Теперь у девушки появилась возможность осязать его в полной мере. Она была прижата к мужчине и могла лишь слышать ровный стук его сердца. Одет он хорошо, стильно и дорого. Стеша не удержалась и исподтишка пощупала ткань его рубашки. Шелковистое тонкое полотно… м-м-м… Так и тянет об него потереться щекой.
Стеша едва удержалась, чтобы не поступить именно так. Только зачем на ткани такой странный узор? На белом полотне тут и там в хаотичном беспорядке были разбросаны маленькие голубоватые пятнышки. Совсем не подходит к строгому стилю.
Зато запа-а-ах! Стеша втянула ноздрями запах. Пахло от мужчины тоже очень приятно. И вообще, когда от человека веет запахом роскоши, то он, этот запах, очень быстро всеми окружающими улавливается. Так вот тут запах присутствовал очень явно. Стеше это понравилось. Любила она этот запах, такой уж уродилась.
– Дай-ка мне тебя рассмотреть.
Мужчина отстранил пригревшуюся на его широкой груди Стешу и взглянул ей в глаза.
– Глаза у тебя мамины.
Странно, все говорили, что глаза у Стеши тетины. Да она и сама видела, что глаза у них с тетей похожи – шоколадные, глубокого и насыщенного цвета. А вот у мамы глаза были светло-карими. Тоже коричневый цвет, но совсем другой оттенок – невыразительный, а к старости так и вовсе блеклый.
– Вы знали мою маму?
– Что? – удивился тот и тут же уверенно воскликнул: – Конечно, знал!
– Так вы ее друг?
– И ее, и твоего папы. Мы дружили с ними с институтских времен.
И отступив на шаг, он слегка ей поклонился:
– Дядя Игнат, или для тебя просто Игнат. Неужели они обо мне ничего тебе не рассказывали?
Стеша старательно порылась в памяти, но никакого дяди Игната там не всплыло.
– Ну что ты! – вроде бы расстроился новый знакомый Стеши. – Не рассказывали обо мне ребенку! Это даже обидно. А о чем же они тебе рассказывали? Может, о том, как твой папа на пятом курсе, когда его как молодого специалиста должны были направить работать на АЭС в Сибирь, куда ему ехать категорически не хотелось, указал в своей автобиографии, что является потомком белогвардейского офицера. Об этом они тебе, надеюсь, рассказывали?
– Да, конечно, – обрадовалась Стеша, – об этом рассказывали, и много раз.
– Так это же я придумал!
– Вы?
– Ну да! – азартно подтвердил Игнат.
– Надо же, как интересно. Но только я так и не поняла, почему папу не взяли? Ну происхождение у него там, ну и что?
– Весь расчет строился на том, что строительство и эксплуатация таких жизненно важных для страны объектов может осуществляться только комсомольцами и коммунистами, желательно потомственными. А всякая там отрыжка буржуазии даже близко не должна приближаться к советским АЭС, чтобы, во-первых, не марать ее своим грязным прошлым, а во-вторых, чтобы не дать западным СМИ хоть малейший шанс поднять бучу, что бывшие крестьяне и рабочие сами ничего не могут, а вынуждены звать на помощь потомков белой кости.
– По-моему, к этому времени эти самые рабочие и крестьяне уже выиграли войну с фашистами, и всем в мире должно было стать окончательно ясно, что и без прежнего дворянского класса можно прекрасно прожить и даже преуспеть.
– Да, но в Советской стране такие граждане, у которых было не все безупречно с их происхождением, считались неблагонадежными. Путь к ответственным должностям им был закрыт. Никакого карьерного роста. И этому было свое объяснение. А вдруг спецслужбы недоглядят, и среди таких неблагонадежных втерся бы какой-нибудь диверсант или завербованный вражескими спецслужбами агент? Одно дело, если человек с дворянским происхождением дворы метет, какой от него особый может быть вред стране в целом? Никакого. Одна польза, дворы чистые. И совсем другое дело, если этот же человек возглавляет крупный энергетический узел. Тогда разговор уже совсем другой. Такие граждане считались потенциально склонными к вербовке. Ведь и агентов вражеских разведок тоже можно понять. Где же им было вербовать своих агентов, как не среди таких вот обиженных на советскую власть граждан?
– Тогда этот завербованный агент вряд ли бы стал привлекать к себе внимание. Наоборот, написал бы, что и папа его из рабочих, а мама из крестьян, и дедушка, и бабушка, и все до времен Адама и Евы только пахали, точили и важней сохи инструмента в руках не держали.
– Это ты понимаешь, а спецслужбы нашей страны решили перестраховаться. Так что папа твой на АЭС не поехал, чему был очень рад. Произошло все тихо и мирно. Когда весь его курс прибыл на место сбора, оказалось, что документов твоего папы нету. Что такое? Почему? Да, знаете, говорят ему, задерживаются ваши документы. Видно, придется вам остаться. Как же без документов-то ехать? Никак невозможно. Ну все его однокашники уехали, а папа твой остался. Через неделю пришли его бумаги, назначили твоего папу в какой-то котельной отрабатывать положенный после обучения срок. Для районной-то котельной он вполне годился.
Эту историю Стеша слышала много раз и от папы, и от тети, и даже от мамы. Выходит, этот дядя Игнат и впрямь их близкий знакомый? Почему же она никогда его не видела?
– А я уезжал, – объяснил ей Игнат. – Долгое время меня не было в стране. А как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Тем более что в Советском Союзе вообще не рекомендовалось иметь друзей за границей. Ну еще страны соцлагеря кое-как терпели, Чехословакию там, ГДР, Югославию. Но я-то махнул в Штаты. Сначала в Израиль, а потом в Штаты. Нет, о таком знакомом твоим родителям лучше было сразу забыть, а то и у самих могли возникнуть неприятности. Я прекрасно знал эту милую особенность нашего тогдашнего руководства, поэтому и не писал своим друзьям, не порочил их доброе имя такой связью.
– Но потом времена изменились. Почему вы не объявились?
– Времена изменились, а твои родители переехали. Мне они своего нового адреса, сама понимаешь, не оставляли, потому что сами элементарно не знали моего. Некоторое время назад я вернулся, попытался разыскать своих друзей и с огорчением узнал, что их уже нету в живых.
– Да, папа с мамой умерли.
– Но я рад, что жива ты – их дочь!
И Игнат снова заключил Стешу в свои объятия. Это было, с одной стороны, приятно, но с другой – Стеша внезапно вспомнила, почему она оказалась в этом месте.
– Постойте! – высвободилась она из рук мужчины. – Но я же у вас не случайно оказалась. Я разыскиваю злоумышленника, прикончившего Гену.
– Какого Гену?
– Мужа моей тети!
– Ах, этого Гену…
Игнат теперь выглядел каким-то скучающим. Тема какого-то там Гены его мало интересовала. Но зато она интересовала Стешу.
Она пригляделась к так называемому другу своих родителей повнимательней. Высокий, седовласый, с бородкой клинышком. Волосы на голове уже почти совсем седые, а вот в бороде седины всего несколько нитей.
