Так был впервые в мировой рыболовной практике достигнут компромисс по проблеме двух анклавов в новозеландской зоне. Отослав весь пакет разработанных документов, а это текст Соглашения состоящий из 12 статей и трех обменных писем, составляющих неотъемлемую часть Соглашения, мы с профессором Петром Моисеевым остались ждать новых указаний относительно наших действий. Буквально на следующий день к вечеру получили одобрение по всему пакету документов и информацию о том, что в ближайшие дни в Веллингтон для подписания Соглашения прибудет правительственная делегация во главе Министра Ишкова А. А. Нам же предписывалось ждать делегацию. Доставшиеся нам свободные трое полных суток было вознаграждением за праведные труды, и мы ими воспользовались сполна благодаря любезности советника Владимира Азарушкина и его очаровательной супруги Алле. Посмотрели красивую, холмистую, гористую и все же зеленую Новую Зеландию. На этих многочисленных зеленых холмах огромное количество белых точек, если смотреть издалека. А вблизи оказалось – это бараны. Мелкие, средние, крупные. Это основное богатство и экспорт Новой Зеландии. Приняли участие и в рыбалке, а какая рыбалка без ухи. С прилетом делегации во главе с министром Ишковым темп нашей работы был в русле строго протокола и наведения мостов по реализации положений Соглашения. Последнее было подписано торжественно 4 апреля 1978 года в присутствии всего новозеландского правительства во главе с премьер – министром Молдуном. В ходе непринужденной беседы Министр иностранных дел Новой Зеландии Стюарт обращаясь к Министру Ишкову вдруг заметил «А мы знаем кого вы направите в свое представительство к нам». Министр Ишков как-то стеснительно ответил «А мы еще думали». На что Стюарт, глядя на меня, говорит: «Нет, нет господин Министр, Вы уже определились – это Зиланов и страна в унисон его фамилии – Зеландия». Дружно все посмеялись такому совпадению. В последующем Ишков уже в самолете мне сказал: «И не думай пока о длительных загранкомандировках, ты нужен в аппарате Министерства». А я и не помышлял в то время о работе заграницей.
Но все же вернемся к баранам. В ходе ответного обеда с нашей стороны для правительства Новой Зеландии в Веллингтон зашла одна из крупных плавбаз «Дальрыбы» типа «Камчатские горы» длиною 140 м, грузоподъемностью 5700 тонн. Габариты судна, команда, бытовые и рабочие условия поразили наших новозеландских коллег. Правда, не обошлось и без политеса. Утром мне в гостиницу звонит капитан и сообщает, что по длине судна на пирсе черной краской ночью кто-то нарисовал пять больших свастик. Уточняю, по борту судна или на пирсе? И что же делал вахтенный у трапа? Капитан спокойно разъясняет, что знаки эти вдоль дины судна на пирсе. Вахтенный видел, докладывал. Он капитан принял решение не вмешиваться, так как пирс это территория Новой Зеландии. Связываюсь с Посольством, подъезжает советник, едем на «Камчатские горы». Действительно художества в виде свастик солидно выписаны. А ведь через 4 часа прием на корабле всего новозеландского правительства во главе с премьер-министром Макдуном. Быстро разыскиваем администрацию порта. Те заявляют на пирсе вашего корабля, вот и пусть советская команда и сдирает их или закрашивает; может, она сама и нарисовала. Тут уже я едва сдерживаюсь, что-то говорю о войне, о наших жертвах, а в итоге заявляю – территория ваша, правительство и премьер ваш будет ступать по этим знакам. Поворачиваемся с советником и уезжаем, предварительно подтвердив капитану правильность принятых им решений. Спустя два часа новозеландцы прислали своих рабочих, которые убрали художества, а администрация порта принесла свои извинения за эту хулиганскую выходку нацистов.
