– Давай еще поиграем, – предлагает Нора.
Встаю, подхожу к ней. У нее заняты руки – насыпает что‑то белое в мерный стаканчик. Может, муку?
Здорово, что она сама предложила. Значит, опять хочет чем‑нибудь поделиться. Я счастлив. Меня никогда раньше не интересовали так сильно люди. Да я, оказывается, совершенно ничего не смыслю в отношениях. С Дакотой все было проще пареной репы. Мы долгие годы дружили, пока я не понял, что у нас нечто большее. Дакота призналась мне в любви, ничего замысловатого.
– Только теперь по моим правилам. – Я пока не решил, что за правила.
Нора оборачивается, облизнув губы. Как будто специально. Нет, она знает, что чертовски сексапильна, и хочет нарочно меня потерзать. Я и так уже слетаю с катушек, куда больше?..
– А правила будут такие… – Аж слиплись мозги от напряга. – Значит, так. Я задаю три вопроса. Отвечаешь на два, один можно пропустить. Потом ты задаешь, я отвечаю.
Приподняв бровь, она облокачивается на стол.
– На что играем?
– На правду, как и договорились. – Надеюсь, по мне не видно, как меня плющит, когда я на нее смотрю.
С оценивающим прищуром Нора кивает.
– Ты не переоделся, – показывает она на мою футболку, с утра я облился кофе.
Сам не пойму, почему не переоделся. В запасе было три часа, я просто профукал их, лежал на диване и думал.
Стоп…
– Ты стрелки‑то не переводи, – говорю я, взглянув на нее и покачав головой. Знаю я эти приемчики, второй раз не прокатит. – Что, сдрейфила? Пустячной игры испугалась?
Она судорожно сглотнула.
У нее веснушки на груди до самой шеи. Целая россыпь. До самого воротничка. Полюбовавшись на шею, поднимаю взгляд выше, фиксирую внимание на глазах. Во что бы то ни стало я устою. В этот раз я буду хозяином положения.
– Нора. – Я делаю шаг в ее сторону, а самого будто током пронзило, спина распрямилась, голос окреп. – Так что?
Она вновь сглотнула. Глаза огромные, руки сведены за спиной, сердце так и колотится – я даже отсюда слышу, как оно кровь гоняет. Протягиваю руку, касаюсь пальцами ее плеча, спускаюсь к груди, обвожу линию вокруг сердца и снова поднимаюсь к шее. Она тяжело дышит, грудь поднимается и ниспадает под моею рукой. Пульс участился, мы на пределе. Чувствует ли она, как стучит мое сердце?..
Она стоит совсем близко и не сводит с меня глаз; хочется целовать ее вечно, до конца жизни.
Нора прищуривается. Боже, я что, сказал это вслух? О, Господи, только не вслух.
– Я первая. – Снова прищурившись, она шагает в сторону. Боже, какое облегчение. В ее присутствии совершенно глупею, не могу держать рот на замке.
Открыв нижний шкафчик, Нора вынимает миску для миксера.
– Сколько ты собираешься здесь прожить? Я имею в виду Нью‑Йорк. Какую последнюю песню ты слушал? Где твой родной отец? – Крутой вираж, ничего не скажешь.
Про отца отвечать неохота, но если я не буду с ней откровенен, то какой откровенности можно ожидать в ответ?
– Ну, не знаю. Поначалу хотел податься в Вашингтон, но потом мне понравилось. Последнее, что я слушал, это… – Надо вспомнить. – «As you are» группы «The Weeknd». Ну а отец… он умер.
Нора изменилась в лице. Она, наверное, думала, что последний вопрос я проигнорирую. Она бы на моем месте так и поступила. Я и сам хотел.
– Моя очередь, – говорю, упреждая возможный поток соболезнований. – Сколько лет женаты твои родители? Последняя книга, которую ты прочла? Сколько продлились твои предыдущие отношения?
Она глядит на меня в упор. Я отвожу взгляд. Ежу понятно, какой вопрос она решит пропустить.
Вздохнула. Делает вид, что углубилась в готовку. Еще раз вздохнула.
– Их брак длится тридцать два года, и очень скоро у них годовщина. Последнее, что я прочла, – это «Мозг» Роберта Рида. Ну а третий вопрос пропущу.
Я киваю, выслушивая ответы. Жаль, конечно, что интуиция меня не подвела, однако возмущаться не стану. Пока.
Не тратя времени, Нора продолжает игру.
– Что тебе больше нравится, спорт или чтение? Какое у тебя самое радостное воспоминание из детства? От чего умер отец?
Мне вдруг захотелось обо что‑нибудь опереться.
– Чтение. Спорт тоже люблю. Радостных воспоминаний у меня много, даже не решу, что лучше. – Напрягаю память: что там у меня было веселенького? – Ладно. Первое, что пришло в голову, – это как тетушка с мужем возили меня на бейсбол. Мы часто ездили, мне очень нравилось. Отец умер по естественным причинам.
– С людьми в расцвете лет такое не случается.
Вдруг меня оглушил запах лука, и я тихонько попятился. Нора шинкует лук мастерски, как повара по телику. Приятно смотреть, дух захватывает.
– Ну, значит, случилось. Сердечный приступ. Я тогда маленьким был.
Помешивая ложкой сдобное тесто, Нора молча на меня смотрит.
– Мой ход. Как познакомились твои родители? Если бы ты не стала кондитером, тогда чем бы ты предпочла заниматься? За что Дакота выгнала тебя из квартиры? – Последний вопрос вклиниваю с предельной деликатностью.
Нора вываливает тесто в форму для выпечки.
– Отец ездил в Колумбию по делам. Он много работает с благотворительными организациями. В Боготу поехал обучать хирургов тамошней больницы. А мама работала в кафетерии при больнице, и папа влюбился.
Я любуюсь ее прекрасными чертами: на редкость удачное этническое смешение.
– Если бы я не была кондитером, то открыла бы закусочную в фургоне – типа тех, что стоят на улицах в Уильямсберге. Дакота выгнала меня из квартиры, потому что ей стало страшно. Она хотела, чтобы я держалась от тебя подальше, а я не послушалась. – Нора улыбнулась. – Так что теперь я бездомная.
– Когда тебя выгоняют из квартиры, это совсем не смешно, – говорю я, озабоченно хмурясь.
Безрадостно усмехнувшись, она подходит к духовке с формой для выпечки. Я придерживаю для нее дверцу. Водрузив противень на среднюю решетку, Нора закрывает плиту.
– Теперь моя очередь. Сколько у тебя было любовниц? Как ты повстречался с Дакотой? Ты часто представляешь меня в постели?
Словами не описать тот звук, который я издал, услышав последний вопрос. Все тело напряглось, кровь хлынула в пах. Как ни пытаюсь я отогнать эти мысли, слишком уж свежо воспоминание о том, как Нора меня оседлала.
– Я переспал лишь с одной. И ты в курсе, о ком речь. Дакоту я знаю с самого детства. Мы жили с ней по соседству… Последний вопрос пропускаю.
Она бросила на меня жаркий взгляд. Не в смысле наброситься и сорвать одежду, а в смысле испепелить.
– Хм‑м‑м… – задумчиво произносит Нора, постукивая пальцем по губам.
