Дюмона задело оскорбление, но он сказал сердито:
– Вы меня поразили просто-напросто. Я видел демонстрации и похлеще. Мертвец есть мертвец. Бринн – ваш, делайте с ним что хотите. А я теперь знаю, чего ожидать от вашего колдовства.
Лонд, казалось, смягчился:
– Пусть ваши люди осушат ванну, но оставят воду. Затем пусть положат в нее труп матроса. Я возвращусь к демонстрации моего могущества.
Не говоря ни слова, Лонд набрал еще одно ведро кровавой воды и вышел. Драгонейс бросился было за ним вдогонку, но почувствовал на своем плече руку капитана:
– Пусть идет.
– Он же несет ведро крови, – запротестовал Драгонейс.
– Вахтенный уже знаком с ним. Он не будет особенно стараться с расспросами.
Полуэльф сощурился, его голос был полон недовольства:
– Мы совершаем ошибку. Я не доверяю ему, Рауль.
– Я тоже, – ответил Дюмон, – во всяком случае, сейчас. Но я хочу удостовериться, что существенного он может сделать для меня. Мы, как пара волков, понаблюдаем за ним.
* * *
Калеб вздрогнул, когда Лонд прошел мимо по сходням. Как Дюмон ожидал, вахтенный только рад был, что эта зловещая фигура покидает судно. На радостях он забыл задать ему надлежащие вопросы. Наступившая темнота скоро поглотила темную фигуру Лонда.
В это время суток рыночная площадь была тиха как кладбище. Факелы догорели с тем, чтобы быть зажженными на следующий вечер. Лонд был на полпути через рыночную площадь, когда он услышал, что барабанная дробь возобновилась. С другой стороны погромыхивал гром. Под своим капюшоном Лонд нахмурился. Он знал, какого рода существа населяют топи Сурани и терпеть не мог их за тот интерес, который они проявляли к иностранцам плавучего театра.
Его быстрая походка вынесла его в менее привлекательный район города, называвшийся Запортовым. Здесь даже днем редко кто появлялся без оружия и готовности применить его. После же наступления темноты здесь никого не бывало, кроме тех, кто занимался темными делами. Убийства были обычным делом. Страх обитал в Запортовом районе вместе со смертью.
Лонд был коротко знаком с районом, местные беглые преступники узнавали его сразу. Фигура в капюшоне засмеялась, налетев на одного потенциального убийцу, бледневшего и отворачивавшегося от него. Лонд знал, что несколькими специальными словами он может потрясти их сознание и вывернуть их души. Те тоже осознавали его силу.
Лишь один человек в Запортовом районе был рад приходу Лонда. Мердук жил в захламленном мрачном домишке, своими окнами выходящем на худшие трущобы района. Мердука давно убили бы, перерезав ему горло и сломав хребет на темной улице, если бы не покровительство Лонда. Все знали, что костлявый старик, занимающийся разными составами яда, каким-то образом пользуется защитой Лонда, поэтому его жалкая лачуга оставалась нетронутой.
Улица была пустынна. Большинство домов было покинуто, во многих жили крысы. Исключение составляла хибара напротив Мердука. Она походила на таверну и даже имела вывеску с названием «Кошка и мышь». Лонд, однако, знал, что здесь собирается самое отребье. Из щелей в стенах и из-под двери пробивался свет.
Лонд постучался в жилище Мердука, чувствуя, что от костяшек его пальцев колышется вся лачуга. «Хороший ветер снесет все это», – подумал Лонд. Он услышал возню за дверью.
– Кто там? – раздался тонкий голос старика.
– Кто еще может быть, кроме твоего господина? – отвечал Лонд весело
Он слышал, как Мердук отодвигает запоры. Затем Мердук осторожно выглянул, держа фонарь в руке. Его беззубый рот раздвинулся в улыбке, когда пропускал мимо себя своего единственного гостя.
– Мой господин, мой господин! Заходите, чем ваш покорный слуга может помочь вам?
– Добрый вечер, Мердук. – Острые глаза Лонда обшаривали помещение. Мердук поставил фонарь на шаткий стол и поспешил запереть дверь за гостем.
Этот человечек готовил снадобья из трав, в беспорядке валявшихся по углам. Некоторые издавали приятный запах, некоторые – ядовитый. Еще больше трав свисало с потолочных балок: они сушились. В одном из углов находилась постель Мердука, состоявшая из грязных лохмотьев. Лонд заметил крысу, перебегавшую комнату. Она не очень спеша нырнула в большую дыру в стене.
– Мне нужны будут большие количества обычного набора. Только смотри не спутай их, как в прошлый раз! – сказал колдун.
В последний раз, когда он прибегал к услугам Мердука, старый маразматик вместо сексуально возбуждающего средства нечаянно создал смертельную отраву. В результате чего Лонду пришлось иметь дело не с любовником, а с трупом, чем он был крайне недоволен.
Мердук вспомнил, как страшен был Лонд в своем гневе. Он не хотел бы пережить такое вновь:
– Ах, мой господин, клянусь, это не повторится вновь.
Он засуетился, по паучьи перебирая различные травы, рассовывая их по мешочкам. Вдоль всех стен на полках стояли самые разные снадобья, некоторые были покрыты толстым слоем пыли. Лонд сам подошел к одной из полок, стал брать отдельные бутыли с зельем, нюхать их и проверять, что написано на пузырьках.
– Все собрано, сэр, – сказал Мердук, преданно улыбаясь, – положить все в сумку?
– Да, пожалуй, – сказал Лонд рассеянно. Он был занят отбором для своих нужд некоторых склянок, помимо приготовленных Мердуком.
– Вы почти весь запас раскупили! – воскликнул он довольно, помещая бутылки в сумку. Колдун порылся в кармане и вытащил десять золотых монет. Он протянул деньги жалкому отравителю.
Глаза Мердука округлились:
– Мой господин! Мне нет больше нужды торговать! – Он сжал монеты в кулаке.
– Верно, Мердук! Прощай! – Лонд выскользнул из комнаты подобно тени, закрыл за собой дверь и направился в таверну «Кошка и мышь».
– У отравителя в руке сейчас десять золотых монет, – сказал Лонд собравшимся в таверне типам, изуродованным шрамами. – Убейте его, сожгите его лачугу, и деньги ваши!
Он едва успел сделать десяток шагов, как услышал хлопанье дверью, а через десять минут пожар окрасил небо в оранжевый цвет. Лонд был доволен. Он покидает Сурань, у него нет больше нужды в услугах Мердука.
Пройдя несколько ярдов, Лонд достал из кармана агат, откинул капюшон, пробормотал заклинание и мягко потер агатом глаза. Теперь он мог свободно видеть в темноте. Он положил агат в карман и тщательно натянул капюшон на голову.
Колдун шел теперь по дороге, называемой Шаги Печали, в направлении места. которое неохотно посещается людьми днем и избегается ночью. Сойдя с главной дороги, он углубился по одной из дорожек кладбища. Дорожка была широкой, но запущенной. Под ногами шуршал гравий. Луна причудливо освещала ветви дубов, тополей и кедров, искажая очертания каменных саркофагов. Даже далеко от топей Сурань была слишком заболоченным местом, чтобы можно было хоронить в землю. Поэтому даже разбойники и воры гнили в гробницах, просторных и вычурных, а не в почве.