Уже в ходе приема, который прошел, как говорят дипломаты на высоком уровне, завязалась непринужденная беседа Премьера Макдуна с Министром Ишковым. Мы видели их оживленный разговор. Потом уже в гостинице Ишков вызвав меня, дал поручение; надо проработать обмен (бартер) баранов на рыбу. Я опешил как это так! Министр хитро глядя на меня прочел ликбез. Мяса на Дальнем Востоке нам своего маловато, все равно везем за деньги ту же баранину, но из Австралии. А почему не из Новой Зеландии? Австралия нам не разрешает рыбачить в ее водах, а Новая Зеландия разрешает, ловим пока по 40–60 тысяч тонн в год, возможность же имеется по данным науки до 200 тыс. тонн в год. Вот в принципиальном плане мы с Макдуном и обсуждали этот вопрос во время обеда на нашей плавбазе. Завершая ликбез, Министр поручил мне проработать этот вопрос совместно с «Севрыбфлотом» и если найдете приемлемый вариант вновь готовься в Новую Зеландию для оформления такой договоренности. Действительно удалось найти экономически выгодный для обеих сторон, как нам не рыночникам в то время казался такой «выгодный» обмен: рыбу на баранов. Даже вышло специальное закрытое Постановление Правительства СССР, в котором мы брали обязательство закупать ежегодно новозеландской баранины до 150 тысяч тонн (по согласованным ценам), а новозеландская сторона выделяет нам ежегодно квоту до 350 тыс. тонн. К сожалении. перевести эту сделку в практическую плоскость в последующем не удалось. Причины – слабо мы разбирались в тонкостях рыночных отношений и внутриполитической ситуации в Новой Зеландии. Подход новозеландцев был прост: 1 тонна квоты в виде рыбы на 1 тонну баранов по мировым ценам. С учетом же доставки мы оказываемся в целом в минусе. Идея хотя и интересная, но умерла. Все же еще трижды я побывал по рыбным делам в Новой Зеландии и всегда покидал ее с грустью. Наверно надо было в свое время, упросить Министра Ишкова поехать на 2–3 года поработать в представительстве Минрыбхоза в Веллингтоне.
Но, как говорится, мы полагаем, а бог располагает. Видно не судьба. Зато анклавное знакомство продолжилось при моем участии уже в морях, прилегающих к России.
Беринговоморское советско-американское анклавно-минтаевое объединение
Второе мое прикосновение к проблеме рыболовства в анклавах наступило во второй половине 80-х годов, и касалось оно уже Берингова моря. С запада этого моря – побережье России. С востока и юга США. Оба государства почти синхронно в начале 1976 года ввели здесь 200-мильные зоны. Большая часть площади – 92 % – оказалась покрытой советско-американскими зонами. И только в центральной части образовался анклав, открытый для международного рыболовства. Площадь его немалая 189 тыс. км2 или 8 % площади моря. До 1980 года ни США, ни Советский Союз особого внимания с точки зрения рыболовства этому району не уделяли. Исследования, правда, здесь велись, были и в отдельные годы удачный промысел минтая нашими судами. Американцам в то время хватало рыбы, и забот по вытеснению иностранного промысла из своей 200-мильной зоны в Беринговом море. А там вели лов по межправительственным договоренностям суда Советского Союза, Польши, Японии, Республики Корея и даже Китая под флагом Тайваня. Первой жертвой оказались наши суда. Американцы применили к нам санкции, запретив работу флота по межправу и в совместных компаниях в связи с вторжением наших войск в Афганистан. Мы ушли из их зоны в свою, не получив никакой поддержки нашего Правительства. Спустя 2–3 года началась национализация рыбных ресурсов в зоне США. Был принят специальный закон – промысел прямой в зоне США осуществляют только суда под флагом США и построенные на верфях США. Армада судов-минтайщиков Японии, Польши, Республики Корея, КНР начали спешно смещаться в анклав Берингова моря, где уже с 1980 года отдельные суда Японии имели уловы, добывая в год до 4–6 тыс. тонн. С развитием промысла в анклаве судов упомянутых стран добыча минтая начала быстро возрастать: 1984 г. – 181 тыс. т, 1985 г. – уже 1 млн. т и в 1986–1989 гг. – от 1,1 до 1,4 млн. т. Для сравнения в эти годы СССР добывал в своей 200-мильной зоне Берингова моря – 0,7–1,3 млн. т, а США тоже в своей 200-мильной зоне Берингова моря 1,0–1,4 млн. т. Рыболовство Советского Союза и США осуществлялось по научным рекомендациям, а в анклаве – по понятиям. Бери, сколько сможешь. По существу крупномасштабный браконьерский лов под прикрытием со стороны государств флага судов Японии, Республики Корея, Польши и Китая – о свободе рыболовства в открытом море стремительно увеличивался. Запас минтая в Беринговом море хотя и состоит из восточной и западной популяций, но он един и в период откорма как раз и смешивается в центральной части – в анклаве Берингова моря. Начали падать уловы минтая в нашей и американской зоне. Забили тревогу, прежде всего, рыбаки США, которые провели на свои кровные средства облет на самолете анклава, зафиксировали армаду там судов и потребовали от Президента США, а им был в то время