Дэвису потребовалось еще две встречи, чтобы убедить Вернона дать ему сотню фунтов. Получив наличные, Дэвис сказал Картеру, что нашел покупателя на двести билетов номинальной стоимостью в две тысячи фунтов и теперь Картер должен "отдать ему все подделки, которые были отпечатаны с этих пластин". Взамен Картер и его друг будут "иметь постоянное снабжение, пока не напечатают остальные".
Картер клюнул на эту приманку и передал пакет поддельных билетов, с которыми Дэвис, "убедившись, что это все, что было напечатано", вернулся к секретарю Вернону. Работа была достаточно хороша, чтобы напугать власти. Вернон приказал, чтобы Дэвис "приложил все силы к обнаружению Чалонера" и прежде всего определил местонахождение орудия преступления, тщательно изготовленных медных пластин. К счастью, Картера так переполняла благодарность к покупателю, что он, по-видимому, не мог молчать. Так Дэвис узнал, что Чалонер, закончив печать очередной партии билетов, прятал пластины в стене. Но в какой именно?
Дэвис оказался зажат между давлением Вернона и осторожностью Чалонера. Единственное, что он мог сделать, — это намертво приклеиться к Картеру и отлипать лишь тогда, когда тот передавал партнеру деньги и получал от него готовые изделия. Чалонер тем временем трудился без устали. Картер сообщал, что его партнер намерен печатать, пока пластины не сотрутся. Так все и шло: Вернон нажимал на Дэвиса, Дэвис беспокоил Картера, Картер просил Чалонера позволить увидеть пластины, Чалонер отказывался.
На этом этапе преследование, длившееся неделями, окончилось внезапным провалом. Вернон столкнулся с вечной проблемой: правая рука не знала, что делает левая. В то время как Дэвис действовал по своему плану, другой, совершенно отдельной операцией управляли из Тауэра. Исаак Ньютон не забывал Уильяма Чалонера ни на мгновение. Безраздельная власть Дэвиса над единственным осведомителем Картером не давала новостям о схеме с солодовой лотереей достичь Тауэра. Но Ньютон все еще работал над остатками дела об изготовлении фальшивых монет в Эгаме. Дело лишилось судебной перспективы, когда Томас Холлоуэй бежал в Шотландию. Но если граница и мешала смотрителю применить силу, действовать убеждением он все же мог — и в начале осени 1698 года Чалонер узнал весьма неприятную новость. Ньютон нашел Холлоуэя, и тот был готов к сотрудничеству. Чалонер отреагировал немедленно. Он закрыл поточную линию солодовых билетов и залег на дно, пока не станет ясно, чем грозит возвращение Холлоуэя.
Дэвис знал о том, что произошло, от Картера. Но Вернона он держал в неведении. Едва ли было в его интересах сообщать информацию, которая могла сделать его менее ценным для его патрона. Так что ни Вернон, ни Ньютон не догадывались, что их расследования только что пересеклись. Вернон обгонял Ньютона, благодаря тому что Дэвис ловко водил за нос Картера, но пластины были все еще не были найдены, а человек, который знал, как их использовать, исчез.
Хуже того, из канцелярии Вернона произошла утечка. Чалонер узнал от некоего Эдвардса, что Дэвис был замечен в присутствии государственного секретаря, которому обещал найти пластины для подделки. Картер стал вести себя осторожнее с чересчур услужливым покупателем, а Чалонер тщательно скрыл все вещественные доказательства преступления. Дело оказалось на грани позорного провала.
Дэвис делал все что мог, чтобы усыпить подозрения своего связного, — он напомнил Картеру, что Эдварде однажды обманом вытащил из него некоторое количество денег. Невероятно, но под действием этого неприятного воспоминания Картер вновь стал доверять Дэвису. Однако недели шли (это было в конце октября), и Дэвису пришлось признаться Вернону, что он все еще понятия не имеет, где Чалонер скрывает свои инструменты. Вернон воспринял новости плохо — он был "преисполнен недовольства, говоря, что, если дело пойдет так, страна может оказаться под ударом".
Дэвис понял. Он обещал Вернону, что застанет Чалонера на месте преступления в течение недели или, в противном случае, оставит все усилия (и плату) "на усмотрение его чести". Но Чалонер по-прежнему опережал своих преследователей. Картер сообщил, что пластины теперь спрятаны у местной акушерки. Она в свою очередь забрала их с собой за тридцать миль от Лондона, вне досягаемости Дэвиса.
Прошло четыре дня из обещанной недели. Дэвис требовал от Картера новостей, но история постоянно менялась. Чалонер сказал, что сам заберет пластины обратно, и очень скоро. Затем другое — Чалонер обещал отправить посыльного за пластинами, которые прибудут в Лондон на следующее утро. Печать, по-видимому, должна была начаться сразу, как только пластины вернутся.
Внезапно все пошло прахом. Картер обманул Дэвиса, сказав, что отдал ему все напечатанные билеты, а еще вероятнее — Чалонер обманул легковерного Картера и продал часть билетов на сторону. В любом случае на той же неделе некто Катчмид заложил пакет фальшивых лотерейных билетов великолепной работы Чалонера за десять фунтов. Ростовщик в свою очередь попытался продать некоторые из фальшивок и был арестован в тот же день, когда Картер сказал Дэвису о предстоящем возвращении пластин. "Эта новость потрясла меня", — писал Дэвис, что было, вероятно, правдой, если учесть, во что ему обошлась его неосведомленность. Чтобы исправить свою ошибку, он помчался к Вернону.
Государственный секретарь отсутствовал. Прошло несколько часов, прежде чем они встретились. Узнав о случившемся, Вернон бросился спасать положение. Дэвис больше ничего не скрывал. Мысль о том, что Лондон может быть наводнен фальшивыми билетами солодовой лотереи ценой в тысячи фунтов, была невыносима. Вернон оказал Дэвису любезность: разрешил ему захватить менее ценную добычу
[352] — Томаса Картера. Зачинщик же теперь мог стать добычей любого желающего. Государственный секретарь назначил хорошую цену за голову Чалонера: тому, кто его найдет, с пластинами или без, главное — как можно скорее, полагалось пятьдесят фунтов — на такую сумму можно было год содержать семью в относительном достатке.
Как бы ни был огромен Лондон, внезапно он мог оказаться ужасно маленьким. Всю весну и лето Чалонер был тише воды ниже травы. Но ему нужно было есть, покупать пиво, искать жилье. Его знали — пусть немногие и не близко, но этого было достаточно. Как только искать его стало выгодно, остался лишь один вопрос: как быстро он попадется в лапы какому-нибудь ловцу воров. Размер вознаграждения был залогом того, что это не займет много времени. Дэвис упустил свой шанс. К сожалению, в отчете о прибытии Чалонера в тюрьму не сообщается, как он был найден или где схвачен. Точно известно лишь одно — спустя всего несколько дней после того, как Вернон открыл сезон охоты на Чалонера, его доставил в Ньюгейт человек по имени Роберт Моррис,
[353] который в прошлом выслеживал людей по заданию Монетного двора.
