И ножками поскрести по грязному полу.
Сан-Саныч только вздохнул печально. Многозначительно потер лоб, почесал за ухом, ну а потом все-таки соизволил открыть рот:
– А ты с чего взял, что мы менты?
– Ап… А… к-кто?
– Конь в пальто. Ты это, мил-человек, обзовись-ка для начала. А затем я тебе чего-то покажу, интересное.
– Дык… Лычка я… Лычок можно…
– Слышь. Мне на кой кликуха твоя поганая? По-человечески тебя как кличут?
– Кузей… Кузьмой… Ильин Кузьма… Тимофеевич… Но ты зови меня просто – Кузя…
Я хмыкнул. Говорю же – эти бичи только прикидываются дебилами. На самом деле очень и очень непростые ребята. Те еще юмористы.
– Ладно, Кузьма Тимофеевич. Слушай тогда сюда. Мы и вправду не из милиции. Вот, глянь корочку. Видишь? Три буковки волшебных? Правильно цепенеешь, читать, значит, не разучился. «Контора глубинного бурения». Посему расклад твой таким будет: отвечаешь всего лишь на один вопрос, а дальше – или на свободу с чистой совестью и лишним рублем в кармане, или к твоим друзьям-ментам с нашей сопроводиловкой. Статья двести девятая УК, в курсе? Тунеядство. Думаю, органы внимательно отнесутся к нашим рекомендациям. Вдумчиво и с воодушевлением. Веришь?
Бич Кузьма Тимофеевич задумчиво повел косматой головой.
– Браслеты сними.
Козет без лишних слов отстегнул наручники. Тема пошла. Джентльмены приступили к серьезному разговору.
– Спрашивай.
– Спрашиваю. Вы народ наблюдательный и осторожный. Согласно вашему бичевскому естественному отбору иначе и не выжить. Про Дарвина слыхал? Так это и про вас тоже. Хорошо, что слыхал. Тогда ответь: ПРОИСХОДИТ ЛИ В ГОРОДЕ ЧТО-ТО НЕОБЫЧНОЕ В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ? Имеется в виду – по вашей, по блатной части. Такое, что начинает вас тревожить и беспокоить. Всю вашу шайку-лейку. И кто за этим стоит? Ты только, Кузя, не спеши с ответом. Подумай, есть время. И говори по делу.
Начинаю все больше уважать Козета. Каково про Дарвина завернул!
Кузя потер запястья, подержал для солидности паузу, потом выдал:
– Дык… два вопроса задал, начальник. Рубля маловато будет…
Теперь мы оба с Сан-Санычем хмыкнули. Молодец, мужик. Не пропадет в жестокой мясорубке эволюционного отбора.
– Если дело скажешь – трешка с меня. Если горбатого лепить начнешь…
– Да не стращай, начальник. Я при понятиях. Мне с вашей Конторой горбатого не с руки лепить. Соображаем немного. Короче – в курсе я, о чем ты спрошаешь. Есть такая маза. Год иль полтора как. Значит, так, слушайте… курить есть?
– Ты не борзей.
– Да ладно, просто спросил. В общем, слушай. Появился, как ты говоришь, по нашей части, фартовый один. Молодой. Только такой, что нам, старикам, три форы даст. Резкий, прокрученный. Погоняло – не то Карбованец, не то Гривенник, не буду врать. Так вот, чем промышляет – никто не знает, как выглядит – никто не видел, где обитает – кто знал, того уж нет. Но слухи идут верные – башли (деньги) рубит только в путь. И крови не боится.
– Есть жмуры?
Кузя укоризненно посмотрел на Сан-Саныча:
– Начальник! Ты уж меня совсем за ссученного не держи. И знал бы – не сказал. Разговор про слухи, про то, что люди говорят. А я тут вообще не при делах…
– Ладно, продолжай.
– Дык… и все! Нема что продолжать-то. Вроде все сказал. Сам просил – по делу токмо.
– Откуда он? Где чалился? По какой масти?
Кузьма Тимофеевич хитро осклабился. Потом сокрушенно мотнул головой:
– Знал бы – раскрутил бы тебя на пятерик, начальник. Только повезло тебе. Не в курсах мы. Шифруется Карбованец, или Гривенник. О нем и слухи-то пошли, когда он себе подельников набирал. Потом – только круги по затону…
Да он еще и поэт. Еще бы про дым над водой завернул, чтобы мы все попадали. Да и психолог неплохой – знает, когда можно наглеть, а когда не стоит. Я вышел из комнаты и глянул, как работает со вторым бичом Славик. Там было не так интересно.
Собственно, наша группа уже программу выполнила – есть и объекты, и толика информации. Пожалуй, и мне пора. Я вернулся к Козету. Тот пытался еще что-нибудь выжать из хитрого бича.
– Сан-Саныч, пойду я…
– Давай. Зайди к… куда надо зайди. Расскажешь там, что слышал. А ты, Кузьма Тимофеевич, про этого мальчика уже забыл.
– Про какого такого мальчика? О чем ты, начальник?
– Вот и молодец. Держи трешку.
– Премного благодарен, ваше сиятельство. Нет границ щедротам вашим…
– По браслетам заскучал?
– Ни боже упаси…
– А такое впечатление складывается, что…
Да они нашли друг друга! Родственные души. Просто тащатся от светского общения.
А ведь засада получилась не такой уж и бестолковой.
Глава 19
Вариант «Яд»
Я давно заметил – каждый индивидуум считает себя своеобразным экватором между философскими полюсами категорий добра и зла. Чем-то усредненным. Этаким центром координат в плоскости жизненных ценностей. Можно сказать – эталоном, по которому он, разумеется, ежедневно меряет и оценивает окружающих.
А по ком же еще мерить?
Хочу поправиться – так считает только каждый критически мыслящий человек. Думающий. Если вам кто-то заявляет: «Я очень добрый», – то сразу напрашивается два вывода – или человек глуп, или человек врет. Умный себя абсолютно добрым считать не будет. Умный отлично понимает – совершенного «добра» в природе не существует: все слишком переплетено и взаимосвязано. Равновесие может поддерживать только равное количество белых и черных шариков на чашах весов. Если ты спас козленка от тигра, то как вариант – обрек тигра на голодную смерть. Ты добро сделал или зло? С точки зрения сентиментальной домохозяйки – добро. А с точки зрения баланса пищевой цепочки в природе?
То-то и оно.
К слову, если крепко задуматься – в любом поступке есть те самые пресловутые «черно-белые шарики». В разных количествах. Иными словами – зло есть в любом действии. Естественно, как и добро. Весь вопрос в пропорциях. «Все есть яд, и все есть лекарство, все дело в дозе». Кто это сказал? Авиценна? Или Гиппократ? Не суть.
Остановимся на темной стороне.
Вариант «Яд».
До моего провала в советское прошлое жил я в стране, в которой люди кто с энтузиазмом, а кто и с отвращением строили новое «светлое» общество. Капиталистическое. Постсоветское. Некоторые даже правильно, на мой взгляд, его окрестили «обществом квалифицированных потребителей». Достаточно точно, хотя «плутократия» тоже подходит. А что в таком обществе является главным? Правильно. Товарно-денежные отношения. «Золотой бычок». Идол потребления. Деньги, короче.
