Я медленно ввожу пальцы и поддразниваю, нежно касаясь губами промежности. Нора стонет и стонет по мере того, как мои пальцы ласкают ее изнутри. После нескольких секунд пытки я заканчиваю ее страдания, проведя языком по влажному клитору.
На вкус – она словно мед в сахарной глазури, для такого сластены, как я, – самое то.
У Норы вдруг напрягаются ноги, она замирает на стуле, я обвиваю руками ее за бедра и приподнимаю их, чтобы ей было удобнее кончить. Прижимаюсь плотнее губами.
Она вслух произносит мое имя.
Боже, Лэндон, как хорошо. Как с тобой хорошо .
Она кончает, а я пью ее сок и держу ее за ноги, пока она отдыхает. Нора, совершенно нагая, сидит, распластавшись на стуле, и тяжело дышит, а я не хочу прерываться. Я чувствую, как она пульсирует под языком, подрагивает волнами оргазма.
Я еще не закончил. Она сказала, что я могу делать все что захочется и быть тем, кем только захочу. Вот кем я хочу быть. Тем, кто боготворит ее тело и кайфует, когда ей приятно.
Когда она кончает в третий раз, ее тело превращается в желе. Нора откидывается назад, измученная, насыщенная и удовлетворенная. Я стягиваю ее на пол и заключаю в объятия. Она вся будто растаяла, растеклась и повторяет контуры моего тела. Я поглаживаю ее нежными легкими касаниями, и через пару минут начинает казаться, что она и вовсе заснула.
– Надо же, я предложила тебе сделать все, что ты хочешь, и ты трижды довел меня до экстаза, – шепчет Нора, уткнувшись лицом в мою грудь. Она обвила меня руками и лежит на мне, словно в колыбели. Мы сидим на полу кухни, и я баюкаю ее, как малютку. Нереально тащусь.
Коснувшись ее щеки, убираю с лица прядь волос.
– Этого мне и хотелось.
Нора привстает, чтобы взглянуть на меня, и перекладывается так, что мои бедра оказываются между ее ног, а ее груди перед моими глазами. Обнаженные груди, необходимо добавить. Огромным усилием я воздерживаюсь от того, чтобы их облизать.
– А можно взять тебя себе? – говорит она и игриво мне улыбается.
Я все же решился лизнуть ее, и в этот момент Нора прижимает мое лицо к своей груди. «Да я поселился бы здесь, – кое‑как пробивается мысль. – Так и сидел бы сутками напролет, уткнувшись лицом в ее груди ». А люди еще используют слово «груди»? Кажется, нет.
Я куснул ее, она хихикнула.
– Надо понимать, это – «да»?
Она подшучивает надо мной еще пару минут, а потом я принимаюсь домывать посуду, а она замешивает сдобу для печений, которые были обещаны мне за капусту. Если бы Нора пообещала мне ежедневно готовить овощи, я с легкостью превратился бы в травоядное. Мы дни напролет поедали бы смузи из огородной капусты и жевали зернистые штучки из злаков, состряпанные ее руками.
Вытерев насухо все тарелки, я подхожу к рабочему столику и наблюдаю, как Нора лепит шарики из сдобного теста. Внутри – белые крошки и что‑то еще вроде ягод.
– А что у тебя за печенья?
– С малиной и хлопьями белого шоколада.
Пока печенья стоят в духовке, квартира наполняется привычным уже сдобным ароматом, и мне в голову приходит мысль, что Нора должна забегать ко мне каждый день. Я буду тогда очень счастлив.
А собственно, где она сейчас проживает? Совсем вылетело из головы, что она только что заявилась ко мне на порог с кучей пакетов.
– Ты вернулась в квартиру? – спрашиваю, когда она усаживается на разделочный столик, а я встаю между ее ног.
– Нет.
Ах вот как. Нет, и все.
– А где ты остановилась? Тебе нужно жилье?
– Завтра приедет сестра, она разрешила пожить в ее квартире там, за мостом.
– На Манхэттене? Но ведь это далеко от работы.
– Да не особо.
– Ты можешь и здесь пожить.
Нора обхватывает меня руками за шею и притягивает к себе.
– Не вариант.
– Почему?
Молча качает головой.
– Если завтра к тебе приезжает сестра, значит, мы не увидимся?
Она кивает.
– Я хотел бы с ней познакомиться.
У нее еле заметно напряглась спина.
– Познакомиться с сестрой? Лихо! – Нора улыбается, а мне не до смеха.
Лихо? Чем тебе не понравилась эта идея? Если мы, типа, пытаемся получше друг друга узнать, то почему бы мне не познакомиться с сестрой?
– А что, нельзя? – Надеюсь, она не заметит, как предательски дрогнул мой голос.
Отстранившись от меня, Нора вновь облокачивается о кухонный шкаф.
– С моей сестрой… с ней не знакомятся . Это целая постановка. Ритуал. Нам надо все как следует запланировать и продумать. Ты пойми, они с Амином – не те люди, которые могут так запросто познакомиться .
Она говорит, и ее голос переполняет отчаяние. А ведь всего несколько минут назад была совсем другой. Чего она так испугалась? Ну, подумаешь, я познакомлюсь с сестрой, в чем тут фишка?
Обвожу взглядом тесную кухоньку, смотрю в коридор. Почему‑то в голову лезут ненужные мысли: вспомнив размер своих банковских сбережений, я представляю, как выгляжу в этих штанах. И для контраста – сестрица на фотографиях, разряженная в пух и прах. Уложенные волосы, вечерний макияж, превосходные зубы и безупречно белое платье. На одной фотографии, где она стоит, вцепившись в какой‑то почетный диплом муженька, у нее все запястья в бриллиантах. Сверкают почище зубов. Ну да, награды, дипломы, куда уж мне…
Настала моя очередь отстраняться.
– Хорошо, не знакомятся и не надо.
Так что я передумал. Столь внезапную перемену я объяснять не хочу, а Нора не спрашивает.
Глава 21
Я совершил приятное открытие: моя кровать вполне подходит для двоих. Она как раз такого размера, чтобы Норе пришлось свернуться калачиком и, положив голову на сгиб моей руки, глядеть на меня соблазнительными глазками. Она греет, как печка, а сама так и светится. Ей очень идет быть счастливой.
Что‑то упрямо колотится в стену. Ну невозможно не замечать. Приглушенные вопли из комнаты Тессы мы тоже пытаемся игнорировать, хотя они слишком уж откровенные.
– Ну их и понесло, – смеется Нора.
Я тоже смеюсь.
– Ерунда! Ты бы послушала, как они орут, когда спорят. Наверное, слышно до самого Джерси. – Все это мне уже довелось наблюдать много раз. Еще не изобрели таких звуконепроницаемых стен, чтобы их заглушить.
– Они всегда так шумят? – шепчет Нора.
– Да. Но скандалят они еще громче.
– Как видно, он встретил свою половину. На Тессу лучше не наезжать, себе дороже.
