Джакомо надул щеки, а затем с шумом выпустил воздух.
— Я умею водить катер, а ориентироваться в открытом море мне не приходилось. Здесь только карта Венеции. Компаса нет.
Они растерянно замолчали, уставившись на линию горизонта. Солнце начало припекать довольно сильно. Вода, сверкая в его лучах, слепила.
Джакомо неуверенно произнес:
— Кто-нибудь будет плыть мимо, подберет нас.
Марина поймала себя на том, что смотрит на банку кока-колы. Пить хотелось нестерпимо. Джакомо потянулся за банкой и открыл ее.
— Сделай глоток. Будем экономить воду, пока нас не подберут.
Вода была теплой, чересчур газированной. Часть ее вместе с пеной вылилась на пол. Жажды она не утоляла.
Марина с ненавистью вспомнила телевизионный рекламный ролик: умирающий от жажды герой из последних сил тащится по бескрайней пустыне, но тут перед ним вырастает автомат «Кока-кола»…
Джакомо доставил банку на дно катера и закрепил ее, обложив толстым канатом. Он заставил Марину покрыть голову клетчатым носовым платком. Еще раз проверил, хорошо ли закреплена банка. Потом завел часы. Больше заняться было нечем, да и спешить им было некуда.
Глава 10
Когда рыбацкая лодка наткнулась на болтающийся в море пустой полицейский катер, ее экипаж, отец и сын, долго колебались — стоит ли подплывать поближе. Связываться с полицией им не хотелось.
Тем не менее любопытство победило. Ведь в катере могло оказаться что-нибудь поинтереснее, чем мертвый полицейский. И в самом деле, на дне катера оказались полуживые парень и девушка. Девушка на вид была немного старше парня. Оба были одеты в дорогую городскую одежду.
Девушка лежала молча и едва дышала. Парень бредил и стонал, как в лихорадочном сне. Рядом с ними на полу валялась пустая банка из-под кока-колы. Никаких полицейских поблизости не было.
Отец и сын, оба терракотовые от постоянного пребывания на солнце мужчины, одному из которых было за шестьдесят, другому — за сорок, перетащили пару в свою лодку. Бросив полицейский катер в море, они помчались со скоростью ветра в деревню.
Вскоре впереди показалась бухта с холмистым берегом. Среди холмов прятались крыши домов, образовавших глухую рыбацкую деревушку.
Ничего этого Марина видеть не могла, а узнала, что произошло, позже, из разговоров. Первое, что она увидела, когда очнулась, было почерневшее от обильного солнца лицо старой женщины, жены и матери рыбаков, которые спасли их. Женщина сжимала в руках глиняную кружку с водой. Марина открыла глаза, и женщина улыбнулась.
Потом выглянула за дверь и позвала кого-то.
В комнату вошел мужчина, ее сын, и, взглянув на Марину, улыбнулся такой же кроткой улыбкой, как и его мать. Марина слабо улыбнулась в ответ. Краска смущения проступила сквозь загар на лице у мужчины. Он молча вышел.
За ним в комнату вбежал Джакомо. Он бросился к Марине и расцеловал ее.
— Я знал, что ты выздоровеешь! Ты лежала без сознания трое суток, но я ни минуты не сомневался, что ты выздоровеешь.
Старая женщина отвернулась к окну.
— Где мы? — произнесла Марина.
— В рыбацкой деревне, глухой, как старый пень. Где-то в часе отсюда Римини, а до Венеции часа три быстрой езды.
— А кто этот человек, который только что вышел?
— Он и его отец подобрали нас. Я же говорил, что нам повезет!
Джакомо был так весел и производил столько шума, что Марина почувствовала себя уставшей.
— Можно, я посплю еще немного? — попросила она.
— Конечно, спи сколько угодно. Набирайся сил. Здесь мы в безопасности.
Вечером Марина проснулась от неприятного ощущения чужого пристального взгляда. Она открыла глаза.
Сын хозяйки умильно смотрел на нее, сидя на корточках в дверях. Заметив, что Марина проснулась, он вышел так же молча, как и в первый раз.
«Теперь у меня есть личный телохранитель», — усмехнулась Марина.
Визиты продолжались в той же последовательности. Вбежал Джакомо. В руке его подергивалась увесистая рыбина.
— Это я поймал специально для тебя. Будем варить «Гарибальди».
— Что за каннибализм? — рассмеялась Марина.
— Каннибализм? — удивился Джакомо.
Он не сразу понял, что для уха иностранки его предложение прозвучало как шутка. А когда понял, тоже рассмеялся.
— Это суп такой. Из рыбного бульона и макаронов. Очень вкусно.
Марина любовалась Джакомо. Его бледная кожа городского жителя уже покрылась легким золотистым загаром. Глаза блестели. Марине показалось, что он даже поправился и раздался в плечах.
— Значит, «Гарибальди»? Очень хочу «Гарибальди».
— По правде говоря, здесь ничего особенного больше и не сваришь. Вся деревня ест исключительно рыбу. Фосфорная диета.
— Ты прекрасно подготовишься в поступлению в университет. Когда я проснулась, то в сиделках у себя обнаружила сына хозяйки.
— Его зовут Соле, в честь солнца, — объяснил Джакомо.
— Он очень странный. Не произнес при мне ни слова.
— Он немой.
Марине стало совсем не по себе. Она села на кровати и серьезно посмотрела на Джакомо.
— Пусть он не заходит ко мне. У него очень тяжелый взгляд.
— Ладно, я скажу хозяйке. Мне показалось, что он влюбился в тебя.
Марина нахмурилась.
— Тем более.
— Между прочим, он не женат, — попробовал пошутить Джакомо и тотчас же получил подушкой по голове. Марина встала с кровати. Рядом на стуле лежало ее воздушное платье, купленное в Венеции. Оно было выстирано и выглажено. Сандалии стояли под кроватью. К стене рядом с кроватью прислонился аккуратно залатанный свернутый матрац. Очевидно, на нем спал Джакомо.
Марина повалялась еще немного, прислушиваясь к своим ощущениям. Ей захотелось встать.
Она оделась, вышла из комнаты и попала в кухню, которая одновременно служила гостиной, прихожей и кладовкой для рыбацкого снаряжения. Рядом с комнатой, в которой она провалялась все эти дни, была еще одна. Свою спальню ей уступил Соле.
Хозяйка достала из комода белоснежную крахмальную скатерть и постелила на стол. Из ящика для белья были вынуты спрятанные между пододеяльником и наволочкой мельхиоровые ножи и вилки. По всему было видно, что в доме готовятся к празднику.
— Неужели это все в честь моего выздоровления? — шепотом спросила Марина у Джакомо.
Джакомо ухмыльнулся.
— Я сказал им, что ты русская принцесса.
— В России нет принцесс уже почти восемьдесят лет.
— Думаешь, они знают об этом? — Джакомо улыбался самодовольной улыбкой.
