качестве возмещения», поразила женщину, ибо точно равнялась сумме, в которую оценивался весь дом.
– Тады подписывай, где птичка карандашом! Деньги сочти и ниже сумму словами пиши. И снова подпиши! Жильцов упреди, и лавочнику скажи, чтоб торговлишку свою поприкрыл на время. Вопросы? Нет вопросов? Желаю здравствовать!..
Оставив деньги и забрав расписку, Чапаев ушел, на прощание ущипнув за щечку смазливую горничную:
