Они пили фруктовые смузи, которые принес официант, и Мередит рассказывала, как она пришла к тому, чем сейчас занимается. Начинала она с дизайна интерьера, затем работала в пиар-фирме, потом увлеклась антикризисным управлением и наконец открыла собственную консалтинговую компанию по имиджу. У Чарли не укладывалось в голове, как человек до тридцати лет мог сменить шесть профессий. Ей казалось, что она не осилила бы даже две.
– С кем вы работали? – спросила Чарли.
Мередит загадочно улыбнулась.
– Ну, я подписала массу контрактов о неразглашении, так что никаких подробностей. Но кое-что попробую рассказать. Среди моих клиентов была женщина, которая после десятков лет увлечения саентологией оставила это дело и наняла меня, чтобы я помогла ей избавиться от образа религиозного фанатика и приобрести имидж уважаемого писателя. Потом юная поп-звезда, которая залетела в семнадцать лет, когда сидела на метамфетамине. Теперь она – лицо «Л’Ореаль» и скоро появится в новом сезоне «Танцев со звездами».
– Ничего себе! Правда? Я знаю, о ком вы говорите!
– Пожалуйста, без имен, – попросила Мередит, останавливая ее поднятой рукой. Другой рукой она задумчиво постучала по столу. – Кто мог забыть актера, который пробивался в бизнес, оказывая определенные услуги каждому продюсеру в городе, и, к сожалению, заработал репутацию проститутки мужского пола? Мы поработали с ним, и он только что засветился на обложке журнала «GQ» как воплощение человека эпохи Возрождения: говорит по-китайски, работает волонтером в женском приюте, встречается с моделью «Victoriaʼs Secret» и все такое. О! Еще почтенная мать четверых детей и весьма уважаемый политик, пожалуй, единственная женщина в истории с серьезной, прямо-таки наркоманской зависимостью от азартных игр. Потребовалось много тяжелой работы, но ее только что избрали на второй срок. Так что, как видите, разное бывает.
– Что бывает разное? – Тодд тяжело опустился на изящный стул между ними, подозвал жестом официанта и заказал мартини.
– Мои клиенты. Рассказываю Шарлотте о своей рабочей биографии.
– Она любит, чтобы ее называли Чарли, – поправил Тодд.
– Она может звать меня, как ей нравится, – сказала Чарли.
– Расслабься, – бросил Тодд, листая меню. – Не вредничай. Все в порядке.
– Честно говоря, я немного удивляюсь. У меня вроде нет проблем с азартными играми, склонности к наркомании или проституции, и, по-моему, вообще ничего такого ужасного, что потребовало бы вмешательства. – Чарли повернулась к Мередит. – Вы мне очень симпатичны, но я думаю, что эта затея – пустая трата времени.
Мередит и Тодд переглянулись. Тодд закатил глаза.
– Конечно, ты не наркоманка, – начал Тодд. – Никто ничего подобного и не говорит. Но давайте будем реалистами. Нам нужно…
– Позвольте, я объясню. Да, вероятно, для того, чего мы хотим достичь с вами, моя фирма – слишком тяжелая артиллерия. Вы прекрасны такая, какая есть – красивая девушка, хорошо воспитанная, с отличной репутацией. Ваше прошлое – девушка из небогатой семьи, рано потерявшая мать, – трогает сердца фанатов. Это все здорово, Чарли. Но если возможно сделать имидж еще ярче – а поверьте мне, это возможно, – то все изменения пойдут вам только на пользу.
Вот так, в нескольких словах, вся личность Чарли была четко разложена совершенно посторонним человеком.
Тодд, видимо, заметил, как вытянулось лицо Чарли.
– Не хнычь, детка. Твой спорт – не просто маленькое хобби, а огромная индустрия с кучей возможностей, и, прости мой французский, надо быть дурой, чтобы отказываться от своей доли.
Мередит, кашлянув, покосилась на Тодда.
– Может быть, станет понятнее, если вы подумаете о том, что каждый человек, в любой сфере деятельности имеет некий имидж в глазах других людей. Мы не намерены вмешиваться в вашу личную жизнь и не пытаемся изменить вас фундаментально как человека. Но наивно полагать, что ваш публичный имидж не может быть – или не должен быть – скорректирован, с тем чтобы получить от него максимальную выгоду.
Появился официант с корзинкой хлеба, и Тодд немедленно рявкнул:
– Убрать!
Не дрогнув и мускулом, официант сунул корзинку себе под мышку и принял заказ, не удивившись тому, что все выбрали один и тот же салат.
Чарли подождала, когда он уйдет, и сказала:
– Хорошо, допустим, мой публичный имидж нуждается в некотором пересмотре. Можете ли вы назвать более конкретные детали?
Мередит улыбнулась.
– Конечно, дорогая. В соответствии с планом Тодда сделать вас более агрессивной и уверенной на корте, мы постараемся отразить те же черты в вашем имидже вне корта. С этой целью мы хотели бы избавиться от «Чарли – милой девчушки» и превратить вас – готовы услышать? – в «принцессу-воина».
– Что? Да бросьте! – Чарли рассмеялась.
Ни Мередит, ни Тодд даже не улыбнулись.
– Это гениальная идея, Чарли. Это даст тебе твердый, как скала, образ, от которого теннисные фанаты и пресса придут в восторг. Я уверен, это именно то, что тебе нужно.
– Принцесса-воин? Вы серьезно?
Мередит продолжала, как будто не слышала Чарли:
– Первое. Мы избавимся от цветных теннисных платьев в пользу чего-то темного, сексуального, более вызывающего. Мы выкинем детскую ленточку, которую вы вплетаете в косу. Наймем лучших стилистов и визажистов, чтобы обновить ваш внешний вид – без ущерба физической форме, конечно. Я приведу стилиста, который поможет воплотить этот образ в ваших костюмах на корте и в вашем гардеробе для официальных приемов, интервью, благотворительных вечеров и любых других мероприятий, которые вы будете посещать. Вам потребуется небольшой урок у одного из медиа-тренеров, чтобы научиться лучше говорить и держаться, когда вас снимают на камеру, а за кадром мы проделаем всю работу, чтобы заставить средства массовой информации за вами гоняться. Ваш брат уже готовиться заключить новый контракт, который добавит вашему образу интереса и гламура. Но в целом, нам предстоит сделать сравнительно немного.
Глаза Чарли расширились. Немного? Мередит только что изложила план капитального изменения имиджа, огромный список дел, на выполнение которых потребуется не менее пяти человек.
Тодд сделал глоток мартини.
– Помнишь обещание, что ты забудешь о всяком сентиментальном дерьме? Мы начинаем не с нуля, Чарли. За твои пять лет в женском турне ты умудрилась не наделать серьезных ошибок, которые сейчас требовалось бы устранять. В твоей биографии нет никаких скандалов, сплошь персики да сливки. Осталось нанести только мелкие штришки.
Мередит кивнула.
– Это правда. Намного проще двигаться в другую сторону: вплести толику загадки и интриги, вместо того, чтобы ретушировать горы прежних неблаговидных поступков.
Официант принес салаты. Тодд забросил вилку салата в рот раньше, чем девушки успели взять свои приборы.
