— И как же вы собираетесь сдвинуть это дело с места? — воскликнул Уоррилоу после долгого обсуждения. — Вы твердите о переговорах. Но единственное, что мы имеем, — параноидальные требования этого типа о повторном расследовании и пересмотре его дела. Вы ведь не собираетесь идти у него на поводу и всерьез заниматься данным вопросом? Какой в этом смысл, если речь идет о самом обычном деле без каких‑либо загадок?
— По‑вашему, мы идиоты? — язвительно осведомился Фарр‑Джонс. — Но если мы хотим о чем‑то договориться с этим мерзавцем, то нам придется подыгрывать ему, чтобы он поверил, что мы предпринимаем какие‑то действия.
— Зачем это нужно?
— Чтобы вовлечь его в процесс переговоров, получить возможность еще раз с ним встретиться. Заставить его сотрудничать с нами.
— И что дальше?
— А дальше — проследить за ним и выяснить, где именно он скрывается.
— Это можно было сделать и сегодня утром.
— При помощи вертолета? — Фарр‑Джонс больше не мог скрывать раздражения. — Нет, мистер Уоррилоу, тут нужно действовать осторожно. Необходимо использовать мистера Даймонда, которому Маунтджой, судя по всему, доверяет.
Инспектор Уоррилоу отвернулся и принялся молча смотреть в окно, всем своим видом ясно давая понять, что больше не надеется услышать какие‑либо рациональные предложения от других участников совещания. Взгляды остальных обратились на Даймонда, который в этот момент также выглядел разочарованным.
Фарр‑Джонс потрогал свои тщательно причесанные волосы, словно хотел убедиться, что они не растрепались. Раньше ему не приходилось общаться с Даймондом, но его наверняка предупредили, что характер у Питера колючий.
— Разумеется, обращаясь к вам за помощью, мы понимаем, что можем создать определенные затруднения, — наконец с трудом выдавил начальник полиции Эйвона и Сомерсета. — И все же мы решили рискнуть, надеясь, что вы войдете в наше положение.
Даймонд с бесстрастным, словно у Будды, лицом молчал, выжидая.
— Мы не можем настаивать на том, чтобы вы откликнулись на нашу просьбу. Но если вы этого не сделаете, мы попадем в затруднительное положение, поскольку Маунтджой, похоже, считает, что вы все еще являетесь сотрудником полиции, и к тому же испытывает к вам доверие. — Фарр‑Джонс сделал небольшую паузу, чтобы перевести дух, после чего, нервно потирая руки, с вымученной улыбкой поинтересовался: — Итак, что скажете?
— Мне нужно сделать телефонный звонок.
Даже самая обычная просьба может быть облечена в такую форму, что прозвучит словно угроза — особенно в устах такого человека, как Даймонд, слывущего мрачным и несговорчивым. После его слов Фарр‑Джонс напряженно застыл, сверля собеседника подозрительным взглядом.
— Своей жене, — пояснил Даймонд.
— Но вы не ответили на мой вопрос.
— Я это сделаю — после того, как переговорю с супругой.
Питер встал из‑за стола и, вежливо кивнув, вышел из комнаты. Он знал, что Стефани должна находиться дома. Обычно в это время она возвращалась из утреннего похода по магазинам. После обеда имела привычку наведываться в местное отделение благотворительной организации «Оксфам», поэтому звонить ей лучше всего было именно сейчас.
Питер решил спуститься вниз и сделать звонок с аппарата, висевшего на стене в холле.
— Похоже, мне придется задержаться здесь на несколько дней, — сообщил он, когда Стефани сняла трубку. — Справишься без меня?
— Важнее, справишься ли ты, — ответила супруга, которая никогда не изводила Питера бессмысленными упреками. — Ты не взял с собой даже самого необходимого.
— Зубную щетку я куплю здесь.
— Тогда уж купи и лосьон для бритья, да подушистее — если только не собираешься сам стирать себе рубашку. И во что же ты, интересно, впутался?
— Всплыла одна старая история. Похоже, здешним сотрудникам не обойтись без моей помощи.
— Какое‑нибудь незаконченное дело?
— Я думал, что оно закончено. Но кое у кого на сей счет другое мнение.
— Если помнишь, ты говорил, что никогда больше не станешь с ними связываться.
— Речь идет не о сотрудниках полиции. Извини, я не могу вдаваться в детали, моя дорогая.
— Что ж, не вдавайся. Речь ведь идет о Маунтджое? Директоре колледжа, который зарезал женщину‑журналистку? Знаешь, я тут ждала одного телефонного звонка, да так и не дождалась. Зато успела просмотреть газеты. Питер, не забывай, ты больше не полицейский. Ловить Маунтджоя — не твоя забота, а твоих бывших коллег.
— Помню.
Стефани немного помолчала, а затем поинтересовалась:
— Разве ты не собираешься посоветовать мне запереть все двери и окна и спать с полицейским свистком под подушкой?
— К тебе он точно не заявится.
— Значит, я могу пригласить кого‑нибудь в гости — так, чтобы соседи не видели?
Стефани знала, как прокусить толстую шкуру Питера.
— Что?
— Чем еще может заняться женщина, если ее муженек отправился бог знает куда? Ты ведь сорвался словно на пожар. Что же мне — скучать в одиночестве?
— Я скоро вернусь.
Стефани рассмеялась.
— Где ты остановился? — спросила она.
Питер невольно порадовался ее вопросу — он до сих еще ни разу не подумал о том, где собирается ночевать.
— В отеле «Фрэнсис», — ответил он.
— Что ж, мне, как образцовой супруге, остается сказать только одно: будь осторожен.
Даймонд вернулся в комнату, где проходило совещание, и присутствующие, горячо что‑то обсуждавшие, замолчали.
— Я бы хотел изложить свои условия, — произнес он, усевшись за стол напротив Фарр‑Джонса и поставив локти на стол. Никогда прежде ему не приходилось говорить в подобном тоне с начальством, и Питер наслаждался каждой секундной разговора. — Я готов оставаться здесь до того момента, когда мисс Тотт будет освобождена.
— Что ж, прекрасно, — промурлыкал Фарр‑Джонс. — Я знал, что мы можем на вас положиться.
— А теперь об условиях. Прежде всего мне нужен доступ к материалам дела об убийстве Бритт Стрэнд.
Фарр‑Джонс, Тотт и Уигфулл обменялись встревоженными взглядами. Уоррилоу закатил глаза.
— Вы серьезно? — удивился Фарр‑Джонс. — Вы же сами сказали, что этот тип виновен на сто процентов.
— Если я стану тесно контактировать с ним, мне необходимо быть в курсе всех деталей.
Фарр‑Джонс беспокойно заерзал на стуле.
— Не уверен, что я могу это санкционировать, — промолвил он. — Вы ведь больше не работаете в полиции.
