– Да угу, угу! Сделаем, начальник. Какие проблемы?.. Ты вольные упражнения повторил?
Кто о чем, а вшивый о бане…
Глава 15
Места, где сбываются легенды
Сколько себя помню – эти три книги всегда занимали почетное место в моем детском книжном шкафу. Я подозреваю, что их купили еще до моего рождения. Родители, а они у меня оба очень любят почитать, скорей всего, убивали сразу двух зайцев – никто ведь им не запрещал самолично насладиться сокровищами народного фольклора, пока я не появился на свет.
Три книги: «Грузинские народные сказки» (огромный фолиант, включающий в себя ровно сто сказок, о чем без затей и сообщается на обложке), «Китайские народные сказки» (небольшая книжица в мягкой глянцевой обложке, с загадочными черно-белыми гравюрами, которые мне по малолетству казались несколько карикатурообразными) и «Легенды Крыма» (страшно потрепанная средней толщины книжонка темно-синего цвета с причудливым восточным орнаментом и силуэтами кипариса на фоне лунной морской дорожки). Судя по ветхости – последнюю книжку читали больше всего, да и для меня она оказалась предпочтительней других.
Почему?
От грузинских новелл в памяти остался только дэв – могучий джинн-великан, решающий все вопросы. От китайских – ощущение не всегда оправданной замысловатости в поступках тех или иных героев и маниакального стремления все время очеловечивать некоторых экзотических животных. Неоднозначное, короче, ощущение, скользкое, как и сама обложка на этом опусе.
А вот от «Легенд…» я получил в детстве очень сильное впечатление.
Это было откровение, связанное с осознанием сложности мира, коварности существ, его населяющих, и, как это ни банально звучит, – бренности бытия. И как открытие, жутковатое для детского менталитета, – наличие в этом мире жестокости, подлости и обмана.
И еще, фигурально выражаясь, книга «кровоточила».
«Легенды…» походя и как бы между прочим оперировали такими тяжелыми понятиями, как смерть и убийство, резня себе подобных и пафосный суицид, героическая гибель героев и казнь побежденных. Скажу честно, читая в шестилетнем возрасте «Легенды Крыма», я, в силу своей впечатлительности, наверняка получил своеобразный психологический шок, который, несомненно, оказал определенное влияние на мое дальнейшее личностное становление. Практически мне преждевременно всучили новые, совершенно взрослые императивы бытия, которые трудно умещались в детской головке. Но выкидывать слова из песни было уже поздно. Плавное течение от детского состояния к взрослому неожиданно было ускорено болезненным дискретным скачком. Если не сказать – пинком. Повторюсь – преждевременным! А это не могло не оставить серьезного отпечатка в памяти на долгие годы. Да что там годы, легенды Крыма остались в моем подсознании на всю оставшуюся жизнь.
К чему это я?
Да все к тому же – «Ласпи»!
Въездные ворота Южного берега Крыма. Окраина волшебной страны, где эти самые легенды обретают реальные очертания и начинают казаться правдой. Порой чудесной и прекрасной, а иногда – жуткой, мрачной и кошмарной. Как вечная яростная схватка осатаневших волн под грозным и величавым утесом Айя, который, словно былинный богатырь, сторожит Южнобережье от студеных норд-вестов.
Впрочем, все это лирика…
А нечего давать детям читать взрослые книжки! На ночь особенно…
Вернее, думать надо, товарищи взрослые. Понимать, что слово «легенда» не всегда означает очередную детскую сказочку, легкую и поучительную. К тому же не стоит забывать о пословице, что «сказка – ложь, да в ней намек…».
Ну да ладно.
На самом деле здесь так красиво, что хочется в сотый раз повторять простенькую сентенцию моего армейского дружка, уроженца Бахчисарая: «Жизнь одна, и прожить ее нужно… в Крыму». По крайней мере – провести там свое детство, что я делаю уже второй раз благодаря фатальному колесу судьбы, швырнувшей меня без моего согласия дважды в одну и ту же реку.
Спасибо хоть, что эта речка протекает по крымским ландшафтам.
А жутковатые легенды, так органически вписывающиеся в интерьер диких скал и неукротимых утесов, лишь придают этому течению неповторимый колорит.
За это я и люблю Крым.
С точки зрения среднестатистического сибарита двадцать первого века пионерский лагерь «Ласпи» образца одна тысяча девятьсот семьдесят четвертого года – ужасная «дыра». Эталон дискомфорта и провинциальной неустроенности. Посудите сами: стационарных зданий нет, корпуса для проживания отрядов – из стареньких сборно-щитовых конструкций, разукрашенных в веселенькие и жизнерадостные цвета, столовая открытого типа – под навесом. Спортплощадки, кинотеатр, центральная площадь – все открытое, продуваемое, демократическое до безобразия.
А все равно уютно!
Между прочим, два года назад дети в этот лагерь вообще добирались на катерах, вплавь по морю – дороги-то не было. Вот это я понимаю экзотика! Райский уголок, достойный советских робинзонов. Хотя почему только советских? Тут рядом, за рощицей – дачный поселок возрастом без малого в сотню лет, излюбленное место многих романтически настроенных литераторов дореволюционной эпохи. Так называемый Профессорский уголок. Так сюда вообще на заре века добирались на яликах… с ручным приводом. И счастливы были до безобразия.
Древностью и историей здесь дышит все: и старая, убитая солеными ветрами батилиманская дорога, и растрескавшиеся суровые скалы, грозно нависающие над жалкими людишками, и загадочные названия отвесных вершин, подножие которых веками терзает неугомонное в этих местах море: Птичья скала, Красноголовая крепость, Святой мыс.
Повезло юным спортсменам с выбором места для соревнований.
Повезло! Несмотря даже на то, что спортивные снаряды расставлены прямо под открытым небом – на так называемой площади Космонавтов, которую венчает макет ракеты-носителя. Там на скорую руку сколочена импровизированная трибуна, на которую в данную конкретную минуту забрались организаторы соревнований и приглашенные гости – из числа уважаемых представителей городской элиты.
Спортивная детвора стоит через площадь напротив (хотя какая там площадь, просто площадка для пионерских костров). Мы выстроены аккуратными квадратиками порайонно, стоим и слушаем торжественный спич о том, что «дети – наше счастливое будущее, надежда и достойная смена…».
Это идет митинг, посвященный открытию областного чемпионата по спортивной гимнастике.
С правой стороны площадки – гости попроще: родители, друзья, ну и… одноклассники, куда без них. В их числе – все те, кто приехал сюда болеть и по мою душу. Меня, между прочим, уже заметили, хотя стою я за широкими спинами нашей тренерской группы, в числе которой органично красуются Сан-Саныч и Ирина, наряженные по этому поводу в красные спортивные костюмы. Чтобы не выпадать из действительности и хотя бы пассивно, но принимать участие в мероприятии, мне приходится вытягивать шею до жирафообразного состояния. Мать, отец, брат, одноклассники – все уже мне отмахали, причем не останавливаясь до тех пор, пока я ответно не махнул каждому персонально. Мол, заметил, успокойтесь – оценил и умилился.
