— Что?
— В свете нашей с вами договоренности.
— Ах да, — кивнул Фарр‑Джонс.
— Согласно заключенной сделке, я должен был обеспечить мирное и успешное завершение сегодняшней операции, — напомнил Даймонд.
— Верно. Правда, Маунтджой вряд ли согласился бы с эпитетом «мирное» — я имею в виду состояние его задницы, — ухмыльнулся Фарр‑Джонс.
— Но он жив, сэр.
— Еще как жив, — пробормотал начальник полиции и, видя нетерпеливое ожидание на лице Даймонда, помявшись, продолжил: — Что ж, не могу сказать, что одобряю все, что вы сделали за последние пару дней. Но я дал вам слово и готов похлопотать о вашем восстановлении на службе. Вы уверены, что хотите продолжить карьеру в полиции?
— Карьеру в уголовном розыске, сэр.
— Я поставлю этот вопрос перед руководством и дам вам соответствующую рекомендацию. Вы действовали очень храбро. Мы умеем быть благодарными.
Даймонд крепко пожал жесткую короткопалую руку Фарр‑Джонса. Начальник полиции, подчеркивая свое доброе отношение к Питеру, положил левую ладонь ему на плечо:
— Хорошо и то, что вы взяли Маунтджоя без всякой чепухи. Я имею в виду, не открывая снова дело об убийстве Бритт Стрэнд.
— А, вот вы о чем, — улыбнулся Даймонд. — Но это вовсе не чепуха.
— Что?
— Мы раскрыли это дело и нашли настоящего убийцу — инспектор Харгривз и я. Поэтому Маунтджой и сдался. Я дал ему торжественное обещание взять у убийцы Бритт Стрэнд письменное признание. А оно, как вам известно, является неоспоримым доказательством. Прежний приговор придется отменить.
Лицо Фарр‑Джонса стало наливаться кровью.
— Надеюсь, вы шутите? Этот человек снова взят под стражу. Для меня это дело закрыто — и для вас тоже, если вы не потеряли рассудок.
— Дело не в моем рассудке, сэр, а в справедливости. Вероятно, открытие данного дела нанесет ущерб моей репутации, но этого требует справедливость. В ближайшее время я возьму у убийцы признательные показания.
— Черта с два! Когда вы все успели?
— Видите ли, сэр, пока мы проводили операцию в отеле, Джули Харгривз вносила завершающие штрихи в наше повторное расследование. Она один из ваших лучших детективов.
— Это мне известно.
— Но вам неизвестно о том, что сегодня вечером Джули привезла сюда, в отделение, одного человека для допроса.
Брови Фарр‑Джонса от изумления взлетели вверх и выгнулись, словно арка Тауэр‑Бридж.
— Он сейчас внизу, в допросной, и собирается сделать заявление, содержащее важную информацию.
— Кто же он? — тихо спросил начальник полиции.
— Джейк Пинкертон.
— Певец?
— Продюсер, сэр. На сцене он больше не выступает. — Хотя Даймонд говорил совершенно спокойно, внутренне он ликовал, наслаждаясь испугом и удивлением Фарр‑Джонса. — Хотите понаблюдать за допросом? Я обещал помочь Джули. Она считает, что мое присутствие лишним не будет.
На сей раз Джейк Пинкертон был в бледно‑голубом тренировочном костюме со светоотражающими полосами. В ожидании разговора он, внешне спокойный, с небрежным видом разглядывал свои ногти.
— Ну, что скажете? — спросил Даймонд у Джули прежде, чем войти в допросную.
— Я застала его дома. Он говорил по телефону.
— Вы объяснили ему, зачем его сюда привезли?
— Не было необходимости. Кто‑то все ему рассказал.
— Значит, он уже поднял лапки кверху?
— Не уверена. Но, думаю, в конце концов расколется.
Фарр‑Джонс, расположившийся в соседней комнате, отделенной от допросной стеклом с односторонней видимостью, приготовился смотреть и слушать.
— Мистер Пинкертон, я не люблю ходить вокруг да около, — произнес Даймонд, войдя в допросную и включив диктофон. — Когда на днях мы с вами беседовали у вас дома, вы сообщили мне сведения о мисс Бритт Стрэнд, но при этом были весьма избирательны.
— А мне кажется, что был с вами предельно откровенен, — возразил Пинкертон. — Я сказал вам, что мы с ней расстались. Пояснил, что нам было хорошо вместе. Что вы еще от меня хотите? Чтобы я перечислил вам позы, в которых мы предпочитали заниматься сексом? — И Пинкертон подмигнул Джули.
Наглость допрашиваемого Даймонда не смутила — с его точки зрения, было бы гораздо хуже, если бы Пинкертон вместо грубых шуток предпочел молчать.
— Вы сказали, что ваши отношения продолжались несколько месяцев и закончились в 1988 году. Верно?
— Да, я это уже говорил! — с раздражением бросил Пинкертон.
— Вы также заявили, что Бритт Стрэнд пила неразбавленный виски.
— Да, а вы заявили, что, насколько вам известно, она вообще не употребляла алкоголь. И сказали это с таким видом, будто я вам солгал. Но я говорил правду. Просто позднее она бросила пить.
— Вероятно, — кивнул Даймонд. — Все, с кем я обсуждал данный вопрос, утверждали, что к алкоголю она не прикасалась. Понимаете, почему я завел разговор на эту тему?
— Нет. Объясните.
— Давайте сначала поговорим о вождении автомобиля. Во время нашей предыдущей беседы вы не упомянули об одной важной детали. Оказывается, Бритт водила машину, когда вы познакомились с ней в 1987 году.
Пинкертон, немного помедлив с ответом, чуть наклонился вперед.
— А какое это имеет отношение к делу?
— Отвечайте на вопрос, мистер Пинкертон, — сказала Джули.
Он выпрямился.
— Да, у нее была спортивная машина «МГБ» красного цвета.
— Ну вот, уже хорошо, — произнес Даймонд. — Вы когда‑нибудь брали ее у Бритт?
— Нет. У меня был свой автомобиль. Кажется, тогда я ездил на «Мерседесе». У меня было много автомобилей.
— Меня интересует именно машина Бритт, — гнул свою линию Даймонд, тщательно подбирая слова. Ему нужно было поймать Пинкертона на лжи, и сейчас для этого настал самый подходящий момент. — Когда Бритт убили, машины у нее не было. Если верить тем, кто ее знал, она не садилась за руль по меньшей мере два года. Интересно, куда она дела «МГБ»?
— Наверное, продала.
Значит, вот каков ваш план, мистер Пинкертон, подумал Даймонд.
— Нет, она ее не продавала. Мы проверили. Машина все еще официально принадлежит Бритт, хотя с момента ее смерти прошло четыре года.
— Что ж, ничем не могу помочь.
— Можете. Автомобиль ведь находится у вас?
Пинкертон сделал вид, будто не понимает, о чем речь.
— Что вы имеете в виду?
— Мы нашли ее сегодня вечером с помощью ваших друзей, — усмехнулся Питер. — В лесу, в заброшенном строении, расположенном за студией. Вы забыли, что она там?
