Урок мудрости
Держи себя в страхе
Каждому живому существу, чтобы выжить и преуспеть, необходимы инструменты. Слону – бивни, змее – хвост, хирургу – пластичные пальцы, боксеру – крепкий лоб.
Чиновнику нужен страх. Иначе нечего ловить.
С этим человеком мы знакомы давно, а встретились случайно на кладбище. Он что-то объяснял каменщикам, выкладывающим ограду на участке для захоронения. На вопрос, чье место, спокойно ответил: «Мое».
Большой руководитель, управлял отраслью в крупной области, чем занимается сейчас, не знаю. Ясно, что думает о вечном.
– Вот приобрел погост в хорошем месте. Смотрю на свою могилку – и не боязно. Я вообще человек не трусливый, в юности и вовсе был сорвиголова. Только на госслужбе пришлось нагнать на себя страха.
Тема зацепила, собеседник вспомнил былое, разговорился. Вот его рассказ.
– Карьерный чиновник должен постоянно испытывать страх, иначе он профнепригоден.
Страх надо холить и лелеять, молиться на него, ибо он – твой верховный охранитель. И стыдиться тут нечего; трусость и страх – разные чувства, низкое и высокое. В первом случае дрожат коленки, во втором – желудок наполняется холодом, ясна разница?
Поскольку я всегда стремился к большой власти, пришлось прорастить в себе основные страхи: перед старшим, от которого зависишь, перед младшим, который метит на твое место, перед равным, который спит и видит тебя обогнать.
Эти полезные фобии приучили меня во избежание проколов и подстав цепко запоминать цифры и документы, быть в курсе последних новостей, до тонкостей разбираться в любом вопросе. Короче, я стал превосходным специалистом, и меня точно стерли бы в порошок, если бы не помощь еще одного страха – страха показать себя умнее других.
А потом наступил День Икс. На областное правительство вынесли абсолютно гробовой для нашего департамента вопрос. Речь шла о развитии безнадежно запутанного транспортного узла. Такие места легче взорвать, чем переделать.
Мой шеф, понимая, что ему кирдык, изо всех сил выталкивал тему из повестки дня, а когда не получилось, провел интригу и смылся в срочную командировку, которую согласовал ему сам губернатор. А докладчиком вписали зама – меня. И вот тут я понял, что такое настоящий страх – до судорог, до паралича. Пугаясь собственной борзости, стал ломать принятые схемы и принципы, стыковал нестыкуемое, потом бегал по другим департаментам с листом согласований и доказывал недоказуемое…
Практически не приходя в сознание от страха, я выступил с докладом. И после обсуждения губер сказал: «А кто отпустил в командировку руководителя департамента? Я? Ну что ж, правильно сделал».
На другой день меня назначили на место шефа. Вот тогда я понял, что под напором страха чиновник может совершить свой самый смелый поступок.
…Собеседник сделал долгую паузу и тихо добавил:
– Даже жаль, что страха теперь совсем не осталось.
И ласково поглядел на свою могилку.
Три желания
С самого детства не давала мне покоя и сна одна задачка: почему в ответ на предложение золотой рыбки исполнить любые три желания нельзя первым же желанием потребовать, чтобы желаний было сколько угодно? Простейшее ведь решение, и потом можно всю жизнь просить, просить и просить, пока не надоест. А не надоест никогда. Но что-то ведь мешает старику, который со старухой, или Ивану, который с Царевной-лягушкой, или иным героям мировой сказочной антологии, оказавшимся в подобной ситуации. При том что они, может, и прикидываются дурачками, но на деле очень даже смекалистые.
Одна ученая дама, изучающая фольклор, объяснила мне, что у так называемых бродячих сказочных сюжетов есть непреложные правила. Желаний должно быть ровно три, а не сколько угодно, в противном случае пропадает интрига. Нет логики, есть закон жанра. И, знаете, я смирился. Поскольку в бродячих сюжетах власти обнаружил схожие ситуации, когда герой с высоким IQ в абсолютно выигрышном положении действует во зло себе. Расскажу вам сказку-быль, а вы судите.
Как-то раз в борьбе за знатную должность сошлись два претендента – Царевич и Королевич. У каждого была команда, составленная из политтехнологов, спонсоров, лоббистов, пиарщиков. Но у Царевича еще был Мудрец, по должности рядовой аппаратный чиновник с нерядовым, надо признать, потенциалом. Вскоре после начала схватки стало ясно, что этот скромняга мыслит шире, планирует точнее, вгрызается цепче, договаривается успешнее и вообще может заменить любого игрока, в том числе ловца спонсоров. Царевич высоко оценил значение фактора М – можно сказать, решающего для достижения победы.
Когда же победа была одержана, бывшему претенденту, а теперь полноправному боссу пришло время отблагодарить товарищей по оружию. Перебрав в уме всю команду, Царевич дошел до Мудреца и решил, что тому нужна какая-то особая награда за особые заслуги, он ее честно заслужил. В общем, надо подумать. Но Мудрец уже обо всем подумал и напрямик предъявил Царевичу три желания, которые, надо признать, поразили хозяина, а уж он-то видел в жизни немало наглецов. Итак, соратник желал здесь и сейчас получить должность первого заместителя, допуск к самым лакомым бизнесам и единовременную выплату размером с бюджет небольшого дотационного региона.
Царевич был в глубоком шоке, он собирался щедро одаривать, а к нему пришли требовать. И кто – зарвавшийся подчиненный! Как же ему ответить? Согласиться – он вконец обнаглеет. Отказать – значит, получить врага внутри команды. Остается одно: выгнать взашей, с грохотом и звоном. Тогда и самому спокойнее станет, и другим намек, чтоб не борзели. На том и порешил.
Сюжет старый, как мир, но он интересен именно своим повторением, и читатель при желании может присвоить реальные имена героям нашей сказки. Но кто, скажите, сможет объяснить поведение умного, прозорливого, знающего жизнь и людей персонажа, которого мы – вероятно, все же незаслуженно – вывели под именем Мудреца?
Ведь как все, казалось бы, просто: ты помог шефу взойти на Олимп, он не скрывает, что высоко ценит твое участие и, несомненно, связывает свое будущее с тобой. Но при этом он триумфатор, он преисполнен величия и никогда не скажет: если бы не ты, я бы пролетел.
И что надо сделать тебе? Поцеловать край мантии, подойти к руке, пасть ниц, да просто смочить глаза и сказать: шеф, я так за вас счастлив! И, услышав в ответ: спасибо, брат, в долгу не останусь, протестующее взмахнуть руками: нет-нет, ничего не надо! Правда, тогда могут ничего и не дать, но это вряд ли. Во всяком случае, смирение предоставляет куда больше шансов, чем декларация требований.
Но раз за разом, год за годом, век за веком люди допускают один и тот же просчет. А значит, у бродячих сюжетов власти тоже есть свой закон, который сформулирован задолго до нас: на всякого мудреца довольно простоты. В противном случае пропадает интрига.
