В. З.: Давайте не забывать, что живем мы в рыночных условиях, где основополагающие мотивы – это прибыль, спрос и конкуренция. Не буду говорить о справедливости, социальной ответственности и т. д. Последнее к нашему рынку не имеет, к сожалению, прикладного значения. Усилия по продвижению рыбных продуктов на внутренний рынок страны руководством всех уровней похвально, но результат пока мизерный. Почему? Да потому что главное – спрос – определяется платежеспособностью населения. А он необычайно низок, да еще и в кризисный период. Подавляющее большинство нашего населения и без рекламы знает пользу рыбы, по вере Христовой готово вкушать ее почти полгода, да вот «карман» этого не позволяет. Цена же рыбы определяется издержками производства плюс вожделенной прибылью. Зачем государство держится за платность ресурсов в воде? Она повышает стоимость сырья. Пора отменить! Зачем государство позволяет «накручивать» торговым посредникам до 300 % в рознице по сравнению с оптом? Пора ограничить – не более 15–30 %! Другой пример. В прошлом году Дальневосточный бассейн взял рекордный улов лососевых – более 550 тыс. тонн. А где сведения о балансе сырья: сколько и по какой цене пошло на внутренний и внешний рынок, сколько на отстое в холодильниках и т. д.? Такой анализ с учетом выверенного спроса и дал бы правильный ответ – куда и сколько поставлять и в какое время года. Для меня совершенно очевидно: рыбным рынком, как экономической категорией, занимаются одиночки-ученые и практики компаний. А надо бы эту проблему анализировать и решать в штабе отрасли, в его научно-исследовательских институтах. Пора навести должный порядок во всей статистической отчетности о деятельности отрасли, сделать ее гласной и прозрачной. Ведь возникает вопрос: «А где, Вась, 550 тысяч тонн лосося?»
Кор.: На одном из последних совещаний Виктор Зубков заявил, что воссоздание Министерства рыбного хозяйства нецелесообразно. Что полномочий Федерального агентства достаточно, и создавать еще одно министерство – это только плодить чиновников. Вы будете и дальше отстаивать свою точку зрения по поводу необходимости Минрыбхоза? Ушедший год утвердил вас в этом, у вас появились новые аргументы?
В. З.: Уверен: все те проблемы, которые рождены в стенах Федерального рыбного агентства и особенно за его пределами в последние 3–4 года, и являются следствием слабости такого органа, как агентство в правительстве, в Госдуме и других федеральных органах. Сам прошел школу в свое время от лаборанта до заместителя министра и знаю, как в настоящее время относятся к таким федеральным органам, как агентство, да еще с ограниченными функциями. Это не министерство, и его руководитель – не министр. Вот отсюда и идут только со стороны агентства постановочные вопросы с неизвестной их судьбой. Забыли главное: рыбная промышленность, ее морское рыболовство, до 95 % своих основных фондов, – а это флот, – использует за пределами территории России. Отсюда повышенная ответственность за принимаемые решения, не говоря уже о таких очевидных вещах, как безопасность мореплавания, приращение сырьевой базы, обновление основных производственных фондов, формирование особого кадрового персонала, научность всей рыбопромышленной деятельности. Что касается возможного роста численности чиновников в случае создания министерства, то это целиком зависит от позиции правительства России. По моей оценке, никакого роста численности персонала по сравнению с агентством не требуется. А вот что крайне необходимо, так это высокий профессионализм тех, кто работает в федеральных органах и занимается вопросами рыбной промышленности и, особенно, в его штабе на Рождественском, 12.
Прошлый отечественный, да и зарубежный опыт показывает, что при развитом морском рыболовстве (Норвегия, Исландия, Канада и другие страны) управление такой сложной отраслью, как морское рыболовство, более рационально и эффективно через федеральное министерство.
Январь 2010
Часть III Каспий, осетровый или нефтяной?
Заклание волжско-каспийских осетров
Окончание XX века ураганом пронеслось не только над людскими судьбами – оно было обусловлено стремительным распадом Советского Союза и существенно затронуло рыбные запасы, прежде всего, самые древнейшие и самые ценные на нашей планете – осетровые Волжско-Каспийского бассейна. Именно в Волге, а также в ряде других рек, впадающих в Каспийское море, обитают более 90 % мировых запасов осетровых. В недалеком прошлом их уловы достигли до 30 тыс. т в год. А желанной черной икры, ставшей мировым брендом «Русская икра» (Russian Caviar) производилось до 2,5–3 тыс.т. Для сравнения: в настоящее время вылов осетровых всеми странами на Каспии едва достигает 2–3 тыс. т, а черной икры производится всего 30–50 т в год. Российские ученные, общественность давно бьют тревогу по поводу катастрофы с запасами волжско-каспийских осетровых. При этом ими прямо называются истинные причины надвинувшейся катастрофы. Это разрушение, в результате образования новых прикаспийских государств, созданной ранее и оправдавшей себя на практике системы управления и охраны запасами осетровых по всему Каспийскому бассейну; небывалое по масштабам браконьерство, как в море, так и в реках, куда осетровые заходят для нереста; легализация через либерализацию свободной торговли браконьерской икрой и осетровыми по всей стране и за рубежом. Все это неминуемо ведет к подрыву запасов волжско-каспийских осетровых. Дополнительно появился и новый, не менее устрашающий фактор разрушения осетровых – форсирование разведки и добычи углеводородов на дне моря. В этих целях в обиход вводятся даже новые для седого Каспия-Хазара наименования: «Нефтяное озеро», «Второй Персидский залив». Совершенно очевидно, что в силу известных политических событий на нефтяном Ближнем Востоке прикаспийские государства, такие как Азербайджан, Туркмения, Казахстан, да и в определенной степени к этому склоняющиеся Россия и Иран, рассматривают нефтяные и газовые богатства Каспия как залог своего благосостояния.
Ради этого забыты осетровые, пренебрегаются все рекомендации по сохранению этих древнейших обитателей планеты. Более того, в то время как в девяностые годы прошлого столетия шли небывалые формирование и расцвет браконьерского морского лова, который, в принципе, был запрещен правилами рыболовства советского периода, первый президент России Борис Ельцин по поводу и без повода призывал увеличить экспорт черной икры, а, следовательно, поощрял чрезмерный промысел. Так, в своих воспоминаниях Дмитрий Шевченко, бывший журналист пресс-службы президента Ельцина, приводит почти анекдотичный эпизод из жизни президента.
В ходе последней своей предвыборной кампании экс-президент Б. Ельцин встречался утром в Архангельске на местном деревообрабатывающем комбинате с общественностью, рабочими города. Собрали много народу. Подъехал кортеж к комбинату. Все замерли. Ельцин подходит к микрофону и говорит жителям северного Архангельска, видимо под впечатлением прошлых своих визитов в другой южный город (Астрахань), а также, вероятно, под впечатлением обильного ночного ужина:
– Дорогие астраханцы! – начал он. По цеху пронесся встревоженный гул. Ельцин поднял руку в успокаивающем жесте. Достал из кармана отпечатанный текст, начал читать. В конце вновь добавил несколько слов от себя:
