— Тех двоих, которые упоминаются в деле, допросили. Ни один из них в то время, когда было совершено убийство, с Бритт не встречался.
— Это они так сказали?
— Об этом написано в дневнике жертвы. С тем типом, который преподает верховую езду, Бритт виделась в последний раз восьмого октября — в конно‑спортивной школе, где он работает. Я полагаю, исключительно с целью получения очередного урока.
— Верховой езды?
Джули, не удостоив улыбкой неуклюжую попытку Питера отпустить не слишком пристойную шутку, ограничилась кивком.
— А убийство было совершено…
— Восемнадцатого октября.
— А что вы скажете насчет того рок‑музыканта?
— Джейка Пинкертона? Он в дневнике вообще не упоминается. Вернее, последние записи о нем относятся к 1988 году.
— Речь, насколько я помню, идет не столько о дневнике, сколько о календаре личных встреч.
— Хотите на него взглянуть? — Порывшись в папках, Джули достала одну из них с репродукцией Матисса на обложке и передала ее Питеру.
— Я полагаю, что здесь должны быть упоминания и о встречах с молодыми людьми — друзьями, и, возможно, не только, — произнес Даймонд, листая страницы.
— Да.
— Есть искушение сделать вывод, что других встреч с ними, кроме тех, которые здесь отмечены, не было. Вы понимаете, о чем я? Но если Бритт Стрэнд, предположим, познакомилась с кем‑то на улице или на какой‑нибудь вечеринке, не факт, что она обязательно занесла бы имя этого человека и факт знакомства с ним в свой календарь.
Даймонд открыл страничку ежедневника, на которой сине‑зелеными чернилами, аккуратным круглым почерком было написано имя Джона Маунтджоя, а напротив него проставлено время — 19.30. Это была не последняя запись в календаре Бритт Стрэнд — некоторые встречи были запланированы на декабрь.
Перелистнув несколько страниц назад, Даймонд обратил внимание на имя Маркуса Мартина. Оно регулярно упоминалось в августе. Это был тот самый мастер верховой езды.
— Этот тип имеет безупречные манеры, — припомнил Питер. — У него большие связи, а живет он в особняке на другом берегу Фрома.
— Да, в деле сохранился протокол допроса. Он заявил, что они с Бритт Стрэнд расстались.
— Когда я с ним встречался, он не произвел на меня впечатления человека, способного на убийство из ревности. К тому же к тому времени Маркус Мартин успел сойтись с кем‑то еще. Во всяком случае, в доме я видел какую‑то женщину, которая что‑то пекла ему.
— Полагаю, блинчики.
— Не знаю, мне попробовать не предложили, — сказал Питер, с удивлением услышав в голосе Джули осуждающие нотки. Инспектор Харгривз своим тоном словно бы выразила свое неодобрительное отношение к стряпне незнакомой женщины. — Так или иначе, у этого Маркуса с личной жизнью все было в порядке.
— И алиби тоже имелось.
— В определенном смысле да.
— Оно вызвало у вас сомнение?
— Его алиби обеспечила ему та женщина, которая пекла блинчики. Она заявила, что ночь убийства Маркус провел в ее квартире.
Питер снова принялся листать страницы с таким видом, словно вопрос о Маркусе был закрыт.
— А что насчет второго приятеля Бритт Стрэнд? Ну, того рок‑музыканта, Джейка Пинкертона?
— С ним я не встречался. Его допрашивал кто‑то другой. Мне он с самого начала показался бесперспективным.
— Как музыкант? — спросила Джули, и в глазах ее мелькнул восторг. — Он классный. Его первый сольный альбом сразу попал на первую строчку в британских рейтингах.
— Как подозреваемый.
— А музыка его вам не нравится?
— Я люблю классику. Вообще музыкальная революция прошла мимо меня. Вот что, давайте ограничимся теми сторонами жизни Джейка Пинкертона, которые не имеют отношения к его творчеству.
— Похоже, пару лет назад у него с Бритт Стрэнд были близкие отношения. По его словам, они стали охладевать друг к другу в 1989 году.
— Я припоминаю, что на одном из наших совещаний кто‑то выдвинул версию, связанную с наркотиками. Пинкертон пару раз привлекался к ответственности за хранение запрещенных веществ. Так вот, согласно той версии, Бритт Стрэнд могла что‑то накопать на него по этой линии и угрожать ему публикацией раздобытых ею материалов. Это нанесло бы серьезный ущерб его репутации.
— И вы все же исключаете его из числа подозреваемых?
— Пока да. Однако он остается в поле моего зрения как бывший бойфренд жертвы. Где он находился в ночь убийства?
— У себя дома, в Монктон‑Кумбе.
— Кто‑нибудь может подтвердить его показания?
— Вечером его видели в одном из местных пабов. Он ушел оттуда примерно в десять тридцать.
— У него было достаточно времени, чтобы добраться до Ларкхолла. А других подозреваемых не может быть? Мне бы хотелось, чтобы вы изучили календарь встреч убитой внимательно. И составили досье на каждого, кто в нем упоминается.
— Досье? В компьютере?
— Шутите? Когда я говорю о досье, то имею в виду материалы, с которыми можно работать — из бумаги и картона. А не эти ваши компьютерные файлы, от них глаза начинают слипаться.
Джуди был хорошо известен консерватизм Даймонда, поэтому она не стала спорить.
— Вот еще что, — продолжил Питер. — Пока вы не начали этим заниматься, расскажите мне, удалось ли вам найти странности или несоответствия в уликах против Маунтджоя.
Инспектор Харгривз молча изучающе смотрела на Питера Даймонда огромными голубыми глазами, а затем, тщательно подбирая каждое слово, чтобы не обидеть собеседника, произнесла:
— Я знаю, что вы в курсе этого, но меня очень удивил факт, что на одежде Маунтджоя не обнаружили следов крови.
— Их искали, и очень тщательно. Мы отправили в лабораторию все его рубашки, какие только нашли. Но преступники тоже смотрят телевизор. А там каждый вечер говорят про анализы ДНК и ультрафиолетовые тесты — и в новостях, и в детективных сериалах. В общем, научные методы не всегда срабатывают.
— Орудие убийства так и не было найдено, — напомнила Джули.
— Вероятно, Маунтджой избавился от него, как и от выпачканной в крови одежды.
— Очевидно.
— Это все?
Джули Харгривз кивнула. Ей не удалось обнаружить в деле Маунтджоя ничего больше, что могло бы поставить под сомнение справедливость приговора.
— В таком случае займитесь дневником, — подытожил Даймонд.
Глава 8
За десять дней до того, как ее убили, Бритт Стрэнд упомянула в своем дневнике название одной из улиц города Бат. К сожалению, без номера дома. Если Даймонду не изменяла память, Трим‑стрит была совсем короткой. На всей этой тихой, вымощенной булыжником улочке, расположенной к востоку от Куинн‑сквер, стояло не более двадцати домов. Отправляясь туда на закате октябрьского дня, Питер подумал, что, если его поход и не даст каких‑либо результатов, он, по крайней мере, вспомнит, как выглядит этот приятный уголок города. В Бате, как и везде в провинции, жизнь замирала довольно рано, и к тому времени, когда Даймонд добрался до нужного места, город уже почти опустел.
