Чарли скосила глаза на собственное платье, которое теперь казалось ей чем-то вроде занавески для душа.
– Здорово. Извините, нам нужно идти. Приятно познакомиться, Бенджи. Удачи, Наталья.
Наталья наклонилась, чтобы чмокнуть Чарли в щеку. От нее пахло какими-то дорогущими духами.
– У тебя между зубами застряло что-то вроде шпината, – прошептала она якобы заботливо.
Не сказав больше ни слова, Наталья и Бенджи помахали толпам поклонников и прошли в вестибюль.
– Вот гадина, – пробормотала Чарли, входя в дверь, которую придержал для нее Джейк. Она ощупала зубы языком, но ничего лишнего там не почувствовала. Чтобы убедиться, она достала зеркало из сумочки. – Если бы наша любимая мама не повторяла мне тысячу раз, что я должна быть со всеми добра и вежлива, я, наверное, ее уже убила бы.
– Да, Наталья мерзкая. А Бенджи в жизни даже симпатичнее, чем по телевизору.
Сидя у барной стойки, Чарли осмотрела зал. Все теннисисты разделились на тесные группки. Некоторые из них потягивали вино или пиво – в основном, мужчины, конечно, и даже они позволят себе не больше одного бокала. В первую очередь, все разделились по национальностям: итальянцы с итальянцами, испанцы с испанцами, спортсмены из Восточной Европы – все вместе, хотя и говорили на разных языках. Великолепная сложилась группа: были и исключения, но большинство мужчин – не ниже метра восьмидесяти, с узкой талией и широкими плечами, а женщины с ногами длиной в полтора метра, ослепительно-белыми зубами и густыми волосами, на теле – ни капли жира, и одеты, как на вручении премий MTV. Здесь присутствовали также тренеры и массажисты, менеджеры и люди из администрации турнира – все чуть более блеклые, что только подчеркивало внешнюю привлекательность теннисистов. Чарли поискала глазами Марко, но его нигде не было видно.
Джейк протянул ей стакан газированной воды. Потом что-то привлекло его внимание.
– Посидишь одна пару минут? Пойду кое с кем поздороваюсь.
– Возьми меня с собой. Здесь опасные воды для одиночного плавания.
– Я смогу за себя постоять, – рассмеялся Джейк, уходя.
– Я имела в виду себя!
Но он уже скрылся в толпе.
Чарли поздоровалась с несколькими теннисистами, которые проходили мимо, однако никак не могла ощутить настроение вечеринки. Эти приемы казались намного веселее, когда она была моложе. Прежде она танцевала, флиртовала и болтала с кем-нибудь из более общительных спортсменов и их друзей. Было интересно знакомиться с людьми со всего мира и слушать их истории. Но в последнее время Чарли чувствовала себя скованно: сидела на барном стуле, иногда общалась со старыми знакомыми, выжидая время, когда можно будет вернуться в гостиничный номер, почитать и отдохнуть. Пять лет в турне стерли всю новизну, а танцы лучше оставить подросткам. К тому же у нее теперь есть Марко. Женские и мужские турне не всегда пересекаются – наверное, меньше, чем в половине случаев, – но когда они все же пересекались, Чарли думала о Марко, гадая, встретятся ли они, и если встретятся, то когда, где и как.
Она могла пересчитать их свидания на пальцах одной руки: первая восхитительная ночь в Палм-Спрингс, сразу затем – еще две во время чемпионата «Майами оупен»; потом – мучительные несколько недель, пока мужской и женский туры снова не пересеклись в Мадриде; очень веселая ночь перед началом турнира в Риме; потом ночь после приема для теннисистов перед Открытым чемпионатом Франции, в котором Марко, кстати, одержал победу. Месяц спустя, за два дня до рокового Уимблдона, где Чарли получила травму, они вновь сошлись в одном месте одновременно – на роскошной вечеринке Ричарда Брэнсона, в его поместье. В ванной комнате, если точнее. Почти всегда они проводили вместе ночь только до начала турнира или в его первые дни, потому что когда начинались соревнования, ни один из них не хотел отвлекаться. У Чарли, можно сказать, выработался условный рефлекс на обязательные для участников турнира приемы: в ее сознании они теперь были связаны с Марко. На всех турнирах, где играли исключительно женщины, она чувствовала себя гораздо спокойнее. Ни в прессе, ни в обычных теннисных сплетнях никто не связывал имя Марко с именем какой-нибудь другой женщины, но это не так уже много значило: Марко вполне мог спать с кем-то еще – со взрослой дочерью, навещающей в турне отца-тренера, с журналисткой, пишущей о мужских соревнованиях, с тренершами или диетологами, или, вероятнее всего, с любой из сотен теннисных групи
[2], которые появлялись на вечеринках и матчах в обтягивающей короткой одежде, всегда надушенные и на шпильках. Чарли начинало подташнивать, едва эта мысль приходила ей в голову.
– Ты выглядишь счастливой, – сказала Карин Гейгер, подходя к Чарли.
Чарли рассмеялась.
– Так заметно? Просто взволнована.
Как обычно, Карин нарушила предписанный протокол и была одета в треники и спортивную куртку на молнии.
– Тебя, кажется, надо поздравить с возвращением? Это твой первый турнир после…
– После Уимблдона, да. Первый круг.
– Восстановилась?
Чарли кивнула.
– Врачи говорят, все отлично зажило.
– Я рада. Как твоя турнирная сетка? Не могу вспомнить, какой у тебя сейчас…
Ее перебила миниатюрная симпатичная брюнетка, которая подошла и поцеловала Карин в губы.
– Привет, дорогая! Познакомься с Шарлотт. Она не стерва, что редкость для теннисисток. Шарлотта, это моя подружка, Анника.
Девушки пожали друг другу руки.
– Приятно познакомиться, – сказала Чарли.
На другом конце бара возник какой-то ажиотаж. Девушки обернулись и увидели Наталью и Бенджи, исполняющих грязные танцы в центре огромного круга поклонников. Она прогнулась вперед, ее руки почти касались пола, а он одной рукой прижимал ее к себе за талию. В динамиках гремела «Single Ladies». Весь зал начал хлопать в такт музыке.
– Она всегда такая… стильная? – спросила Карин. – Настоящая леди на корте и вне его.
Чарли рассмеялась.
– Ох, рассказала бы я тебе…
– А я бы с удовольствием послушала, – вставила Анника. – Пойдем, Кари, давай что-нибудь поедим.
Они помахали ей на прощание, и Чарли смотрела, как девушки шли к столу, уставленному суши и салатами. Чарли еще раз обвела взглядом зал, машинально выискивая глазами Марко. Спохватившись, достала свой телефон, чтобы отвлечься, и только теперь вспомнила, что так и не перезвонила Пайпер.
Ты еще не спишь? Сколько у вас? Расскажи что-нибудь неприличное.
Ответ прилетел мгновенно:
Мы с Ронином обручились! На одном колене, громадный камень, все как положено!
Что??? Серьезно?
