После таких слов вполне можно было загреметь в соучастники, и Ясный это понимал. Когда совещание закончилось, он почувствовал, что от него все шарахаются и смотрят как на зачумленного — а не очередной ли это враг народа?
С работы Ясный вернулся под утро в свою просторную пятикомнатную квартиру в правительственном доме с охраной на Садово-Триумфальной. Заснул тревожным сном. Он был готов ко всему.
Утром в квартиру ворвался Питовранов. Разбудил Ясного, стал целовать, а по щекам катились слезы. Его ночью выпустили и сказали, что за него заступился Василий Степанович.
Хотя решающую роль сыграло не это заступничество, а то, что Гоглидзе положил на стол Сталину докладную, в которой черным по белому было написано: Питовранов невиновен. Так что его выпустили и вернули в резерв МГБ СССР в ранге замминистра, но без должности.
Сталин был твердо уверен в том, что дело врачей реальное. Относился к нему очень серьезно и страшно переживал, что сказывалось на его тающем здоровье.
Постепенно у Ясного начинало складываться впечатление, что определенную часть властной элиты вождь перестал устраивать: слишком требователен, опасен, лишен сантиментов, не подвержен обычным слабостям правителя — лести, подкупу. Поскольку ни о каком открытом противостоянии с ним речи быть не могло, власть его была незыблема, начали раскачивать его здоровье этими реальными и мнимыми угрозами, откровенными провокациями. И это действовало безотказно. Сталин постепенно погружался в какую-то пучину, когда вокруг угрозы, лояльность друзей под сомнением. И что ждет впереди — неизвестно.
Глава 35
Американское посольство
С Игнатьевым у Ясного сложились хорошие отношения. Министр видел, что его зам не интриган, работяга, репутация самая лучшая. Так что доверие взаимное установилось полное. И это позволило им выйти из смертельно опасных ситуаций живыми и остаться на свободе.
Ясный погрузился в свою привычную среду обитания — организация борьбы с бандподпольем, противодействие иностранным разведкам. И, конечно же, так хорошо знакомая работа с посольствами. Только теперь главным противником были не немцы, а американцы.
Холодная война была в разгаре. Бывшие союзники прилагали все усилия, чтобы раскачать СССР. Перебрасывали свою агентуру, расконсервировали немецкую. Напористо и нагло лезли к военным объектам СССР. Баловались диверсиями. Главным противником стало ЦРУ.
Ясный был об американских разведчиках не высокого мнения. Вон немцы работали жестко, механически эффективно. Британский лев хоть и исхудал после войны и был прилично побит молью, но английская разведка работала изящно и результативно. Американцы в силу национального нахрапистого торгашеского менталитета брали напором и количеством. Оплата труда разведчиков зависела от числа вербовок, и вербовали они пачками всякую рвань, не думая, пригодятся ли такие агенты. В результате их агентурные сети состояли из студентов, маргиналов, сумасшедших.
Ясный поглядел в окно на памятник Дзержинскому, пододвинул к себе папку с совершенно секретными документами и углубился в чтение. Прочитал очередное спецдонесение и поморщился, будто зуб разболелся. Да это и был как бы вечно ноющий зуб — американское посольство.
Вот Кулибины и Эдисоны, мать их! Установили в посольстве новую сверхчувствительную аппаратуру, в том числе осуществляющую запись разговоров в отдаленных помещениях по дрожанию оконного стекла. И теперь слушают совещания, идущие неподалеку — в здании Совмина. С этим пора что-то делать!
Два дома рядом с гостиницей «Националь» в Москве принадлежали американцам. И получалось, что вражеское логово, в том числе посольская резидентура, находится рядом со всеми правительственными зданиями, чуть ли не в Кремле. Окна выходят на Манежку. А там перед ежегодными парадами собиралась военная техника.
Чтобы грозить супостату, по традиции на парады пригоняли новейшую технику, которая еще не поступила в войска. Естественно, она представляла огромный интерес для американцев. И во время парада изо всех окон на нее таращились посольские работники. Техническая служба ЦРУ все тщательно фотографировала и фиксировала. Фасад посольства как борт пиратского брига пушками ощеривался подзорными трубами, кинокамерами, объективами. А крыша представляла собой что-то вроде смотровой площадки — можно деньги за билеты брать.
Ясный постоянно писал докладные записки в МИД и отдел административных органов ЦК, ставил вопрос о ненормальности такого положения. И без какого-либо толку. И так с США отношения балансировали на грани горячей войны, новые осложнения были не к чему.
Игнатьев, матерый осторожный аппаратчик, боялся резких шагов. А у Ясного душа жаждала боя. И когда министр был в отпуске, исполнявший его обязанности начальник контрразведки ринулся в атаку.
Во время последнего парада рядом с американским посольством он выставил оперативников и техников. Они зафиксировали активность американцев. И вот составлена докладная на имя Сталина, богато иллюстрированная фотоматериалами.
Сталин разозлился. Особенно его вывела из себя красочная фотография, как первый секретарь посольства фотографирует боевую технику, а рядом посол пялится из-за шторки на новинки советского оборонпрома, и на его лице написан глумливый интерес.
На заседание Политбюро в Кремле пригласили руководство МГБ, замминистра иностранных дел Валериана Зорина, представителей Моссовета и Мосгорисполкома. А заодно и оперативников, делавших оперативную съемку.
— Манежную площадь превратили в осиное гнездо американской разведки, — докладывал Игнатьев, уже вышедший из отпуска и поддержавший инициативу. — Надо их оттуда переселять.
Взвился представитель МИДа:
— Это же международный скандал!
Но уж чем, а международными скандалами Сталина не проймешь. Само существование СССР — это уже международный скандал. Страна, не подчиняющаяся миру плутократии.
— Выселить, — коротко произнес Сталин.
В результате была создана комиссия, куда входили председатель Мосгорисполкома, замминистра иностранных дел, а также Ясный. Задание простое — подыскать соответствующее здание.
И вот вся честная компания начала колесить по Москве. Объездили массу адресов. Особенно один понравился — здание хорошее, крепкое. И, главное, подальше от всех центральных госучреждений. Только история его подкачала — оттуда выселили психиатрическую больницу. Дипломаты взвились, представив, сколько будет шуму по этому поводу.
МИД предлагал помещения под новое посольство американцам, те, естественно, упирались. Им очень нравилось заниматься разведывательной деятельностью в центре столицы.
Но американцев все же выкинули со старого адреса, предоставив временное помещение на Садовом кольце, напротив МИДа. А строители приступили к возведению нового здания посольства США на улице Чайковского.
Министром строительства РСФСР был старый знакомый Ясного Райзин. Василий Степанович зашел к нему в кабинет и объявил:
