На языке PR это означает: хорошо, будем играть по вашим правилам. Сегодня в Google есть солидное подразделение, занимающееся исключительно лоббированием интересов компании. В первом квартале 2012 года компания потратила 5 миллионов долларов на лоббирование членов Конгресса – больше, чем Microsoft, Apple и Facebook, вместе взятые {54} .
Это обычная схема действий любой крупной и успешной компании. Первоначальный успех происходит на глазах «простодушного» правительства, которое затем преподает «новичку» очень тяжелый урок: если вы хотите играть по-серьезному, тогда платите. В наши дни гонения на Google продолжают частные и государственные каналы. Компании приходится отвечать ударом на удар.
Но то, что компании вынуждены преклонять колени перед вашингтонскими политиками, говорит о более сложных и широкомасштабных процессах. Расширение государственного влияния на свободу рынка привело к порочной антипредпринимательской практике. В наши дни правительство очень слабо ограничено в своих действиях. Вот лишь нескольких последних примеров.
24 августа 2011 года вооруженные федеральные агенты ворвались на заводы и в штаб-квартиру корпорации Gibson Guitar. Второй раз за много лет власти провели обыски в компании. В чем причина? Федеральные агенты из Службы охраны рыбного хозяйства и живой природы посчитали, что Gibson незаконно импортирует охраняемые породы древесины из отдаленных мест вроде Индии и Мадагаскара. И пусть обе страны заявили, что компания никогда не делала ничего противозаконного, никто не предъявил знаменитому производителю гитар обвинений в совершении преступления. Это не удержало федеральных агентов, которые конфисковали продукцию Gibson на 500 тысяч долларов.
За этими рейдами стоит известный Закон Лейси, который регулирует торговлю исчезающими видами растений и животных {55} . Он был принят еще в 1900 году и касался только дикой природы. В 1998 году в закон внесли поправки, касающиеся торговли незаконно заготовленной древесиной. Хотя поправки 1998 года изначально были направлены на борьбу с незаконными вырубками, их действие распространили на всех, кто бездумно или неосмотрительно работает с редкими породами древесины и растительными материалами.
Проблема Закона Лейси состоит в том, что он оставляет слишком мало возможностей для защиты, возлагая бремя доказательства на обладателей, а не на правительство. Закон вносит в «группу риска» каждого американца, кто покупает старинные деревянные изделия: от музыкантов до производителей и продавцов антикварной мебели. Теперь некоторые музыканты просто отказываются въезжать в США со старинными инструментами, которые могут попросту изъять.
Генеральный директор Gibson Генри Жушкевич так объяснил свое разочарование: «Закон Лейси не имеет ничего общего с охраной природы, ничего общего с тем, является ли редким розовое или черное дерево. Этот закон связан с нашей работой. Они уже совершили обыск у нас, пришли с оружием, изъяли продукцию на 500 тысяч долларов. Они закрыли завод и не предъявили никаких обвинений» {56} .
Надо сказать, что история Генри Жушкевича – это истинно американская история успеха. Жушкевич родился в Аргентине, поднялся из самых низов, получил диплом МВА, в 1986 году купил испытывавшую трудности компанию Gibson. Он успешно реорганизовал ее, нарастил продажи. На волне покупательского бума приобрел фирму Wurlitzer, выпускающую музыкальные инструменты, культовую компанию по производству пианино Baldwin, а недавно стал владельцем и японской фирмы Onkyo, производящей Hi-Fi-аудиотехнику и системы домашних кинотеатров.
Как и любой ниндзя инноваций, Жушкевич совершает ошибки. У него была идея объединения всей линейки выпускаемых электронных устройств в синхронизированную систему, требующую регистрации продукта, что снизило бы обеспокоенность компании, связанную с пиратством. Но система регистрации была слишком сложной, и идея не получила поддержки у других производителей электроники. Жушкевич потерпел неудачу, но все равно продолжил попытки сделать свою компанию больше и лучше.
Сегодня самую большую проблему для него представляет не бизнес, а федеральное правительство. Вместо того чтобы покорно следовать указаниям «задир» из правительства, Жушкевич внедряет собственные инновации, находя иные ответы. Он противостоит «задирам». Когда федеральное правительство отказалось извиняться за свои действия, Жушкевич обратился в СМИ. Он рассказал свою историю в печати, на радио, телевидении, в блогах. В сентябре 2011 года спикер Палаты представителей Джон Бонер пригласил его на объединенную сессию Конгресса на выступление Барака Обамы, что стало открытым посланием администрации президента: владельцы бизнеса сыты по горло действиями властей {57} .
Жушкевич сказал об этом: «Конкурировать в глобальном масштабе непросто. Мы конкурируем с китайскими, европейскими компаниями. Мы хотели бы чувствовать, что нас уважают, это будет только способствовать созданию рабочих мест».
Именно так и обстоят дела. Что дадут федеральному правительству нападки на успешную, культовую американскую компанию с использованием странного аргумента, что она, возможно, незаконно импортирует охраняемые породы деревьев? Неужели это требует вторжения вооруженных федеральных агентов на частную территорию и изъятия продукции на сотни тысяч долларов? Такой подход необходимо менять.
Правила, безусловно, нужны, но если они неоднозначные или дают слишком большую свободу органам власти, тогда они душат бизнес и инновации. В истории с Жушкевичем власти поступили несправедливо. В итоге он потратил немалые средства на защиту от нападок правительства, выплатил судебные издержки и штрафы, хотя мог направить эти ресурсы на развитие бизнеса.
Жушкевич и Gibson уладили дело с правительством США в августе 2012 года. Цена вопроса – несколько сотен тысяч долларов. Однако ясно, что эта история имела весьма отдаленное отношение к преднамеренному нарушению законов. Уступка Жушкевича скорее говорит о желании предпринимателя избавить свой бизнес от противостояния с федеральными органами власти в судебных инстанциях. В пресс-релизе Gibson приводятся слова Жушкевича:
...
«Мы считаем, что Gibson стала жертвой нападок, что дело можно было бы решить просто путем диалога. Вместо этого власти прибегли к грубому давлению, помощи силовых структур, что обошлось налогоплательщикам в миллионы долларов. Кроме того, это увеличивает риски, ставит в невыгодное конкурентное положение американского производителя, который создает новые рабочие места. Это демонстрирует растущую тенденцию криминализации норм и правил, отношение к американским компаниям как к наркоторговцам. Это неправильно и несправедливо» {58} .
Еще можно вспомнить знаменитую историю корпорации Boeing. В марте 2011 года Национальное управление по вопросам трудовых отношений (NLRB) подало жалобу на Boeing за то, что она открыла свой завод в Южной Каролине, а не в штате Вашингтон. По сути, управление попыталось вторгнуться в бизнес частной компании. Почему? Потому что, как отметили в NLRB, решение Boeing было «ответной мерой» против профсоюза рабочих штата Вашингтон, которые выходили на забастовки. Поскольку Южная Каролина – штат, где работники вольны выбирать, вступать или не вступать им в профсоюз, Boeing якобы решил «наказать» вашингтонских профсоюзных активистов.
