— У их автора. Надеюсь, вы помните Прю Шортер? Она очень крупная женщина, такую забыть трудно.
Уна кивнула и окинула взглядом грузную фигуру Даймонда. Ему показалось, что она хочет что‑то сказать, но Уна промолчала и поднесла к губам окурок.
— Я видел все, что отсняли в тот день, — продолжил Питер. — Это не такие фото, которые можно увидеть в гламурных журнальчиках. Я много размышлял о том, почему выбор Бритт пал именно на вашу общину и зачем она вообще решила написать о таких, как вы. Что интересного в бродягах или в куче пивных банок на задворках Бата?
— Кое‑кто из наших перед съемкой прибрался в доме на Трим‑стрит, — вспомнила Уна.
— Значит, вскоре после убийства вы переехали из того дома куда‑то еще?
— Да.
— И что же послужило тому причиной?
— Это все из‑за Вэ Бэ. Я уже говорила, что он нашел дом на Трим‑стрит. После смерти Бритт у него началась депрессия. Его подавленное настроение передалось другим. Возникли ссоры. Многие не выдержали и ушли. С тех пор я жила в шести местах.
— С кем‑то из прежней общины?
— По‑разному.
— Между прочим, Вэ Бэ до сих пор обитает здесь.
— Верно. — Уна Мун улыбнулась. — Он остепенился.
— У вас не осталось по отношению к нему горького чувства, каких‑то претензий?
— Нет. Вэ Бэ в порядке.
Интонация подсказала Даймонду гораздо больше, чем произнесенные собеседницей слова, — в ней прозвучало не только одобрение, но и восхищение.
— Значит, он был парень что надо?
— Еще бы! Он ведь мог потребовать с нас плату. Я слышала, что парни, найдя пустующий дом, в котором можно жить, берут деньги с тех, кто захочет в нем поселиться. Вэ Бэ не брал с нас ни пенни.
— Полагаю, он зарабатывает деньги продажей наркотиков.
Уна, затянувшись, молча выпустила дым вверх.
— А Саманта? — произнес Питер, решив сменить тему. — Когда она поселилась там же, где вы?
— В Видкомб‑Хилл? Летом. У нее возник конфликт с родителями. Обычная история. Она моложе меня и еще не совсем обтесалась, не вполне притерлась у нас — если, конечно, вы понимаете, о чем я говорю. Но Саманта мне нравится. Я считаю, что, когда газеты опубликовали репортаж о том, что она зарабатывает на жизнь, давая уличные концерты, это было безответственно. Ведь ее отец работает в полиции.
— Обвинять прессу в данном случае некорректно.
— Корректно! — сверкнула глазами Уна Мун и поджала губы.
— Вы достаточно хорошо ее знаете. Как по‑вашему, способна ли она справиться со стрессом, вызванным похищением?
— Характер у нее сильный. Думаю, должна выдержать. Я только боюсь, что этот тип, Маунтджой, может с ней плохо обращаться. Он и раньше проявлял жестокость по отношению женщинам. Однажды я прочитала статью про него после того, как его осудили. Брак Маунтджоя рухнул из‑за того, что он истязал жену. А потом вроде избил какую‑то свою подружку. — Уна резким движением потушила в пепельнице докуренный почти до фильтра окурок и добавила: — Вы должны найти Саманту как можно быстрее.
— Это мы уже сделали. Она находится неподалеку отсюда.
Даймонд вкратце рассказал, как Саманту заметили на балконе бывшего отеля «Эмпайр», и обо всем, что последовало дальше. Его собеседница, впившись в него глазами, выслушала его, ни разу не перебив.
— Так что теперь, — подытожил Питер, — отель оцеплен вооруженными полицейскими, а начальство решает, что делать дальше.
— Он вооружен? — шепотом спросила Уна.
— Да. И если мы хотим предотвратить трагедию, нужен кто‑то, кто сумеет успокоить преступника. Предполагается, что это сделаю я. Но для Маунтджоя главное — чтобы я раскрыл убийство Бритт Стрэнд и выяснил, кто на самом деле ее убил. Я почти уверен, что преступление совершил не Маунтджой. У меня есть несколько подозреваемых. Для прояснения ситуации я и решил побеседовать с вами.
— Вы подозреваете меня?
Выдержав испытующий взгляд Уны, Питер, не кривя душой, ответил:
— Для этого у меня нет причин. Но вы — одна из тех людей, кого я не допросил четыре года назад. Возможно, вам известно то, о чем не знает больше никто.
— Вы поэтому расспрашивали меня о Вэ Бэ? Подозреваете его?
Питер молча поднес ко рту чашку с чаем.
— Он вовсе не склонен к насилию, — торопливо затараторила Уна. — Я ни разу не слышала, чтобы Вэ Бэ кого‑то ударил. Никогда такого не было. Да, он большой, но это вовсе не означает, что он опасен. Вы не правы, подозревая его.
Откинувшись на спинку стула, Даймонд провел ладонью по своей массивной голове и промолвил:
— На сей счет я пока ничего не решил.
— Вэ Бэ был неравнодушен к Бритт. Он бы не причинил ей вреда.
Даймонд мог бы поспорить с собеседницей. Опыт подсказывал, что даже самый миролюбивый представитель сильного пола, неравнодушный к своей подруге, теоретически может убить ее, узнав, что она развлекается с кем‑то на стороне. Однако Питер предпочел не вступать в дискуссию.
— Сейчас мне необходимо понять, почему Бритт кокетничала с Вэ Бэ.
— Чтобы проникнуть в заброшенный дом, где жила наша община!
— Но зачем она туда рвалась? Что такого особенного было в этой вашей общине?
— Дело не в нас, а в бывшем владельце дома.
Даймонд насторожился, всем своим видом давая понять, что ждет продолжения.
— Разве вы не знаете, кто раньше жил в том доме на Трим‑стрит?
— Нет.
— Джейн Остен.
Даймонд нахмурился:
— Та самая писательница?
— Да. Ее перу принадлежат четыре или пять величайших романов, написанных по‑английски.
— Спрошу еще раз: в заброшенном доме, в котором поселилась ваша община, когда‑то жила Джейн Остен? Вы уверены? — уточнил Питер, сообразивший, что, наверное, это именно та информация, которую он безуспешно пытался добыть последние дни.
— Нет, не уверена. И никто не может быть уверен, потому что номер дома в ее письмах не указан. Известно лишь то, что после смерти отца Джейн Остен ей и матери пришлось снимать жилье на Трим‑стрит. Это была ужасная дыра, и они ее ненавидели.
Даймонд почувствовал мощный эмоциональный подъем. Хотя на нужные сведения он наткнулся почти случайно, часть загадки можно было считать разгаданной.
— Откуда вам все это известно? — спросил он.
— Джейн Остен была едиственным автором, чьи книги мне нравились. От всех остальных тошнило. Я прочитала все, что она написала, — и романы, и детские произведения, и письма. В письмах содержались упоминания о Трим‑стрит. Когда наша община въехала в заброшенный дом на этой улице, я отправилась в городскую библиотеку, чтобы навести справки. В одном из писем, написанных еще до переезда семьи Остен в Бат, Джейн сообщает, что ее мать готова сделать все возможное, чтобы не оказаться на Трим‑стрит. Представляете, что они испытали, когда в 1806 году им пришлось поселиться именно на этой улице? Наверное, для них это был настоящий ад. Теперь вы понимаете, почему Бритт интересовал именно тот дом, где мы обосновались благодаря Вэ Бэ?
