– Простите, Иван Павлович, – произнес секретарь, – мне очень неудобно из-за того, что лишил жизни вашу электробритву, но… я не ходил в магазин. Просто не успел, сидел у компьютера, собирал все что можно про Лапиных.
Глава 15
– На раковине лежала коробка с этим электроприбором, – опешил я. – Откуда она?
Борис заморгал.
– Ума не приложу. Может, Генри туда ее поместил?
Бритва сползла к носу и что есть силы ущипнула меня за ноздрю.
– Ой-ой! – вздрогнул я и тут же получил удар током. – Генри? С какой стати ему мне подарки делать? И господин Дюпре ушел.
– Он вернулся часа два тому назад, – пояснил секретарь, – притащил полный чемодан и опять удалился.
– Ай! – не удержался я от очередного вскрика. – Борис, пожалуйста, попытайтесь выяснить, как лишить сие чудище подвижности. Я, как все люди, не дочитал инструкцию до конца.
– Жду вас! – проорал Василий.
Помощник впился взглядом в текст.
– Так… ясно. Иван Павлович, разрешите, я нажму на выключатель, он с правой стороны.
– Пожалуйста, – простонал я.
Борис поднял руку.
– Готово. Сейчас остановится, здесь написано: фаза обездвиживания занимает тридцать секунд, устройство надо придерживать, иначе оно упадет. И…
Секретарь не успел договорить, агрегат издал душераздирающий писк и помчался по моему лицу со скоростью взбесившейся белки. По дороге адская машинка выдирала попадающуюся ей на пути растительность, через короткие промежутки времени била током, а еще она стала горячей и обжигалась. В ванной повеяло знакомым ароматом. В моей голове ожило воспоминание. Вот маленький Ваня с ужасом смотрит на домработницу Николетты, которая держит над зажженной газовой горелкой тушку курицы, приговаривая:
– Сейчас опалю тебя, а Ванечка съест.
Решив, что мне вскоре предстоит сгрызть обгоревший труп птицы, я убегаю в детскую и забиваюсь под кровать. Вас еще удивляет, почему я с тех пор не люблю куриное мясо?
– Ух ты! – вытаращил глаза Борис. – По щеке проехалась, по шее пролетела и под рубашку к вам залезла.
– Да! Ай! – воскликнул я. – Сейчас она самозабвенно выдирает волосы, которые на груди растут!
– Сколько вас ждать можно? – спросил Василий, входя без стука в ванную. – Ужин потеряет смак.
– Ох, – вздрогнул я.
– Что случилось? – удивился Бурмакин.
– Бритва, – сдавленным голосом произнес я, – просто кара Господня, а не электроприбор. Как ее остановить?
Борис, быстро листая инструкцию, начал читать вслух:
– «Процесс обезволосивания площади зависит от качества волос, их чистоты, распределения на местности обезволосения. В зависимости от желаемого эффекта нужно выбрать программу, активировать самодвижущееся устройство, внедрить его в нужную часть обезволосиваемого организма и спокойно заниматься своими делами, так как бритва самодвижущаяся».
– Ай-ай, – взвизгнул я, – теперь эта пакость по животу ползает. Боря! Как ее выключить?!
– Тут сказано, что бритва остановится сама, когда завершит обезволосивание, – пробормотал секретарь, – самая короткая программа по телу на четыре часа. Извините, Иван Павлович, Христа ради. Сразу не разобрался. Сбоку-то не выключатель, а переключатель программ, я поставил его в положение: «Очищение тела целиком». Ей-богу, не нарочно. Но тут путано написано.
Мне захотелось сказать крепкое словцо.
– Ваня, зачем ты у своей бабы эпилятор взял? – захихикал Василий, перейдя со мной на панибратский тон. – Не надо у девок на поводу идти.
– Что? – не понял я.
– Сегодня она тебя излишне волосатым посчитала, – продолжал Бурмакин, – ты ей угодить решил, но, понимаешь…
– Ой, ой, ой, – простонал я и начал перебирать ногами.
– Ваня, это тупиковый путь, – вещал Василий, – потом ее станут твои зубы раздражать, брекеты велит нацепить. Нос уродливым покажется, ринопластику сделаешь… Лично я, как только очередная девушка объявляет: «Твой одеколон мерзко воняет», мигом открываю дверь и говорю: «Была без радости любовь, разлука будет без печали. Досвидос!» Не позволяй садиться себе на макушку. И не разрешай бабе с комфортом в твоей квартире устраиваться.
Бритва замерла, я обрел способность излагать мысли словами:
– Василий, в этих апартаментах женщин нет. Что такое эпилятор?
– Машинка для удаления волос с тела, – объяснил горе-следователь, – она их не срезает, а выщипывает. Есть модификации, которые при этом током луковицу убивают или светом ее разрушают. Ваня, ну чего ты врешь про бабу? Живешь с кем-то и что? Глупо лгать! Сразу же понятно: ванной девка пользуется!
Мерзкое изобретение оживилось и ринулось вниз по моему телу.
– Ох, – воскликнул я.
– В апартаментах живем только мы с Иваном Павловичем и временно Генри. Почему ты решил, что тут какая-то дама еще находится? – удивился Борис.
Василий рассмеялся.
– Боря! Младенцу понятно! Эпилятор! Розовая зубная щетка в стакане! Губка в виде собачки! Гель для тела «Шоколадно-кокосовое секси». Только не говори, что этим Ваня пользуется. И вон те чулки, сетчатые, черные, с красной резинкой, тоже его?
– Где они? – завертел в разные стороны головой секретарь.
– На полу валяются, слева от унитаза, – объяснил Бурмакин.
Бритва остановилась.
– Откуда эта ерунда в моем санузле? – растерялся я.
– Ваня, – заржал Василий, – ты же не девятиклассник, который от мамы девочку прячет. Чего передо мной кривляешься?
Дверь в ванной медленно приоткрылась.
Василий расхохотался.
– Спалился. Сейчас увижу красоту неописуемую!
Во мне не к месту проснулся редактор.
– Красавицу неписаную.
В санузле появилась Демьянка.
– Вот она, единственная представительница слабого пола в квартире, – заулыбался секретарь.
Я же в полном недоумении смотрел на розовую зубную щетку, у которой ручка была сделана в виде кошки, потом перевел взгляд на чулки. И как я не заметил этого безобразия, едва войдя в ванную? Ответ прост: сразу увидел коробку с агрегатом и стал ее изучать.
Прибор, замерший возле моего пупка, затрясся и ринулся вниз. Я сообразил, чем он вознамерился заняться, поэтому с криком:
– Вот это никогда, – начал прыгать на месте, одновременно пытаясь оторвать рукой «паука» от кожи.
На секунду мне стало так больно, что глаза сами собой закрылись, потом неприятные ощущения прекратились. Я услышал тихий стук, распахнул глаза, заметил на полу розового «паука» и со скоростью бешеного зайца ринулся в коридор. Следующие минут десять я пытался прийти в себя. Тело и лицо горели так, словно я день напролет голышом носился сквозь мощные заросли крапивы, периодически падая в них. Василий изнемогал от смеха.
