– Я знаю, что произошло, – зацокала языком госпожа Чжан. – Мне так жаль…
Инь‑Инь надкусила кекс. Он оказался черствым и на вкус напоминал зажаренных шелковичных червей, которых одно время готовил ее отец.
– А у вас все здоровы? – в свою очередь спросила Инь‑Инь.
– Со мной все в порядке, спасибо. С мужем тоже.
– А с Фэн? – уже увереннее продолжала допытываться Инь‑Инь.
На мгновение она понадеялась, что Пол ошибся в своих предположениях.
– Фэн очень нас беспокоит, – вздохнула госпожа Чжан.
– Почему? Где она сейчас живет?
– Жила у нас, пока не родила. Потом переехала к мужу в Гуандун.
– Не знала, что у нее ребенок, – удивилась Инь‑Инь.
Госпожа Чжан печально кивнула:
– Был сын. Только он умер. Прожил всего неделю. – Старушка утерла слезу. – Наш единственный внук. Он явился на свет беспомощным инвалидом, я видела его в роддоме. Это страшно… – Женщина выпучила глаза и тут же ударилась в плач.
Инь‑Инь взяла ее за руку:
– Простите, мне никто не сказал об этом.
– И правильно сделали. У вас свои заботы.
– Отчего умер сын Фэн?
– Он родился слепым и глухим, с культями вместо рук и ног. К тому же его сердце было намного больше нормального. Фэн рожала очень тяжело. Больше она не сможет иметь детей. – Голос госпожи Чжан дрогнул. Она несколько раз всхлипнула. – Такое бывает, говорили врачи. Судьба. Дочь господина Ба тоже родила инвалида. А ведь в дереве не осталось молодых женщин, кроме Ба и Фэн. На нас лежит проклятие, Инь‑Инь, говорю тебе. Ты правильно сделала, что уехала.
– А с внуком господина Ба что? – спросила Инь‑Инь.
– Это была девочка. Она тоже родилась слепой и с нездоровым сердцем. Но она жива до сих пор. Разве ты не слышала?
Инь‑Инь покачала головой:
– Я вообще незнакома с этой семьей. Верно, они переехали сюда, когда я была уже в Шанхае. Где они живут?
– Сейчас они живут в Иу, вместе с дочерью. Недалеко от Второй народной больницы. Малышку, как я слышала, надо часто показывать врачам.
– Фэн, наверное, дружила с их дочерью? – предположила Инь‑Инь.
– Как будто не особенно, – пожала плечами госпожа Чжан. – Хотя они вместе рыбачили на озере.
Инь‑Инь почувствовала, как к горлу снова подступает тошнота. Сердце заколотилось, совсем как перед экзаменом в консерватории. Теперь она почти не сомневалась, что предположения Пола верны. При этом Инь‑Инь совсем не была уверена, что хочет знать всю правду. «Чем больше людей пострадало от ядов в озере, тем меньше будет компенсация, – размышляла она. – Если отравилась вся деревня, „Саньлитунь“ ни за что не признает своей вины. Зачем мне это нужно?»
Инь‑Инь хотела одного – играть в оркестре. Дело было даже не в карьере. Ее материальные запросы были невелики, но до сих пор она не имела ни машины, ни собственной квартиры. Появись на примете подходящий мужчина, Инь‑Инь родила бы от него ребенка, о будущем которого уже нужно было думать. Какое ей дело до ядовитого озера, до всех этих мертвых кошек и младенцев‑инвалидов? Ее совершенно не интересует, отчего там так много ртути. Пусть даже это преступное намерение, что толку знать виновных? Инь‑Инь никогда не претендовала на роль правдоискательницы.
– Мне жаль, – сказала она, поднимаясь со стула. – Желаю Фэн всего хорошего.
* * *
Когда она вернулась, Пол с отцом молча сидели на веранде. Инь‑Инь рассказала им обо всем, что сегодня узнала.
– Думаете, и здесь причина в ртути? – спросила она Пола.
Тот кивнул:
– Она вполне могла проникнуть в плаценту и повредить плод. В Японии такие случаи тоже были. Я только что перечитывал материалы.
– А т…там как ртуть попала в море? – спросил Да Лун.
– «Чиссо», химический комбинат. Он работал там много лет.
– Авария? – удивленно выпучил глаза Да Лун.
– Нет.
– То есть они з…знали о том, что делают…
– Да. Связь между сбросом ядовитых отходов и случаями заболеваний в деревне была очевидна с самого начала. Но даже после того, как она подтвердилась лабораторными исследованиями, комбинат еще несколько лет засорял море.
Да Лун выпрямился на стуле. Похоже, его интерес к катастрофе в Минамате возрастал.
– И что предприняли рыбаки?
– Предъявили комбинату иск.
– И что?
– Процесс тянулся несколько лет.
– Были ли виновные наказаны? – В голосе Да Луна слышалось нетерпение.
– Нет, насколько мне известно. Тем не менее их обязали выплатить компенсацию.
– С…сколько?
– Много. Почти сто миллионов американских долларов, если я не ошибаюсь.
Отец оглянулся на дочь, но на ту слова Пола как будто не произвели никакого впечатления. Она хотела одного – вернуться в Шанхай и немедленно начать подготовку к прослушиванию.
Да Лун поднялся со стула:
– В…в таком случае я немедленно начинаю искать адвоката.
Инь‑Инь быстро оглянулась на Пола.
– Ты серьезно?
– Хочу предъявить им иск. Если они виновны в болезни мамы, они должны нам заплатить.
– Как ты себе это представляешь, папа? – Инь‑Инь в ужасе прикрыла рот ладонью.
– Найду адвоката, который будет представлять мои интересы в суде.
– Но Сяо Ху предупреждал, что это очень опасно. Никто из адвокатов не согласится заниматься этим делом.
– Что в этом понимает твой брат! – презрительно бросил Да Лун.
– Но, папа! – запротестовала Инь‑Инь. – Он же юрист!
– Мне все равно, кто он. Я найду адвоката.
– «Саньлитунь» – крупный концерн. Один ты ничего не сможешь сделать.
– Даже если так, – смущенно пробормотал Да Лун, – я должен попытаться. Пусть они удивятся.
– У вас есть знакомые адвокаты в Иу? – обратился к Инь‑Инь Пол.
– Откуда?! – почти возмутилась та. – Только знакомый журналист, работает в «Пиплс дейли».
– Откуда ты его знаешь?
– Учились в одном классе.
– Может, он нам поможет?
– В чем?
Пол вздохнул:
– Неплохо бы встретиться с ним сегодня вечером. Можешь пригласить его на ужин?
Инь‑Инь медлила. Она понятия не имела, чего добивается от нее Пол. Что толку им от репортера местной газеты?
