Он поднялся с колен и начал распределять еду. Все набросились на сырое мясо и с жадностью принялись за еду.
– Как часто вас кормят? – поинтересовался Уилен.
– Только один раз в три дня, – ответила Елуза с набитым ртом. Кровь стекала по ее щекам. – Дюмон говорит, что не хочет нас баловать.
Занятый своей пищей, дракон сумел нарисовать перед Уиленом картины самых мучительных пыток, которым надо подвергнуть Дюмона. Уилен подумал про себя: «Дух дракончика не сломлен окончательно».
– Кто-нибудь из вас пытался бежать? – спросил Уилен, наблюдая, как они едят. Буштейл замотал головой:
– Побег без помощи со стороны невозможен. Я несколько раз пытался созвать мой народ, но Дюмон воспрепятствовал этому. Я уверен, что обстановка, – он обвел глазами вокруг, – отрицательно влияет на наши волшебные чары. Здесь мы как простое зверье в лесу, не больше. Уилен посмотрел на Елузу:
– Вы рассказывали, что Дюмон отпускает вас на разведывательные полеты. Почему вы не улетаете?
Она все еще смотрела на него с долей недоверия:
– У него остается моя накидка, которая делает из меня сову. Кроме того, Дюмон хранит одно из моих перьев. Пока оно у него, я не могу покинуть его, а должна возвращаться на судно до восхода солнца. – У нее были глаза преследуемой птицы. – Так, что я свободна, но не на деле. Это хуже…
Уилен сочувственно прикоснулся к ней, но она вздрогнула. Он хотел бы задержаться побольше, но опасался вызвать подозрение. Он уже пробыл здесь достаточно долгое время, чтобы накормить эти существа.
– Я приду, как только смогу, – пообещал он. – Буки, не сдавайся. Я вас освобожу. – Он посмотрел в глаза всем по очереди. – Всех освобожу. Я обещаю.
* * *
Прошло три дня, прежде чем Дюмон решил, что Касильду можно показать людям. Ларисса тотчас пришла навестить подругу, лежащую в постели. Та равнодушно взглянула на нее своими глазами, похожими на лесные орехи.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Ларисса, садясь у изголовья.
– Очень хорошо, спасибо, – безразлично ответила Касильда. Ее кожа была бледной, она лежала совершенно неподвижно.
Видя обычно оживленную подругу в таком состоянии, Ларисса попыталась занять ее болтовней.
– Твоя стройная дублерша пела неплохо, но не смогла толком продемонстрировать достоинства костюма, – шутливо сказала она. – Никто не может носить этот костюм так, как ты.
Касильда не улыбнулась в ответ, а смотрела неподвижно. Ларисса, обескураженная отсутствием реакции, продолжала:
– Мне не хочется двигаться отсюда завтра. Меня не прельщает путешествие через топи. Там слишком много насекомых и змей.
Касильда не реагировала.
– Ты поешь сегодня вечером? – в голосе Лариссы послышалось напряжение.
– Да, – сказала Касильда тем же ужасным бесстрастным голосом.
– Тогда я оставляю тебя, чтобы ты переоделась.
– Да.
Выйдя из каюты Касильды, Ларисса прошлась дальним путем через верхнюю палубу. Она прошла мимо рулевой рубки и заглянула внутрь. Джахедрин обучал Уилена навигации, непрерывно рассказывая что-то. Разговора Ларисса не слышала.
Она уставилась на Уилена, приглашая его посмотреть на нее. Когда он взглянул в ее направлении, она пыталась глазами передать беспокойство. Он, не меняя выражения лица, незаметно кивнул. Ларисса знала, что он принял сигнал неблагополучия.
В этот финальный вечер в Порт-д-Элуре Касильда играла неплохо, но чего-то не хватало в ее поведении. Ларисса встревожено наблюдала за ней из-за кулис, закусив губу. Ноты брались правильно, слова произносились своевременно, но тревога Лариссы возрастала с каждой сценой по мере приближения сольной партии.
В роли Розы Касильда склонилась над «мертвым» телом Флориана. Ее голос был чистым, Ларисса, сама того не замечая, подпевала Касильде финальные строчки:
Как утренний сон,
Как лето, ты гибнешь.
Касильда взяла верхнее «ми» прекрасно, чисто, но бессодержательно… Однако зрители спонтанно зааплодировали.
Непонятный страх овладел Лариссой. Она знала, что эта нота была в пределах возможностей Касильды, но как ей удалось побороть свой страх? «Уилен, я хочу поговорить с тобой», – сказала она про себя. Музыка переменилась. Ларисса глубоко вздохнула, овладев своими эмоциями, вышла на сцену как Морская Леди.
После представления она переоделась и вышла на главную палубу, как обычно, пообщаться с публикой. Прежде чем она успела что-либо сделать, к ней обратился Дюмон:
– Моя дорогая, ты избегаешь меня, – произнес он дружественным тоном, беря ее за руку и подводя к поручням.
– Я так рада, что Касильда справилась с ролью на последнем спектакле в Порт-д-Элуре.
– Я тоже рад, что ей лучше. Но давай не будем трогать других.
Ее сердце сжалось, она отвернулась от него и поглядела на воду. Ночь была ясной, но влажной, как, вероятно, все ночи здесь в начале лета. Луна была полной, желтоватого цвета. Лариссе казалось, что она может разглядеть малейшую волну на поверхности воды. За пределами гавани в терпеливом ожидании таились туманы.
– Обычно мы были так близки, ты и я, – пробормотал Дюмон. Ларисса почувствовала на затылке руку Дюмона, играющую ее локонами, которые блестели от лунного серебра. – Мы можем опять быть близкими, моя дорогая. Есть наслаждения, которых ты пока не испытала и…
Ларисса отпрянула, окинув его сердитым взглядом:
– Остановись, дядя. Это не пройдет. Ни сейчас, ни завтра, никогда. – Она была возмущена. «Рабовладелец! Предатель!» Она еле сдерживалась.
Капитан продолжал ледяным тоном:
– Я не хотел причинять тебе боль, дорогая. Я хотел бы сохранить твое доверие.
Он слегка поклонился, повернулся и пошел. Прежде чем он отвернулся, Ларисса успела уловить на его лице черное бешенство. Ею начал овладевать страх.
Уилен издали наблюдал обмен репликами и кое-что уловил. Ныне он повсюду следовал за Дюмоном, как тень. Во встреченных им он возбуждал забывчивость. На другое утро они не могли вспомнить молодого человека, общавшегося с ними.
Как Уилен и опасался, сейчас капитан направился в каюту Лонда. Юноша огляделся: большая часть экипажа была на берегу в прощальном гулянии. Остальные обслуживали гостей. Он приложил ухо в двери.
– …знаю, почему моя магия не действует, – говорил Дюмон. Он был в гневе и говорил достаточно громко: – Мои силы на исходе… Они иссякли. Мне не хватает терпения с этой девкой. Я хочу ее, и я хочу ее сейчас.
Ответ Лонда Уилен разбирал с трудом:
– Во всяком случае, не сегодня ночью, капитан. Я должен подвергнуть испытанию ваше истощенное терпение.
– Но скоро?
