Я откинулась на спинку сиденья и расхохоталась. Как ни странно, я даже не злилась на Мишу. Гришу… Как бы там его ни звали. Можно даже сказать, испытывала некоторое профессиональное уважение. А красиво он меня сделал. Ловко! Виртуозно! Мне до такого класса еще расти и расти.
— Женечка… Вас ведь так зовут? — снова обратилась ко мне Левина. — Мне очень жаль, что вы попались в его сети. Мне надо было бы вас предупредить, еще тогда, в первый раз. Но я…
«Но ты приревновала, старая карга!» — подумала я.
— Ну что вы, — лучезарно улыбнулась я. — Вы и так сделали для меня слишком много — заплатили такую большую сумму. Я обязательно все вам верну, как только…
— Пустяки, — величественно махнула рукой Левина.
За окном машины замаячил фасад отеля, в котором остановились мы с Мишей. Водитель заглушил мотор, и я снова обернулась к Левиной.
— А вы… Вы не знаете, где сейчас может быть Миша? Гриша?
Та покачала увенчанной тяжелым узлом волос головой:
— Где угодно, дорогая моя. Он ведь человек перелетный. Я никогда не знаю, когда увижу его в следующий раз.
Я не знала, говорила ли она правду или обманывала меня, не желая выдавать Миркина. Да мне это, в общем, было и не важно. Я криво усмехнулась и сказала:
— Когда увидите, передайте ему, что я буду по нему скучать.
С этими словами я вышла из машины и направилась к входу в отель.
Едва я вошла в комнату, мне сразу стало понятно, что Миша тут уже побывал. Видимо, нагрянул, пока я была в казино. Исчезли висевший на спинке кресла пиджак, который точно был на месте, когда я уходила, а еще бритвы из ванной и костюмы из шкафа. У кровати одиноко лежал, раззявив пасть, пустой чемодан.
Я бросилась обшаривать все шкафчики, свои сумочки, карманы плащей и курток. И в процессе издевалась над собой: «Ищи, ага. Конечно же, он заботливо припрятал для тебя деньги, прежде чем кинуть».
Разумеется, вместе с Мишей — у меня все язык не поворачивался назвать его Гришей — исчезли не только вещи, но и все наши деньги, все фишки, чеки и прочее, прочее. Все, что мы с ним успели нагрести за эти безумные авантюрные месяцы.
— Ах ты сволочь! Урод! Дрянь последняя! — приговаривала я, стирая со щек злые слезы и все продолжая обшаривать ящики стола, прекрасно понимая, что это бесполезно.
Положение мое было крайне незавидным. Я находилась под следствием, а значит, удрать не могла. Даже если бы мне удалось как-нибудь выбраться из гостиницы, обриться налысо, переодеться, загримироваться — черт его знает как, — со своим засвеченным паспортом я не могла не только выехать из этого проклятого Монако, но и вообще из зоны Шенгена. И денег на то, чтобы нанять адвоката, у меня не было. Да что там, и расплатиться за этот роскошный отель мне теперь было нечем. И, разумеется, не стоило и думать о том, чтобы выходить вечером на промысел.
Только теперь мне пришло в голову, что надо было попросить помощи у Марии. Кто знает, ведь разжалобилась же эта старая корова, чтобы заплатить за меня залог, может, мне удалось бы стрясти с нее еще немного денег. Хотя бы на адвоката.
Злая на собственную глупость и недальновидность, я вскочила на ноги и в сердцах пнула ногой валявшийся у кровати чемодан. Тот тяжело рухнул на бок, и мне вдруг показалось, что внутри что-то негромко стукнуло — так, будто чемодан не был пустым.
Этот чемодан мы когда-то делали на заказ, в нем был секрет — фальшивое дно, под которым открывалось небольшое пространство. Мы с Мишей прятали там при перевозке через границу наши шулерские приспособления. Портативные камеры, сигаретную пачку, в которой помещалось радиоуправление шариком, и прочее.
Я поспешно опустилась обратно на пол, подтащила к себе чемодан и, сунув руку внутрь, нажала на незаметную точечку на обивке. Раздался приглушенный щелк, и дно отъехало в сторону, а я увидела лежащий в потайном углублении небольшой конверт.
Поначалу мне, видимо, совсем деморализованной ночью, проведенной с мистером Греем, подумалось, что Миша решил оставить мне прощальное письмо. Но потом я встряхнула конверт, и на колени мне высыпалось несколько денежных купюр и паспорт. Первым делом я пересчитала деньги. Там было около десяти тысяч евро. На адвоката этого, конечно, не хватило бы, однако на побег из этого долбаного княжества — вполне. Оставалась только загвоздка с документами… Затем я развернула паспорт. Со страницы на меня глянула моя фотография — когда только Миша успел ее заполучить. Рядом латиницей было выведено Mira Grishin, и я невольно расхохоталась — уж очень ловко этот проклятый хакер, этот Гриша Миркин, одарил меня женской версией своего имени. Не знаю почему, но мне в этом жесте почудился какой-то намек на извинение. Мол, прости, детка, очень жаль, что так вышло, ничего личного, надеюсь, ты выкрутишься. А может, на меня просто все еще действовало — даже на расстоянии — пресловутое Мишино обаяние и я выгораживала его даже перед самой собой.
Что ж, теперь благодаря Мише у меня появились пути к отступлению. Нужно было действовать — и действовать быстро.
Я поднялась с пола, запихнула деньги и паспорт в сумочку и выглянула из номера. Как я и предполагала, в конце коридора ошивался ничем не примечательный парень — он был тут, конечно же, по мою душу. Он взглянул на меня искоса, и я широко улыбнулась ему, давая понять, что отлично поняла, кто он такой.
Рядом с дверью соседнего номера я заметила тележку уборщицы. Это давало неплохую возможность развернуться.
Я метнулась к зеркалу, быстро причесалась, закрутив волосы в тугой узел на затылке, и парой штрихов чуть изменила лицо косметикой. А затем выскочила на балкон. Здание отеля было построено так, что балконы опоясывали его сплошными линиями. Мне не составило труда перебраться через символическую преграду и спрыгнуть на соседний балкон.
Там я, затаившись, осторожно заглянула через стеклянную дверь в номер. Как я и думала, постояльцев в комнате не было — иначе уборщица не притащилась бы наводить порядок. Сама же горничная, что-то напевая себе под нос — мне видно было, как шевелятся ее губы, — протирала с блестящих поверхностей пыль разноцветной метелочкой. Бесшумно отодвинув балконную дверь, я проскользнула в номер.
— Dream a little dream of me, — разливалась горничная, ни на что не обращая внимания.
Я подкралась к ней сзади и закинула руку ей на шею. Девчонка придушенно взвизгнула. Я не особенно владела навыками рукопашного боя и причинить серьезный вред этой девушке не могла. Рассчитывать приходилось только на элемент внезапности — и он сработал. От страха и неожиданности она совсем растерялась и залопотала:
— Пожалуйста, не убивайте меня. Пожалуйста…
— Ну что ты, милая, — ласково улыбнулась я, не ослабляя хватки. — Конечно, я тебя не убью. Если будешь хорошо себя вести.
Девушка попыталась кивнуть, но тут же уперлась подбородком мне в руку.
— Вот и славно, — сказала я. — А теперь… раздевайся.
