Обернувшись, Даймонд заметил фигуру в синей униформе. Судя по всему, голос принадлежал строгой сиделке, договориться с которой было сложно.
— И куда же вы отправились? — поинтересовался Даймонд, наклонившись к пациенту.
Биллинтон молчал, явно рассчитывая на то, что сиделка вот‑вот прервет неприятную для него беседу.
— Если вы действительно покинули дом, то куда пошли? Кто‑нибудь может подтвердить ваши показания? Где вы провели остаток ночи, если не в собственном доме?
Биллингтон отвел взгляд.
— Если вы не ответите на мой вопрос, мне придется сделать вывод, что вы лжете.
— Думайте, что хотите.
— В ту ночь вы пытались как‑то сблизиться с Бритт?
— Что вы имеете в виду? — нахмурился Биллингтон.
Даймонд снова взглянул назад и, убедившись, что сиделка ушла, произнес, понизив голос:
— Не пробовали ли вы познакомиться с ней на ощупь?
Щеки Биллингтона порозовели.
— Да я ее даже не видел! Она находилась наверху. Мы с супругой живем на первом этаже.
— Откуда вам известно, что она была наверху? Вы слышали какие‑то звуки, подтверждающие это?
— Еще когда был на улице, видел в ее окне свет.
— Значит, в ту ночь вы не входили в ее квартиру. Правительно я вас понял? И даже в дверь к ней не стучались?
— Нет.
— Не секрет, что вы ей симпатизировали. Дарили шоколад, цветы. И вот вы оказались в ситуации, когда, кроме вас с ней, в доме никого не было. Не говорите мне, что вы не воспользовались такой возможностью.
— Я не пробыл в доме и пяти минут.
— Ах да, вы же утверждаете, что сразу ушли и отправились куда‑то еще. Пока не могу поверить в эту историю. Если не хотите сообщить мне, где провели остаток той ночи, может, объясните, чем занимались в те пять минут, которые провели дома?
— Я взял ключи от машины и сходил в туалет.
— И сразу ушли?
— Да.
— Забрали ключи от машины? Значит, вы куда‑то ездили?
Вывод Даймонда был очевидным. Биллингтон, видимо, понимал, что, если отпустит саркастическое замечание по этому поводу, его собеседник насторожится: люди, которых мучает тошнота и головокрушение, обычно не отпускают язвительных замечаний. Поэтому он ограничился взглядом, в котором так и сквозили ирония и презрение.
— Да, — произнес он. — В отпуске ключи были мне не нужны, поэтому я оставил их дома. Моя старая машина пару недель простояла на улице. Я зашел домой, потому что собирался ею воспользоваться. Ну, что еще вы хотите знать?
— И все же, почему бы вам не сказать, где вы провели оставшуюся часть той ночи? Кстати, вы возращались домой до появления вашей супруги?
— Нет.
— Все это время вы были с женщиной?
Ответа не последовало.
Если бы беседа проходила в допросной комнате отделения полиции, Даймонд проявил бы жесткость. Но в больнице, в разговоре с пациентом, недавно пришедшим в себя, это было невозможно. Оставалось одно — действовать максимально деликатно, добывая нужную информацию окольными путями.
— Давайте поговорим о Бритт? — предложил он. — Мы знаем, что в тот период, когда она снимала квартиру в вашем доме, у нее было несколько приятелей‑мужчин. Один из них некий рок‑музыкант. Вы с ним знакомы? Его зовут Джейк…
— Пинкертон.
— Вы его знаете?
— Я устал, — заявил Биллингтон.
— Должен признать, он неглупый мужчина. Накопил денег, выступая в качестве музыканта, и вложил их в продюсирование. Теперь зарабатывает миллионы. Он бывал в вашем доме? В смысле к Бритт он приходил?
— Если вам хочется поговорить, почему бы вам не выбрать для этого какую‑нибудь другую палату?
— И все‑таки — вы когда‑нибудь встречались с Джейком Пинкертоном?
Биллингтон тяжело вздохнул:
— Если бы он хоть раз появился в моем доме, об этом знал бы весь белый свет, включая вас. Пинкертон — человек известный. Его постоянно показывают по телевизору. — И он притворно зевнул.
— Насколько мне известно, — продолжил Даймонд, — у них с Бритт был роман. Они провели несколько ночей в его доме. Но оба дорожили своей свободой. Они не из тех любовников, которые предпочитают жить вместе.
Биллингтон прикрыл глаза. Даймонд понял, что пора сменить тему.
— Мистер Биллингтон, скажите, о какой машине идет речь?
— «МГБ».
— Как вы сказали?
— «МГБ».
Даже Питеру Даймонду, равнодушному к автомобилям, было известно, что «МГБ» — предмет восхищения многих. Эту машину перестали выпускать в 1980 году. Даймонду и в голову не пришло, что такой бесцветный персонаж, как Уинстон Биллингтон, может ездить на подобном чуде автомобильной индустрии.
— Вы хотите сказать, что, отправившись в отпуск, оставили спортивный «МГБ» на улице?
Биллингтон моргнул и снова уставился на Даймонда:
— Я этого не говорил.
— Вы только что заявили, что заходили в дом в ночь убийства, чтобы взять ключи от вашей машины.
— Да, но сейчас мы говорим не о моей машине. У меня старый «Воксхолл».
Интересно, подумал Даймонд, либо этот тип пытается меня запутать, либо у него действительно кружится голова.
— И что же это за «МГБ»?
— Это была машина Бритт. Просто вы говорили о том, что она когда‑то крутила роман с Пинкертоном. И мне почему‑то вспомнилось, что в то время у нее был «МГБ». Красный маленький автомобиль. Просто чудо.
— Я не знал этого.
— Позднее она от нее избавилась, а другую, насколько мне известно, так и не купила.
— Мы говорим о том, что происходило задолго до убийства?
— Ну да. Я, во всяком случае.
— Итак, у Бритт имелся красный «МГБ». За сколько времени до убийства это было?
— За пару лет. Я точно не помню. Да и не мое это дело, разве не так?
— Но вы уверены, что после того, как Бритт избавилась от красного «МГБ», других машин у нее не было?
— Да.
— Она обходилась без автомобиля? Вы когда‑ниубдь подвозили ее на своем старом «Воксхолле»?
— Пару раз — до станции.
— А вам приходилось встречать ее на станции, чтобы подвезти домой?
— Нет.
— Вы когда‑нибудь покупали ей цветы?
— Нет.
— Значит, срезали для нее розы в собственном саду?
— Да. Она жила в моем доме. Люди могут проявлять дружелюбие по отношению друг к другу, даже если для этого нет конкретных причин.
