– Погоди, я слышал, что ты вроде обязан сначала акции им предложить? – неуверенным тоном спросил Садовников.
– А как ты думаешь, для чего был затеян тот цирк с рассылкой писем? – рассмеялся Болотин. – Все сочли это происками конкурентов, розыгрышем, чьей-то дурацкой шуткой и так далее… А на самом деле все было всерьез. Формальности соблюдены: они все получили заказные письма с предложением приобрести акции предприятия, акционером которого являются. В течение двух месяцев никто из них на это письмо не ответил. Все! Я перед законом чист! Теперь я могу продать акции кому угодно, и никакой суд не сможет оспорить такой договор купли-продажи.
– „Кинул“ их, значит?
– Ильич, пойми, они все равно купить их не смогут. А если вдруг в складчину и купят, то предприятие загнется, к чертовой матери, потому что они не производственники, не экономисты, не бизнесмены. Они в делах ничего не понимают. Сумели в свое время подсуетиться, схватить и с тех пор держат то, что успели нахапать, мертвой хваткой. Им нужен я, потому что при мне все предприятия стабильно работают и приносят им деньги, а для них это главное. Если только они узнают, что я хочу свой пакет акций кому-то продать, то не дадут мне это сделать. Могут начать палки в колеса вставлять: судебные иски и все прочее, а могут и кардинально вопрос решить. За все эти годы обросли они в моем офисе своими „ушами“ так, что каждый мой шаг им известен. Поэтому я и говорю, что знать обо всем будем только я и ты.
– Но ведь их-то пакеты акций у них так и останутся, – возразил Ильич.
– Ты пойми, контрольный пакет потому и называется контрольным, что его владелец, грубо говоря, диктует остальным свою волю. Сменится владелец, и политика предприятия может поменяться, а они этого не хотят. Придет новый хозяин, с новой командой, ему своих людей кормить надо.
– Все, не грузи! Я все равно не пойму. Скажи, а покупатели уже есть?
– Шакалов сейчас вокруг меня развелось видимо-невидимо. И каждый, пользуясь моим тяжелым положением, хочет отхватить себе по дешевке сладкий кусочек. Осаждают так, что впору начать отстреливаться. Да обломится им! Есть у меня на примете серьезные покупатели. Они мне не раз удочки забрасывали насчет продажи им части акций, посмотрим, как они на весь пакет отреагируют. И вот тут-то ты мне и будешь нужен. Где у меня из кабинета секретный выход, знаешь?
– Нашел, – с усмешкой ответил Садовников.
– А где у меня второй сейф?
– Не знаю. А он у тебя есть?
– Представь себе! – рассмеялся Болотин. – Ладно, об этом потом. Пока я начну по телефону с людьми общаться, а вот когда до личных встреч дело дойдет, тут и ты вступишь. Мы с тобой будем запираться якобы для жутко секретных совещаний, а на самом деле выходить через второй выход и уезжать. Я тебя буду заранее предупреждать, где машину ставить, чтобы мне под камеры не попасть. Тем же путем и возвращаться будем. В общем, если ты еще не понял, я отдаю в твои руки будущее своей семьи.
– Я тебя не подведу, – твердо произнес Садовников».
Запись закончилась. Гуров и Лика растерянно переглянулись – ну, и что здесь секретного? – как вдруг снова раздался голос Болотина:
«– Ильич! У тебя совесть есть? Ты где целый день гонялся? Утром предупредил, что задерживаешься, а сейчас уже вечер!
– Поздравь меня, Петрович! Первый раз в жизни со мной такое! – весело ответил Садовников.
– Влюбился, что ли, на старости лет?
– Бери выше! Меня завербовали! – расхохотался Ильич.
– Это шутка такая? Ну и когда смеяться?
– Я серьезно. Представляешь, приехал я вчера домой, машину на стоянку поставил, иду к подъезду, и вдруг мне навстречу со скамейки поднимается невысокий худощавый мужчина. Костюм на нем светлый, шляпа, очки, одеколон такой приятный, не из дешевых… Ну, прямо интеллигент дореволюционный! И вежливо так ко мне по имени-отчеству, мол, нельзя ли со мной поговорить. Сказал, что знает, где я работаю и кем, и очень просил меня поделиться с ним подробностями моей трудовой деятельности. Ну, что я ему ответил, повторять не буду, ты эти слова и сам знаешь. А он на это совершенно спокойно отреагировал – объяснил, что любопытство его совсем не праздное, и показал мне удостоверение сотрудника администрации президента. А я такие никогда в жизни не видел! Взял я его в руки, прочитал, что податель сего… короче, что это Попов Алексей Юрьевич.
– Да когда же он меня в покое оставит?! – заорал Болотин. – Он что, смерти моей хочет? Сначала меня мордовали все, кому не лень! Потом проверку эту организовал! Теперь еще и это!
– Не бушуй! – рявкнул на него Садовников. – Лучше дальше слушай. Ну, я ему с улыбочкой, что в переходе метро и удостоверение агента ФБР купить можно. А он мне на это протягивает удостоверение ФСБ. Ну, этих-то я за свою жизнь много в руках подержал! И все приметы, как настоящее от фальшивого отличить, знаю. Так вот! Липа! Подделка это! Он такой же Попов, как я прима-балерина!
– Точно? – с осторожной надеждой в голосе спросил Игорь.
– Точнее не бывает! – уверенно заявил Ильич. – Ну, тут я ему говорю, что это, мол, совсем другое дело. Чего от меня требуется? И начал он обвинять тебя во всех смертных грехах, начиная с неуплаты налогов и вывода капитала за границу до торговли гостайнами. А, зная меня как честного офицера и убежденного коммуниста – сам такой! – он не сомневается, что я окажу им всемерное содействие в разоблачении и так далее. Ну, я изобразил полную готовность к сотрудничеству и все в этом духе. Мне дали первое задание: копировать все документы, что у тебя в сейфе лежат.
– Да копируй сколько душе угодно! – уже спокойно ответил Болотин. – Сам же знаешь, что ничего важного там нет.
– А сегодня я по старым связям прошелся, чтобы точно убедиться, что это не Попов. Так вот, тот с женой еще в мае почему-то в Якутск вылетел и до сих пор не возвращался, так что никак он со мной вчера встречаться не мог. А еще я знакомых в администрации президента нашел, в охране, само собой. Поговорил с ними о том о сем, в том числе и о Попове. И точно выяснил, что тот никогда не пользуется одеколоном. Ни-ког-да!
– Но зачем они все это затеяли?
– А зачем они тебя пугают якобы Денисовым и якобы Никитиным? Они понимают, что ты никогда не пойдешь к вице-премьеру выяснять отношения. А поскольку Никитин мелкая сошка на побегушках у тестя, то ты и с ним, естественно, по собственному почину разговаривать не будешь. А делов-то было – всего лишь отправить к нему на лекцию человека с диктофоном, записать его голос, а потом сравнить с тем, что у тебя на записи. И сразу стало ясно, что этот интеллигентный кандидат математических наук, который в Бауманке преподает, на тебя никак не мог орать матом по телефону, потому что голос совсем не тот, эксперты подтвердили. Так что и те двое, и этот новый якобы Попов нужны только для одного – заставить тебя дергаться. Они надеются на то, что у тебя сдадут нервы, ты махнешь на все рукой и, чтобы избавиться от этого кошмара, действительно распродашь все по дешевке.
