— Вот так дела…
— Чокнутая! Ты точно чокнутая! Ты хоть понимаешь, что мы едем в ловушку? — кричал Антон полчаса спустя, когда мы на бешеной скорости мчались по ночной автостраде по направлению к неизвестному мне поселку Собуровка.
Еще на выезде из города зарядил дождь, и крупные капли барабанили по крыше, а дворники со скрипом метались по лобовому стеклу.
— У тебя появился реальный шанс оправдать себя и доказать, что ты не убивал Кудасова, — в который раз твердила я одно и то же. — Ты же понимаешь, что Марк, скорее всего, и есть тот самый охотник за компроматом… Ну как так получилось, что из всех людей, на которых у тебя имелся компромат, ты выбрал для своей аферы именно убийцу Кудасова? Это невероятно, непостижимо! И ведь все сходится! Смотри, Полонский сначала убил Кудасова, у которого был этот компромат. Он надеялся, что эта информация умрет вместе с Максом, но Макс успел передать тебе архив и пароль. И тогда Полонский стал разыскивать тебя… А ты его! Это ж надо! — Я даже всплеснула руками, изумляясь такому совпадению.
— Но зачем ему было убивать Митю? — возразил Антон.
Ответа на этот вопрос у меня пока не было, поэтому я только покрепче вцепилась в руль и плотно сжала губы.
Целый час после моего короткого телефонного разговора с Марком Полонским мы с Антоном тщательно трясли куртки, кофты, методично прощупывали и выворачивали карманы своей одежды в поисках еще какого-нибудь потайного устройства. Соблюдая абсолютную тишину, мы перевернули все вокруг, но больше так ничего и не смогли найти. Найденную прослушку я в сердцах зашвырнула в открытую форточку, а Антону велела:
— Собирайся! Мы едем на встречу с Марком.
И всю дорогу мой попутчик твердил как заведенный:
— Женька, ты точно с ума сошла! Если Марк действительно тот, за кого мы его принимаем, то он вдвойне опасный тип. Мы едем в ловушку!
— Марк точно действует в одиночку, а значит, мы с ним справимся, — заверила я Антона и чуть дольше положенного задержалась взглядом на его встревоженном лице. Но быстро опомнилась, сморгнула и снова уставилась на черное полотно дороги, стелющейся впереди.
Я все еще не могла решить, как поступить с этим человеком. Одно дело — сдать полиции незнакомого прохвоста и картежника Прохора Федосеева. И совсем другое — предательски подставить своего напарника, с которым мы столько всего пережили за последние несколько дней. «Сначала разберусь с Марком, а потом подумаю, как быть с Антоном-Прохором», — решила я и погромче включила магнитолу, чтобы въедливые мысли не лезли в голову.
В поселок Собуровка мы въезжали, когда на часах было десять вечера. По городским меркам не так уж и поздно, но за городом по осенней непогоде это была глубокая и беспросветная ночь. Ни единого фонаря не горело в дачном поселке, который совершенно вымер к концу осени. Фары я погасила, как только мы свернули с трассы, и теперь мой «фольк» медленно полз вперед по раскисшей от дождя проселочной дороге, несколько раз ухался в лужи, то и дело буксовал в выбоинах.
— Нас слышно за километр, — кусал губы и нервничал мой попутчик, когда я в очередной раз до предела вдавила педаль газа и машинешка с гулким ревом рванулась вперед из глубокой лужи.
— И что ты предлагаешь? Идти пешком неизвестно куда под дождем?
— Я вообще предлагал сюда не ехать. Но ты же меня не послушала, — брюзжал Антон. — Чует мое сердце, добром это не закончится…
И ведь накаркал!
Не успел он это сказать, как колеса «фолька» в очередной раз увязли в луже. И сколько я ни давила на газ, сколько ни дергала рычаг скорости, пытаясь сдать назад, — все было бесполезно: колеса бешено крутили жидкую грязь, но верный «фольк» так и не мог стронуться с места.
— Черт! — прошипела я сквозь зубы и решительно скомандовала: — Выходи из машины, дальше пешком!
Антон возмущенно заворчал, но из машины послушно полез. Мы двинулись пешком, а мой обездвиженный «фольк» остался позади черным пятном в кромешной осенней тьме. Несколько раз я еще оборачивалась, пытаясь различить его, но потом проселочная дорога резко свернула вправо, и я потеряла его из виду.
С полчаса мы бродили под проливным дождем, тщетно всматриваясь в номера домов, пока не вышли к лесу. Позади остались неказистые деревянные постройки, вкривь и вкось насаженные на земляные бугры. Впереди тревожно дышали и колыхались под дождем высокие дубы. А где-то за лесным массивом, чуть правее начиналось поле.
— Ну и куда дальше? — хмуро спросил Антон у меня из-за спины.
— Марк сказал, что будет ждать нас в крайнем доме. Назвал номер 2а.
Мы одновременно обернулись на кривенький забор, за которым смутно вырисовывался неприглядный скособоченный домик. Никакого номера на нем не было, но чуть ли не единственный во всем поселке дом кирпичной кладки напротив значился под номером 2.
— Думаешь, нам сюда? — с сомнением спросил мой попутчик. — В доме явно никого нет. Как бы Марк вообще сюда попал? Машины рядом что-то не видно, да и не проехать сюда в такую непогоду. Не нравится мне все это, Женя… Женя, погоди! Куда ты?
Но я уже решительно шагала по грязи, пробираясь вперед к невзрачному домику. Толкнула шаткую калитку, шагнула вперед и позвала:
— Марк!
— Женя, давай вернемся, — тянул меня за руку Антон. — Дом пуст!
В ту же секунду откуда-то из глубины дома раздался хруст, как будто кто-то тяжелой ногой наступил и обломил половицу.
— Т-с-с, — шикнула я на Антона. — Он в доме. Я пойду внутрь, а ты жди меня здесь.
Я достала из-за пояса джинсов пистолет, взвела курок и двинулась вперед. На низкое крылечко я поднялась бесшумно, так же тихо толкнула дверь плечом, выждала пару секунд, потом тенью метнулась внутрь. Еще какое-то время мне пришлось стоять неподвижно, привыкая к чернильной темноте. Потом я смогла различить впереди дверь; небольшой коридор уходил вправо и упирался в глухую стену. Я прошла в том направлении и чуть не заорала во весь голос, остановившись у самого края глубокой дыры: еще немного — и я бы грохнулась вниз. Кто-то ненароком (или специально?) открыл окошко, ведущее в подпол. Я бестолково потаращилась в непроглядную темноту под ногами, потом развернулась и пошла обратно. Вернувшись к двери, я снова замерла на пороге, вся превратилась в зрение и слух. Из темноты выступали нечеткие очертания предметов: стол у окна, несколько стульев, буфет или шкаф… А еще в доме едва уловимо чем-то пахло — чем-то очень знакомым. Я повела носом: керосин! Кто-то совсем недавно жег здесь керосиновую лампу.
Я резко развернулась, вышла из дома под проливной дождь и обомлела: Антона на месте не было. Сердце тревожно сжалось, пропустило пару ударов, а потом быстро-быстро заколотилось в груди.
— Антон! — позвала я.
Тишина. Только лес шумел и тяжко вздыхал у меня за спиной.
— Антон! — позвала я уже громче.
Куда он подевался? Неужто так перепугался, что дал деру обратно к машине?
