6.2. Правила толкования Венской конвенции о праве международных договоров
Венская конвенция восприняла концепцию, согласно которой подлинные намерения сторон выражаются прежде всего в тексте международного договора, и их выявление – главная цель толкования. Как пишет А. Н. Талалаев, «Постоянная палата международного правосудия и Международный суд не раз подчеркивали, что задача толкования заключается не в пересмотре договоров и не в выявлении того, что в них не содержится ни явно, ни скрыто»
[810] (что соответствует общему принципу толкования римского права ubi lex non distinguit, nec nos distinguere debemus, «если закон не различает, мы также не должны различать»). В известном постановлении Постоянной палаты Международного суда ООН сказано: «Когда суд может применить положение международного договора путем придания словам, использованным в нем, их обычного значения, он не может интерпретировать эти слова, пытаясь придать им какое-либо другое значение…»
[811].
6.2.1. Толкование Венской конвенции о праве международных договоров
Правила толкования международных договоров содержатся в ст. 31–33 Венской конвенции. Общее правило толкования содержится в ст. 31:
«1. Договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора.
2. Для целей толкования договора контекст охватывает, кроме текста, включая преамбулу и приложения:
a) любое соглашение, относящееся к договору, которое было достигнуто между всеми участниками в связи с заключением договора;
b) любой документ, составленный одним или несколькими участниками в связи с заключением договора и принятый другими участниками в качестве документа, относящегося к договору.
3. Наряду с контекстом учитываются:
a) любое последующее соглашение между участниками о толковании договора или применении его положений;
b) последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников о его толковании;
c) любые соответствующие нормы международного права, применяемые в отношениях между участниками.
4. Специальное значение придается термину в том случае, если установлено, что участники имели такое намерение».
А. Н. Талалаев, комментируя принципы толкования Венской конвенции, отметил, что п. 1 ст. 31 содержит сразу три принципа толкования
[812]:
а) добросовестность;
б) стороны договора имеют намерение, вытекающее из обычного значения терминов;
в) обычное значение терминов должно быть установлено в контексте всего договора и в свете его объекта и цели.
• Добросовестность толкования международного договора
Отправная точка в понимании принципов толкования п. 1 ст. 31 Венской конвенции – требование добросовестного толкования. Добросовестность предполагается на всех этапах толкования, включая анализ текста, контекста и последующей практики. Добросовестность толкования – это честность, отсутствие желания обмануть контрагента, стремление установить истинный смысл международного договора, закрепленный в его тексте. Последнее, как пишет А. Н. Талалаев, прямо вытекает из принципа pacta sunt servanda, так как добросовестное выполнение международного договора возможно, только если оно происходит согласно его истинному смыслу. Второй принцип отражает суть текстуального подхода: слова должны пониматься в обычном значении, но в их контексте. А третий принцип сочетает одновременно первый и второй, т. е. обычное значение термина определяется не абстрактно, а в контексте и с учетом объекта и цели договора. Тем не менее, как отмечает Р. А. Шепенко
[813], из нормы п. 1 ст. 31 Венской конвенции вытекает, что она отдает предпочтение договорному тексту как материальному выражению воли договаривающихся сторон.
Помимо Венской конвенции о праве международных договоров, требование о толковании терминов международного договора в соответствии с их обычным значением установил Международный суд ООН (UN International court of Justice): «На практике Международный суд сталкивается с необходимостью интерпретации международного договора или соглашения в трех из четырех случаев [которые рассматривает суд]. В своей деятельности он пытается в первую очередь определить обычно используемое значение слов в их контексте, однако он не старается придерживаться частных правил процессуального права какой-либо правовой системы и в этом отношении часто ссылается на ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров»
[814].
Как пишет Дж. Ф. О. Коннор, принцип добросовестности в международном праве – это «…фундаментальный принцип, из которого проистекает правило pacta sunt servanda и иные особенные юридические правила и который имеет прямое отношение к честности, справедливости и разумности, и применение этих правил диктуется стандартами честности, справедливости и разумности, преобладающими в международном сообществе в этот момент времени»
[815]. Таким образом, добросовестность – это не только принцип толкования, но и стандарт поведения государств, из которого вытекают юридически обязательные правила поведения, свойственные конкретной исторической эпохе.
Об этом же пишет и Б. Ченг, говоря о том, что принцип добросовестности регулирует характер исполнения субъективных гражданских прав, а доктрина злоупотребления правом, в понимании Международного суда ООН, есть не что иное, как применение данного принципа
[816].
• Обычное значение терминов договора
Часть 1 ст. 31 Венской конвенции содержит общее правило толкования международного договора: «Договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора». Данное положение основано на буквальном, текстуальном подходе к толкованию международного договора.