Р. Рейган и от конгрессменов и сенаторов срочно принять меры по приостановлению браконьерского лова. Сенат США 21 марта 1988 года принимает резолюцию 396, в которой Госсекретарю США поручается приступить к переговорам с Советским Союзом по решению данной проблемы. Так началось советско-американское анклавное объединение – братание. В хорошем смысле этого слова. Вновь во главе этого переговорного процесса с нашей стороны был Минрыбхоз, а министром в то время был уже Каменцев В. М., в последующем его сменил Котляр Н. И., он поручил вести их мене – начальнику управления внешних сношений, члену коллегии, а затем заместителю министра. Со стороны американцев делегацию возглавлял представитель Госдепа в должности помощника Госсекретаря в ранге посла Дэвид Колсон. Вначале американцы предложили объявить двухсторонний «мораторий на всякое рыболовство» в анклаве и принудить к этому те страны, которые ему не последуют. Но не так просто принудить чем, как? Сомнения были с нашей стороны. Польша уже была вне нашей «орбиты». Китай вел самостоятельную антиимпериалистическую игру. Япония вовсю педалировала «на свободу рыболовства в открытом море», да еще демагогически заявляли, что в центральной части Берингова моря самостоятельное стадо минтая. Оно якобы не имеет никакого отношения к запасам в советской и американской зонах. Помаявшись совместно с американскими коллегами по уговариванию браконьеров, пришли к выводу, что надо посадить за стол переговоров все страны, ведущие здесь промысел и два наших прибрежных государства и выработать единственно верный подход по предотвращению разгрома запасов мин тая. Взялись за это дело мы с послом Дэвисом Колсоном. Удивились быстрому согласию наших «недругов». Затем, проанализировав их ответы, обнаружили, что они ведут линию на созыв представителей только ведомственных – министерств рыболовства, а не на правительственном уровне. Такой подход попахивал срывом или затягиванием переговорного процесса. Пришлось вводить в «минтаевый бой» тяжелую артиллерию – глав государств Советского Союза, а им был в то время М. Горбачев, и США – Р. Рейгана. Для нас достучаться по минтаевым делам до государя Горбачева – дело безнадежное. Я так и информировал своего партнера после Дэвида Колсона. На это получил вежливый ответ – мы, американцы, достучимся по этой проблеме до президента США Р. Рейгана с первого раза, а уж он – до Горбачева. Мне ничего не оставалось делать – только обо всем советского посла в Вашингтоне и министра Каменцева В. М.они же, как я полагал, проинформируют верха», посоветовав пойти на совместное советско-американское заявление по минтаю Берингова моря и о подрыве запасов в результате браконьерского промысла в анклаве. В последующем это и было сделано с добавлением в конце Заявления, что «… обе стороны не будут приветствовать совместные усилия в направлении создания международного режима сохранения морских живых ресурсов и управления ими в центральной части Берингова моря». Так был запущен процесс разработки и в последующем подписания Конвенции о сохранении ресурсов минтая и управления им в центральной части Берингова моря, перед тем, как начать ее разрабатывать, все страны согласились ограничить суммарный вылов минтая в анклаве Берингова моря уровнем 1985 года, а это не более 360 тыс. т (вместо ранее 1 млн. т) и установить контроль за рыболовством. Это уже была если не полная победа, над нерегулируемым промыслом, то, во всяком случае, хороший ее предвестник. Затем начались изнурительные переговоры буквально по каждой статье будущего текста Конвенции о сохранении ресурсов минтая в центральной части Берингова моря. Безусловно, на нашей стороне были соответствующие, принятые к тому времени, ряд положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Но были и сложности другого плана. Международное сообщество по линии ООН начало новый переговорный процесс – об управлении трансграничными запасами, а минтай к ним и относится, наши партнеры из Японии, Польши, Республики Корея и КНР резонно замечали: «куда вы торопитесь, давайте дождемся нового международного правового документа. В этих условиях пришлось еще раз прибегать к тяжелой артиллерии – вновь к заявлению глав государств. Но теперь уже с нашей стороны. Когда советский Союз рухнул, это была Россия и ее президент Б. Ельцин, а с американской стороной – Буш-старший. Вновь совместное заявление. Однако и оно не очень двигало дело вперед. Тогда третье заявление, уже Ельцина-Клинтона, и лед тронулся. Конвенция была разработана и подписана, а с 16 июня 1994 года вступили в силу накануне ее вступления все суда Японии, Польши, Республики Корея и КНР уже с 1992 года добровольно прекратили свой промысел в анклаве Берингова моря до восстановления их запасов. Таков результат совместного советско-российско-американского сотрудничества по прекращению нерегулируемого браконьерского промысла. На это требовалось почти… пять лет. Такова цена минтая и процесса дипломатических усилий.
