По-разному оценивают эти события его участники и свидетели. Но одно остается бесспорным фактом – министр Николай Исаакович Котляр вел себя в этой трагической обстановке и в последующем процессе разбирательства и поиска врагов «демократической революции» достойно. Более того, всю ответственность за телеграмму-обращение он взял на себя. Бесспорно и то, что эта телеграмма позволила коллективам судов, находящихся в море, сохранить рабочую обстановку и веру в свое Отечество. Вместе с тем она была все же использована популистами «новой демократической волны» в своих интересах в борьбе за власть.
Николай Котляр был очень отзывчив и сострадателен к бедам, неприятностям (но не к разгильдяйству) своих соратников по работе, да и просто, как тогда говорили, рядовых тружеников. Настолько был отзывчив, что это вызывало поистине восхищение, а у некоторых даже непонимание – «Как же так, такой высокий руководитель, а снисходит до простого… и даже невероятного».
В этой связи вспоминается такое трагическое и по-своему необычайное происшествие, в орбиту которого по просьбе Николая Котляра и я был вовлечен.
К нему как к министру обратился работавший в министерстве в должности дежурного диспетчера (а это ночная работа) Виталий Фалин с просьбой организовать экспедицию из 3–4 человек в район Бермудских островов на поиск пропавшего там в июле 1989 года сына – аквалангиста Михаила Фалина. Михаил пропал при весьма загадочных обстоятельствах. Он работал аквалангистом на научно-исследовательском судне Академии наук СССР «Академик Келдыш», которое имело на борту глубоководный аппарат МИР—2. Судно осуществляло совместные советско-американские исследования в Саргассовом море, в районе Бермудских островов. Погружение глубоководного аппарата осуществлялось 27 июля 1989 года ночью при спокойном море. Обычно погружаемый аппарат сопровождают 3–4 аквалангиста до глубины 20–30 метров, а затем, убедившись, что все идет по штатному графику, аквалангисты всплывают и возвращаются на судно. В ту ночь все аквалангисты всплыли, за исключение Михаила Фалина. Тщательные длительные поиски результатов не дали. Фалина не обнаружили. Родителям сообщили: погиб, пропал при невыясненных обстоятельствах.
У Фалиных это был единственный сын. Горе родителей велико. Мать Фалина через разные каналы вышла на экстрасенса – «ясновидящего», и он поведал ей, что сын жив, находится на одном из необитаемых островов Бермудского архипелага, найти его можно. Об этом «ясновидце» жена поведала мужу Виталию Фалину. Замечу, он сам капитан дальнего плавания. С одной стороны, реалист, с другой – чего не бывает в морских историях. После долгих раздумий Виталий Фалин обратился к Николаю Котляру помочь финансово и организационно осуществить поисковую экспедицию в район Бермудских островов в составе четырех человек – его самого, жены, переводчика и экстрасенса-«ясновидящего».
Котляр обещал содействие, вызвал меня и поручил все проработать. Я был, откровенно говоря, весьма удивлен и выложил все, что думал об этих «ясновидящих». Ответ Николая Котляра был прост и неотразим: «Ты что, Вячеслав, думаешь, я во все это верю? Ты пойми, это последняя надежда матери, ее прежде всего. И мы должны ей помочь». Перед такими аргументами устоять было невозможно.
Экспедиция была организована при очень доброжелательном отношении американских властей и ряда неправительственных американских организаций. К сожалению, она закончилась ничем.
При подготовке этого хлопотного мероприятия я несколько раз встречался с экстрасенсом-«ясновидящим». Им оказался бывший диктор центрального телевидения и радио Виктор Балашов. По прошествии некоторого времени ко мне вновь зашел Виталий Фалин и поведал, что все же, по мнению экстрасенса-«ясновидящего», сын жив и находится где-то вблизи страны, но за ее пределами. Я вновь встретился с Виктором Балашовым и попросил его быть реалистом – «дальше Балтийского моря не видеть». Он посмотрел на меня как на лунного человека, но расстались мы дружески.
На этом для нас вроде бы все закончилось. А вот Фалины оставались в надежде, и министр Николай Котляр не дал этой надежде на возвращение сына умереть.
В этом он был ВЕЛИКИМ ЧЕЛОВЕКОМ, с отзывчивой душой и сердцем. Таким он и остается в моей памяти.
Май 2005
Часть VI Рыболовный калейдоскоп – серьезное и курьезное, правдивое и сарафанное
Неожиданное назначение. Карьерные восхождения
Проработав в рыбной промышленности более пятидесяти пяти лет в должностях от лаборанта научно-поисковых судов Северного бассейна до заместителя министра рыбного хозяйства Советского Союза, а затем уже в новой рыночной России от заместителя председателя Государственного комитета по рыболовству до заместителя губернатора Мурманской области, я не вел дневников, не накапливал личный архив. Некогда было, работа поглощала беспощадно, требовала полной отдачи. А жаль! Поскольку интересных, поучительных, ярких событий, участником которых мне посчастливилось быть, было достаточно. Сейчас они нет-нет, да и всплывают в моей памяти, как разнообразные цветные узоры в самодельном калейдоскопе. Последний в послевоенный период мы, дети войны, делали сами, используя осколки зеркал, разноцветные камешки и прочую мишуру. Картон, бумага, клей – и готов калейдоскоп. Смотри разные узоры! Они – эти цветные узоры – радовали, иногда разочаровывали, но никогда не повторялись. В этом и была их привлекательность! Так и воспоминания, особенно памятные, нет-нет, да и возвращают в прошлое. Да вот незадача – с годами стирается время, когда все это происходило, имена и фамилии участников и главных героев событий, а сами события чуть потускнели. И тем не менее, они, как мне представляется, поучительны, интересны и для сегодняшнего нашего динамичного времени. В этой связи приводимые ниже события прошу рассматривать как попытку воспроизвести их посредством творческого изложения, а фамилии, имена и отчества его героев, участников, совпадающих с реальными персонажами, работавших в то время в рыбной промышленности и других органах власти, как чистую случайность. Да и изложение событий не ранжировано по времени их свершения. Они даны так, как видимые узоры калейдоскопа – наиболее яркие перемешиваются с обычными. Что из этого получилось – судить вам – моим соратникам по рыбному цеху. А если кто-то узнал себя, и его задело, то покорно извините, это не про вас!
Я уже проходил на научно-исследовательских, поисковых и промысловых судах в морях около пятнадцати лет (а это были Баренцево, Белое, Норвежское, Гренландское, Северное моря и регионы Северной Атлантики от побережья Англии и до Исландии, Гренландии, Лабрадора, Ньюфаундленда, Новой Шетландии и Шельфа США), когда неожиданно для меня начальник Промысловой разведки Главка «Севрыба» или, как ее называли сокращенно «Севрыбпромразведка», а им в то время был Леонид Натанович Печеник, предложил мне занять должность его заместителя по отдаленным районам промысла и перспективным направлениям. Последнее – это поиск новых районов и объектов промысла. В практическом плане этим я и занимался фактически совместно со своими коллегами, товарищами, друзьями непосредственно в море, но по заранее определенным руководством «Севрыбпромразведки» и ПИНРО планам, которые утверждались в свою очередь Главком «Севрыба» и Минрыбхозом СССР. Безусловно, в ходе их реализации, непосредственно в море на судах, предоставлялась широкая возможность для творческой работы, но главное направление плана должно было неукоснительно выполняться. И это главное направление лежало на совести капитана и начальника рейса поискового судна, а контроль оставался за руководством промразведки.
