— А вот пойдут у тебя дети, будет им свое, полезное, без химии этой чертовой, — рассудительно говорила мать.
Я только фыркала. Какие дети? Я в те годы была абсолютной пацанкой, мечтала о карьере лихого журналиста-международника и никакого тихого семейного счастья себе даже не представляла. Собственно, мне и не с чего было его представлять — на фоне полного отсутствия личной жизни. Я не то чтобы считала себя непривлекательной, нет. Мне просто как-то неинтересны были все эти женские штучки — платья, локоны, каблуки. Мелкая от природы, я вечно носила мальчишеские рубашки в клетку, джинсы и кеды, временами вообще забывая, что на мне надето. И ребята с курса не то чтобы не проявляли ко мне знаков внимания — меня все любили, считали своим парнем, — но приглашать меня на свидания, кажется, никому и в голову не приходило.
В конце августа я наконец вырвалась с этой проклятой дачи, сославшись на то, что у меня есть важные дела на факультете, и приехала в Москву. Ну и видок у меня был тогда: загорелая до черноты после дачной страды, с обломанными ногтями, с рюкзаком за плечами. Ну точно мальчишка, сбежавший из летнего лагеря.
Поднявшись на свой этаж общежития, я сунула ключ в дверь комнаты, но та вдруг открылась сама. А в комнате обнаружился незнакомый парень лет двадцати двух. Высокий, широкоплечий, он словно заполнил собой всю крохотную комнатушку. Я мгновенно сориентировалась — вор. Прознал, что хозяева разъехались на каникулы, и залез сюда в надежде чем-нибудь поживиться. В тот момент мне даже в голову не пришло, что воровать у нас с Ленкой, моей соседкой, особо нечего. Я лишь прикинула, что справиться с ним будет трудно — слишком уж здоровый, но если действовать быстро, брать неожиданностью, то можно попробовать. В конце концов, не зря же я когда-то занималась в секции самбо.
Парень смерил меня взглядом и спросил:
— Может, помочь? С рюкзаком…
— Да, пожалуйста… — я постаралась, чтобы в голосе прозвучала дружелюбная растерянность.
Незнакомец шагнул ко мне, взялся обеими руками за рюкзак, приподнял над плечами, буркнул «Ого!» и опустил груз на пол. Не дожидаясь, пока парень выпрямится, я резко ударила его коленом в пах. Тот охнул от неожиданности:
— За что?
Но я уже применила прием «бросок через бедро», пытаясь опрокинуть незадачливого грабителя на пол. Однако незнакомец ловко вывернулся, хитрым приемом перехватил мои руки. Я лишь на мгновение потеряла равновесие, но этого оказалось достаточно, чтобы на пол мы рухнули вместе, притом парень оказался сверху, всей тяжестью придавив меня к полу, — было не пошевелиться. Тяжело дыша, я пыталась высвободиться, грабитель же, продолжая прижимать меня к полу, наблюдал за мной с нескрываемым веселым любопытством.
И я вдруг заметила, что глаза у него были удивительно синие-синие, как майское небо, как море в тихий летний день, как васильки в золотой пшенице. Должно быть, я, падая, все же приложилась затылком об пол, раз меня внезапно потянуло на такие поэтичные эпитеты.
В тот момент дверь в комнату открылась, и на пороге появилась Ленка, моя соседка. Надо же, а я думала, она еще не вернулась от родителей.
— Однако, — с интересом проговорила она, разглядывая нас, лежащих на полу. — Я смотрю, вы уже познакомились.
Парень ослабил хватку, и я смогла приподнять голову, выглянуть из-за его плеча.
— Ты здесь? — удивленно протянула я, взглянув на Ленку. — А я тут грабителя задержала…
— Это спорный вопрос — кто кого задержал, — весело заметил незнакомец.
Он наконец оторвался от меня, откатился в сторону, и мне удалось приподняться.
— Какой еще грабитель, — фыркнула Лена. — Это Андрей Смирнов, с пятого курса. Он в «Коммерсанте» работает уже год. Правда, Андрей?
— Есть грех, — шутливо раскланялся парень.
— Ну вот я и хотела с ним поговорить, не поможет ли он мне туда устроиться, хоть внештатником. На чай позвала. А ты устроила тут…
Только теперь я заметила, что у Лены в руке болтался эмалированный чайник. Должно быть, ходила кипятить его на общую кухню.
— Извините, — буркнула я, чувствуя себя полной идиоткой.
Надо же было такое учудить. С чего я взяла, что он вор, в самом деле? Андрей же посмотрел на меня своими синими глазами и отозвался:
— Всегда пожалуйста. Что ж я, полный идиот, обижаться, когда меня красивая девушка на пол заваливает?
И я немедленно вспыхнула еще сильнее.
Андрей в тот день задержался у нас надолго. Пил чай, болтал о возможном трудоустройстве Лены, шутил со мной. Насвистывал «В бананово-лимонном Сингапуре», безбожно фальшивя; внезапно вызвался починить черт знает когда треснувшую оконную раму. А я все следила за его ловкими, умелыми движениями и не могла оторвать глаз. Этот несостоявшийся грабитель был красив головокружительной, сшибающей с ног красотой. Словно только что спрыгнул со страниц журнала или шагнул с рекламного постера. Высокий, мускулистый, но не громоздкий. Густые, чуть вьющиеся русые волосы с золотистым отливом, прямой нос, волевой подбородок и вот эти совершенно сумасшедшие синие глаза. Господи, от одного взгляда на него все внутри сладко замирало.
Как бы мне хотелось сказать, что его красота обесценивалась отвратительным характером. Но и в этом смысле Андрей оказался идеальным: внимательным, легким в общении, заботливым, смешливым, каким-то… очень правильным, что ли, в некоем глубинном, первозданном смысле.
К вечеру я уже понимала, что влюблена в него отчаянно и бесповоротно. Любовь обрушилась внезапно. Я ведь ни о чем таком не думала, не мечтала. Грызла гранит науки, управлялась с древним дедовским ФЭДом — на современную зеркалку денег у меня не было. Особо удачные снимки носила в издательства, где сотрудничали со студентами; мечтала со временем навязаться в какую-нибудь журналистскую экспедицию в качестве фотографа. И вдруг в этот мой простой, полудетский, бесполый какой-то мир нагрянула она. И мне немедленно стало очень страшно.
С этого дня Андрей стал бывать у нас, часто звонил мне, звал куда-нибудь. Мы с ним сдружились, и очень скоро я поняла, что я ему, что называется, не пара. Андрей был коренным москвичом, родители его были людьми обеспеченными, отец — удачливый бизнесмен, мать — успешный адвокат. Квартира в новом элитном жилом комплексе, новенькая иномарка в подарок на восемнадцатилетие, в друзьях — сплошь дети каких-то шишек. И тут я — провинциалка с мамой-медсестрой и шестью сотками под Ярославлем, мелкая, угловатая, неброская, в общем — ничего особенного. Ясно было, что никаких романтических чувств такой парень ко мне питать не может, так, наверное, не гонит из жалости. А может, по какой-то странной причине чувствует ответственность за меня.
Андрей и правда вел себя со мной словно старший брат. На улице натягивал пониже мою шапку:
— Смотри, уши продует, я с тобой нянчиться не буду.
Перед экзаменами заявлялся к нам в общагу, вынимал у меня из рук учебник и принимался экзаменовать.
