События февраля – марта 1917 года привели к крушению царского режима, а затем к деградации всех государственных институтов, обеспечивавших правопорядок
[717]. Полномасштабная революция, гибель старого режима открывают протяженный период политической нестабильности, слабости власти, финансового и денежного кризиса (см. гл. 15).
§ 5. Марксизм и подготовка идеологических основ социалистического эксперимента
С 1870‑х годов все написанное К. Марксом привлекает пристальное внимание российского общества. В стране, где озабоченная растущей угрозой радикализма власть пытается сохранить политический контроль
[718] (и при этом не всегда адекватными методами), влияние радикальных идей, установок на свержение существующего строя необычайно велико. Ф. Энгельс пишет: “Если не считать Германии и Австрии, то страной, за которой нам надо наиболее внимательно следить, остается Россия. Там, как и у нас, правительство – главный союзник движения, но гораздо лучший союзник, чем наши Бисмарки – Штиберы – Тессендорфы. Русская придворная партия, которая теперь является, можно сказать, правящей, пытается взять назад все уступки, сделанные во время «новой эры» 1861 года и следующих за ним лет, и притом истинно русскими способами. Так, например, снова в университеты допускаются лишь «сыновья высших сословий» и, чтобы провести эту меру, всех остальных проваливают на выпускных экзаменах… После этого удивляются распространению «нигилизма» в России”
[719].
Марксистский метод исторического анализа ставит перед его российскими адептами непростые проблемы. Теория К. Маркса формировалась для стран – лидеров современного экономического роста на базе их опыта. Россия, со всей очевидностью, к ним не относилась. Она лишь вступила в период индустриализации. Выходит, что предпосылок для социалистической революции в России нет и в ближайшие десятилетия не предвидится. Россия медленно шла вперед: распадались и разлагались традиционные институты, формировались институты капиталистические. Но тот же марксизм учит, что капитализм – это острые социальные конфликты, обнищание трудящихся. Что же делать в такой ситуации адептам марксизма в России? Мешать развитию капитализма бессмысленно, ибо это объективный процесс
[720]. Помогать, учитывая связанные со становлением капитализма острейшие социальные последствия, означало для охваченной революционным порывом молодежи предательство идеалов, а следовательно, занятие постыдное и безнравственное. Они не хотели строить мосты и дороги. Они хотели идти в народ.
Да и сам К. Маркс, разуверившись в последние годы своей жизни в перспективах революционного рабочего движения в Англии, обращает все более пристальное внимание на развитие событий в России. В письмах конца 1870‑х – начала 1880‑х годов он, пересматривая собственные взгляды, пишет: “Анализ, представленный в «Капитале», не дает, следовательно, доводов ни за, ни против жизнеспособности русской общины. Но специальные изыскания, которые я произвел на основании материалов, почерпнутых мной из первоисточников, убедили меня, что эта община является точкой опоры социального возрождения России, однако, для того чтобы она могла функционировать как таковая, нужно было бы прежде всего устранить тлетворные влияния, которым она подвергается со всех сторон, а затем обеспечить ей нормальные условия свободного развития”
[721]. В другом письме он отмечает: “Если Россия будет продолжать идти по тому пути, по которому она следовала с 1861 г., то она упустит наилучший случай, который история когда-либо предоставляла какому-либо народу, и испытает все роковые злоключения капиталистического строя”
[722]. Общность сказанного со взглядами российских народников здесь бросается в глаза
[723].
Публикация писем К. Маркса, в которых его идеи последних лет жизни выражены гораздо осторожнее, чем в черновиках, тем не менее поставила российских марксистов, ведущих полемику с представителями традиционного российского радикализма – народниками, в сложное положение
[724]. Марксисты доказывали, что разложение общины, развитие индивидуального сельского хозяйства – неотъемлемый элемент российского развития на том его этапе. Но выясняется, что основатель их учения думает по-другому. Они апеллируют к его ближайшему другу и соратнику.
